Драго едва не замурлыкал, пропуская шелковые пряди сквозь пальцы. Лила стояла, потупившись. Не остановленный девушкой, Драго позволил больше, теперь руки касались атласа дивной кожи, скользя по лицу, губам, нежной шее, ключицам. Дыхание красавицы стало частым, она задрожала. «Как молодая кобылка», — пронеслось в голове Драго. Движения конунга стали требовательней. Он властно притянул, быстро расстегивая пуговицы лифа, и с жаром поцеловал выглянувший тугой сосочек — сладковатый теплый вкус кожи пьянил. Лила казалась растерянной и беззащитной. И Драго ощутил торжество, глядя на гордую деву неба, неустрашимую в бою и робкую перед ним:

— Идем, — он потянул в сторону овина. Она покорно пошла. Безропотно легла в душистое сено. Драго быстро скинул одежду. Но раздеть Лилу не торопился, растягивая удовольствия первой встречи. Лила робко коснулась его лица, он перехватил руку, зажав тонкую кисть в свою, провел по лицу, груди, спускаясь ниже к животу и еще ниже. Лила едва не отдернула руку, но Драго не позволил. Тонкие пальчики коснулись естества. Дальше не смог уже вынести Драго. Подол темно-зеленого шелкового платья подлетел, открывая стройные ноги. Драго на миг залюбовался, но дольше не смог. Огненный треугольник лона занял все его внимание. Лила тихо застонала — Драго коснулся святая святых. А через миг его обожгло тугое, узкое лоно. Лила всхлипнула, Драго с силой прикусил, не отпуская. Сквозь шум сердца он слышал тихие стоны и улыбнулся. Молодому конунгу нравилось, как бессмертная дева неба отдается ему, сыну степняка. Нравилось, как тихо стонет, покоряясь. Он вслушивался в себя, с трудом пряча лукавую улыбку победителя.

Наконец желание уступило чувству сытости. Где-то запели первые петухи. Лила лежала, свернувшись калачиком, он вытянул травинку и пощекотал усталую любовницу. Она смущенно улыбнулась.

— Мы построим Излаим, и ты станешь там королевой, — пообещал Драго. Лила снова улыбнулась, только теперь в улыбке скользило счастье.

Мир Младших. Алион. В логове Зверя.

Алион очнулся ото сна… Ему снился брат, что это… Драконий сон? Но… Почему?!

Противный, тошнотный вкус железа и гнили был первым, что он ощутил.

Вкус и ни одного воспоминания о произошедшем. Алион едва смог разлепить глаза, казалось лицо покрывает корка. Он с трудом встал, тело ломило и болело.

Где он? Что произошло?

Огляделся. Вокруг был Лес. Поразила тишина. Ни звука.

Алион поискал рукой оружие, поножи были пусты. Он опустил глаза и едва не вскрикнул. Не просто поножи были пусты — их попросту не было, как и одежды. Останки дорогого платья свисали грязными клочьями, тело покрывал толстый слой грязи. Алион провел рукой — на пальцах осталась жирная копоть, смесь из высохшей крови, земли, коры, — оставалось только догадываться, почему наготу прикрывала только она.

Хотелось пить, а еще умыться. Алион не без труда сотворил чары. Поисковичок сплелся, Алион сделал шаг за ним и тут же наступил на остов кости, едва не разодрав ногу, он вздрогнул — кость была свежая. Пугали следы от зубов. Зубы были явно острее, чем у волка или медведя. Алион невольно напружинился и пригнулся к земле, подмечая множество таких костей вокруг. Кажется, он попал в логово лесного зверя — хищника настолько опасного, что даже птицы избегали соседства. Тишина только подтверждала это.

Сопротивляясь тишине, Алион напряг слух и… мир звуков обрушился на него: скребущаяся в норе мышь, пробежавший жук, топот муравьев… «Топот муравьев?!» — Алион едва не в голос рассмеялся идее, и тут же понял, что ему совсем не смешно. Он резко потянулся рукой к шее и не нашел, что искал. На кончиках пальцев выступили капельки пота, под ребрами ударило, а в глазах поплыло… Нечаянно прикусил язык в кровь. Только вот зубы…

Когда Алион очнулся во второй раз, вечерело. Он по-прежнему был в лесу, на том же месте, что и в первый раз, рядом беспокойной пчелкой бился поисковичок.

— Веди, — одними губами прошептал Алион. Пчелка послушно полетела вперед, Алион шел по лесу, то и дело натыкаясь на останки зверски разорванных животных. Удивляло абсолютное безразличие хищника к образу жертвы — здесь были и косули, и волки, некоторые тела были едва тронуты — похоже их убили не из чувства голода…

Алиона передернуло, к горлу подкатила тошнота. Он порадовался, что, оказывается, давно не ел — рвало желчью. Когда отлегло, Алион упрямо продолжил путь к озеру, уговаривая себя не делать поспешных выводов. В голове рисовалась ужасающая картина. Чудовище растерзало и сожрало почти всех обитателей леса. От мысли разум мутился…

На подходе к озеру он нашел целую стаю волков, увы, давно мертвых. Алион засмотрелся на падаль. В голове возник красочный образ боя. Спасаясь от мысли, Алион с разбега прыгнул в воду. Приятная прохлада успокоила. Он замер под водой, слушая удары сердца. И услышал, как наверху кто-то тихо запищал. Мышь. Он слышал мышь, свившую себе гнездо где-то в трупах волков…

Алион вынырнул, трясшимися руками он расковырял прибрежный ил, здесь же была и глина. Он обмазал себя всего, а потом до глубокой ночи обскабливал кожу острым камнем.

Из леса надо было выбираться…все остальное — после.

Проходя мимо мертвых волков, заметил блик. Блик отбрасывала бляха небольшой сумки — его походный кошель. Алион запустил руку, надеясь найти деньги: они очень понадобятся ему теперь, или хоть какие-то подсказки о произошедшем. Монет не было, только крохотный пузырек. Алион открыл склянку — сладкий аромат крови заставил альтер эго встрепенуться. Алион и не понял, как очутился на краю собственного сознания.

Мир виделся по-другому, все стало четче и ярче, лес заполнило звуками, и они чудовищно раздражали. Особенно ворчащие камни… Почему камни вечно несут всякую чушь, отвлекая? Мешая сосредоточиться на пленительном, сладком аромате — аромате крови.

Сны Дракона. Трубадур.

Солнце отгорело в окнах невысоких каменных домов, уступая сумеркам Холодало. Можно было бы переночевать в стенах города, подумала Сильвия. «Нет, слишком опасно!».

— Ты так восхитительно танцуешь! — музыкант всеми силами пытался завязать знакомство. Обаятельный юноша, с большими светло-карими глазами очаровывал наивной беззащитностью. Худенький, немного тщедушный, он был полон трогательного обаяния молодости. Сильвии музыкант был симпатичен, но она справедливо рассудила, что им не по пути. Он же, напротив, вцепился в новую знакомую с неожиданной прытью.

— Ну… а ты замечательно играешь! — вернула комплимент Сильвия.

Юноша посмотрел на брошенные в миску монеты.

— Погоди! — он подбежал к миске и, не глядя, зачерпнул большую часть денег. — По справедливости это твое!

Сильвия никак не ожидала такого жеста от музыканта. Вид у него был самый что ни на есть голодный. Как, должно быть, и у нее. Вот только она не всегда голодала, а он…он делился последним.

— Держи! — мальчик перехватил тонкими пальцами флейтиста руки Сильвии, складывая их лодочкой, и всыпал медяки.

— Не надо! — Сильвия попробовала вернуть деньги, но юноша с неожиданной силой сжал ей руку.

— Ты их честно заработала, — лицо юноши сделалось серьезным.

— Ладно… спасибо, — Сильвия решила не тратить время на споры, машинально сжимая в ладонях монеты. Надо было торопиться. Ворота города вот-вот должны закрыть, и для всех, в том числе и для нее, было бы безопасней оказаться как можно дальше от города. Кто знает, что происходит с драконами ночью в людных местах? «Может, они звереют и вообще перестают слушаться?», — пытаясь успокоиться, пошутила сама над собой Сильвия.

— Погоди! — окрикнул юноша. Сильвия нахмурилась.

— Куда ты так торопишься? — музыкант быстро собрал свои немногочисленные вещи.

— Мне пора! — Сильвия решила оборвать нежелательное знакомство.

— Да погоди же ты! — сумка с вещами никак не хотела закидываться на спину. Из-за чего музыкант нелепо прыгал. Уже не обращая на него внимания, Сильвия пошла вперед. Площадь почти опустела и стало очень неуютно. Синий полумрак залил кривые и безлюдные улочки. По ночам в городах опасно…куда опасней, чем в лесу.