А ещё у меня теперь было четыре меленьких лечебных открыточки, про запас. Красота!

УСТАКАНИВАЕТСЯ

Потихоньку мой новый график входил в размеренную колею.

Каждый будний день, с утра поскакав на зарядке и сходив на завтрак, гимназия, а вместе с ней и я, приступала к урокам.

Изрядная часть предметов была решительно исключена мной из поля интересов. Латынь, иностранные языки, математика, физика, биология, эта странная домашняя химия… Они либо казались мне примитивными, либо бесперспективными в данный момент времени. Таким образом, у меня ежедневно образовывалось три-четыре, а то и пять часов, которые я могла занять конспектированием магической боёвки. Третья толстая тетрадь к концу подходит, между прочим.

От гимнастики меня освободила медичка, и её я тоже просиживала в классе за записями.

Однако, часть уроков вполне соответствовали моим целям.

Рукоделие и рисование — для создания артефактов-накопителей.

Закон Божий — в свете преломления магических энергий. И кроме того, всякое описываемое событие продолжало оставаться для меня оглушающим.

Астрономия меня интересовала, в силу абсолютной отличности от гертнийской.

С любопытством я слушала историчку, тем паче, клановая тема на мятеже графьёв Пестелей не закончилась. Дальше шли такие лютые межклановые войны и войнушки, что только руками оставалось разводить — с каким энтузиазмом эти князья-графья и прочие бароны друг друга резали и стреляли.

География (особенно с комментариями Маруси о том, какая сфера промышленности или сельского хозяйства в зону интересов каких родов входит, и как развиваются их конкурентные потолкушки) привлекала внимание уже с современной точки зрения.

Занятной, между прочим, выглядела и литература. Объяснения пожилой Розы Карловны я слушала очень въедливо, и к своему глубокому удовлетворению начала ловить кой-какие намёки на клановые взаимоотношения.

Ничего-ничего, мы эту шифрографию размотаем, дайте только срок.

Русским (если начинать с азов, всё представлялось уже не столь ужасным) со мной занималась Дуся. Она же, обнаружив, что ссылки на авторов и произведения в упражнениях мне не говорят ни о чём, предложила мне понемногу перечитать программу за предыдущие годы по литературе. Я прикинула, и согласилась, что идея стоящая. Иначе, как говорил Баграр, ты не попадаешь в культурный пласт. Логично же — не понимаешь отсылок, намёков, каких-то специфических шуток. К тому же, у нас с Марусей освободилось два часа, в которые остальной класс занимался музыкой.

Недолго думая, мы стали на это время уходить в библиотеку. Маруся, воспрянувшая духом и решившая так или иначе, пусть даже после гимназии, поступить в университет на правоведение, усердно штудировала свои ужасные юридические многотомники, я методично перечитывала всякое подряд из полного списка литературы за прошедшие восемь лет. Анечка, от нечего делать ходившая с нами, листала журналы по разведению цветов, упирая на розы. Гудела с усмешкой:

— А что? Уеду к себе в деревню, розарий разведу. Глядишь, ко мне в гости тоже императрица заезживать будет.

По расписанию госпожи Тропининой занимались музыкой. Я, помимо пения романса про акации, упражнялась в простых гаммах, рассчитывая на следующей неделе перейти хотя бы к самой примитивной пьеске.

И конечно, конечно же, с неугасающим энтузиазмом целая толпа учила меня танцевать!

ПРО ТАНЦЫ. ПОДРОБНОСТИ И РАЗМЫШЛЕНИЯ

Я, честно говоря, даже ощутила некоторое дежа вю. Девчонки смотрели на меня жалостливо. Я снова была как будто бы инвалид. Я прямо читала их мысли.

Как это — не уметь танцевать? Всех учат с малого возраста, даже в самых завалящих домах. Даже такие серьёзные девушки как Маруся и староста Шура — и, к моему глубочайшему изумлению, Анечка! — считали, что танцевать решительно необходимо. Это прямо неприлично — не уметь танцевать. Или ты какой-то в конец убогий.

И все, все девочки в замиранием сердец и внутренним придыханием обсуждали предстоящие танцы. Нет — предстоящий бал!

И постепенно до меня дошло.

Танцы здесь были основным средством межполовой коммуникации молодёжи (да, такие вот от случившегося осознания из меня попёрли умные слова). И особенно ярко это выходило на передний план в закрытой гимназии. Мать моя магия…

Нет, в Гертнии общество тоже было очень сильно расслоено и поделено, но… совсем по-другому. Начать с того, что мальчики и девочки учились вместе. И они не были друг для друга некими таинственными умозрительными объектами.

Вообще, надо сказать, что в Гертнии вопрос свободы взаимоотношений решён иначе. Нет, если уж пара заключала союз, то внутри него полагалось хранить верность и прочее. А вот до… Общественное мнение даже как-то поощряло идею о том, что парню перед женитьбой нужно нагуляться. Про девушек особенно не распространялись, но и тем, и другим лет чуть не с четырнадцати родители (или медики, если родители сами были неспособны) ставили долговременную репродуктивную блокаду. И потом её подновляли, раз в месяц-два.

Да, и у меня такая была. Более того, с некоторых пор я занималась этим исключительно сама, потому что считала себя достаточно взрослой. Всё, чем ограничивался Баграр — время от времени (чаще всего мимоходом) давал мне всякие полезные с его точки зрения советы. В основном это касалось важного. Как максимально эффективно послать лесом парня, который тебе неинтересен. Как отличить самовлюблённого пижона от нормального мужика. Как ответить на подколку, чтоб потом сто раз думали, ст о ит ли тебя подначивать. И ещё тысяча и один совет от матёрого медведя.

Другое дело, что на меня, как на объект влечения, мальчишки особо не смотрели — я ж говорила, я была вроде как инвалид. А может, Баграра побаивались, мало ли. Да и вообще, мне всегда казалось, что простого любопытства для такого личного занятия недостаточно. И иногда Баграру приходилось подбадривать меня на тему «как не реветь, когда хочется реветь». Мда.

А теперь внезапно оказалось, что я снова как будто бы инвалид, и преодолеть свою дефективность мне нужно для того, чтобы иметь возможность в течение нескольких минут находиться рядом с кем-то, кто… что?..

Я поняла, что я окончательно запуталась в своих построениях…

Дверь учебки распахнулась и восемь весёлых голосов закричали:

— Маша! Иди на вальсовую дорожку!

…и что занятий танцами мне всё равно не избежать.

СУББОТА НОМЕР ДВА

В субботу проверяющая классная (которая Домна, как печь) заглянув в мой шкаф, изумлённо спросила:

— А это что у вас?

— Где? — не менее изумлённо в ответ спросила я.

Домна подошла вплотную к шкафу и озадаченно покрутила головой, но это, понятное дело, не помогло ей пробиться сквозь «тень».

— Показалось… — растерянно пробормотала она. — Ничего, всё в порядке.

А я подумала, что конфеты давно пора было съесть. Вон, хоть на эту дурацкую вальсовую дорожку с собой прихватить, девчонки так стараются. Но это всё потом, а пока нас бегом-бегом погрузили в автобусы и повезли в этнографический музей.

Ехать пришлось весьма прилично, почти час, всю дорогу Домна читала нам лекцию про то, куда мы едем, как там, что и почему, и на что обратить внимание. А музей оказался совсем не городской, а составленный из старинных деревянных домов, выкупленных и свезённых в живописное место на берегу большого озера. Вокруг стоял сосновый лес, да и почти всю дорогу мы ехали через лес — мне очень понравилось. Установились тёплые осенние погоды, и так приятно было погулять среди всех этих домов, напоминающих картинки в сказочных книжках. Сюрпризом (опять же для меня) оказалось, что обед нам устроили прямо на территории музея, в просторном ресторанном зале, обустроенном под старину. Под богатую старину, понятное дело. Наверное, так обедали какие-нибудь купцы или бояре лет двести-триста назад.