— Никакой гребаной торговли не будет, если картель Гонсалеса уничтожит их, — говорит один из королей постарше, хлопая ладонью по столу. — Я предлагаю подождать и посмотреть, что произойдет.

— Весь смысл отправки мужчин в том, чтобы этого не произошло, — парирует Лиам. — Мы должны быть людьми слова. Мы и так слишком долго ждали.

— Мы послали людей. Половина из них блядь, погибла…

— Мы отправили несколько писем. Несколько от мафии Романо, несколько от королей, несколько от братвы Андреевых. Ничего похожего на то, о чем мы договаривались. Прошло слишком много времени…

— Похоже на дерьмовую сделку, — высказывается другой из королей. — Найл заключил эту сделку, потому что хотел эту женщину. Он получил то, что хотел, а остальные наши мужчины получили что? Верную смерть?

— Я заключил сделку, чтобы спасти ее, — натянуто говорит Найл. — Я сделал это не для того, чтобы сделать ее своей. Тогда меня это не интересовало. Но ее отец хотел ее спасти, а Лиам и Коннор хотели союза. Так что я добился этого. Теперь ты хочешь отказаться от нашего слова, как говорит Лиам?

Я чувствую, что Виктор смотрит на меня, и я знаю, о чем он думает, вероятно, о том же, о чем и я. Вряд ли это будет простым решением. Единственный способ, которым это вообще возможно, это если Коннор твердо встанет на ноги, как он это часто делает, и напомнит столу, что, хотя его брат Лиам, возможно, все еще предпочитает управлять этим местом как демократия, он этого не делает. Возможно, он не из тех, кто отдает предпочтение мужчинам с деньгами или фамилиями, чтобы сидеть за столом переговоров над мужчинами, которые, по его мнению, заслужили это, но он также не из тех, кто может отказаться от своего голоса, если решит, что принял решение.

— Послушайте, — говорит Лиам, в его голосе слышится раздражение, которое редко встречается в моем опыте, и говорит о том, что он тоже устал от всего этого испытания. — У нас есть информация, что Диего Гонсалес требует Елену Сантьяго в качестве оплаты. Ее отец отказывается. Я не думаю, что здесь есть человек, который не осознает, какие последствия это может иметь для семьи Сантьяго.

— И в этом наша проблема? — Другой из королей резко высказывается. — У нас тоже есть свои семьи. Если картель Сантьяго падет, и семья Гонсалес получит больше власти, будет лучше, если мы не окажемся на стороне проигравших. Какое отношение к нам имеет брак этой девушки? Это не было частью сделки.

— Эта девушка — моя невестка, — рычит Найл. — Поэтому, я бы сказал, что по крайней мере кто-то за этим столом кровно заинтересован в том, что с ней произойдет.

— Это звучит как личная проблема.

— Я не согласен с тем, что это вообще не наша проблема, — говорит Лука, его ровный, культурный голос возвышается над остальными. — Но я бы согласился, что в этом деле мы должны думать о наших собственных семьях, и о последствиях войны с картелями. У нас у всех дети. Среди нас вряд ли найдется мужчина, не женатый и не имеющий собственных детей, о которых стоило бы думать, за исключением Джейкоба, Левина и еще нескольких человек.

Джейкоб фыркает.

— Я сделаю то, что скажет мне Макгрегор, как я привык делать, — грубо говорит он, его акцент усиливается. — Но я едва ли в своем уме, чтобы думать, что я должен рисковать своей шеей ради девушки только потому, что у меня нет своих детей, к которым я мог бы вернуться.

— Если мы откажемся от картеля Сантьяго, — спокойно говорит Виктор, — мы нарушим свое слово. Это важно, джентльмены. Наше слово будет бесполезно в дальнейшем развитии картелей и, возможно, для других тоже, если они услышат об этом. Более того, если мы отправим те силы, которые были обещаны для поддержки картеля Сантьяго, вполне возможно, что они смогут отбиться от Диего Гонсалеса. В этом случае мы выиграем.

— А что, если картель Гонсалеса — более вероятная ставка? — Выкрикивает один из королей с дальнего конца стола.

— Диего Гонсалес не тот человек, с которым, я думаю, большинство из нас хотели бы заключить союз, — спокойно говорит Лука. — Теперь я понимаю ваши оговорки. Но, как уже говорили некоторые из нас, мы дали свое слово. Я выделю людей из моей мафии, а также тех, кого остальные из вас готовы предложить.

— Елену нужно отстранить от этой ситуации, — резко говорит Найл. — Она не может оставаться в центре того, что фактически является зоной боевых действий, когда она — приз, который нужно выиграть. Нам нужно увезти ее оттуда в безопасное место. Сюда, в Бостон.

— Это говоришь ты или твоя жена?

Найл свирепо смотрит на короля через стол от него.

— Это я, блядь, говорю, — огрызается он. — Я не хочу оставлять девушку там. Поэтому мы вытащим ее, когда отправим мужчин. Это мое мнение.

— Я склонен согласиться. — Лиам бросает взгляд на Коннора. — Я ожидаю, что ты скажешь что-то другое, брат.

Коннор хмурится.

— Удивительно, но нет. Я согласен с Найлом, как бы мне ни было больно это признавать. Если Елена останется там, она… карта, которую Диего может разыграть. Все, что ему нужно сделать, это связаться с ней, и он может использовать это в своих интересах. Мы все знаем, что Рикардо Сантьяго сдастся, если его дочери будут угрожать… как обычно. — Он смотрит на Найла, который пожимает плечами.

— Да, и, на мой взгляд, это не отрицательная черта характера, — сухо говорит Найл.

— Ну, тогда кто должен пойти?

Другие Короли начинают говорить одновременно, голоса сливаются в гул разговоров.

— Найл! — Выкрикивают несколько раз, и раздается одобрительный гул. — Да, отправь его туда обратно. Если он так беспокоится о сестре своей жены, пусть спасает девушку.

— Изабелла беременна. Лука только что сказал вам это.

Все головы за столом поворачиваются ко мне, когда я говорю, впервые за все время этого собрания я заговорил исключительно потому, что мне совсем не показалось, что мне есть что добавить.

— Мое мнение, — хладнокровно говорю я, оглядывая сидящих за столом, — что мы не посылаем мужчину с беременной женой в то, что все вы называете зоной боевых действий.

На мгновение воцаряется тишина, а затем один из Королей указывает на меня.

— Да, и ты добровольно пойдешь туда сам?

— Я пойду.

Слова вылетают раньше, чем я полностью уверен, что хочу их произнести, но это вряд ли удивительно, ни для меня, ни для кого-либо еще. Я не склонен брать их обратно.

— Что ж, в этом нет ничего неожиданного, — сухо говорит Коннор. — Если когда-либо и был мужчина, питающий слабость к девушкам, попавшим в беду, так это ты, Волков. Ты уже помог спасти Анастасию и Сашу. Ты собираешься участвовать в тройном проекте прямо сейчас?

Я отказываюсь заглатывать наживку, хотя и знаю, что он делает все, что в его силах. Мы с Коннором не враги, но и не лучшие друзья.

— Я бы согласился с Джейкобом в том, что ни один мужчина не должен добровольно браться за подобную работу просто потому, что у него дома нет жены и детей, к которым он мог бы вернуться. Пустая кровать по-прежнему остается кроватью, в которой большинство мужчин хотели бы жить, чтобы провести еще одну ночь. Но я говорю, что, как мужчина без этих вещей, я пойду, чтобы другому не пришлось.

— Просто для ясности, ты хочешь сказать, что…

— Я поеду в Мексику, заберу Елену и верну ее сюда, в Бостон, где она сможет быть в безопасности со своей сестрой. Это достаточно ясно?

— Виктор, что ты думаешь? Он твоя правая рука, и сам вызвался добровольцем. — Коннор бросает взгляд на Виктора. — Это то, что ты находишь приемлемым?

— Думаю, я могу говорить за себя. — Мой тон ледяной. — Но, во что бы то ни стало, передай это Виктору.

Виктор ухмыляется, сдерживая смех.

— Мне трудно посылать такого человека, как ты, в опасность, это правда, — мрачно говорит он. — Но ты сам себе хозяин, Левин. Я не Владимир, чтобы указывать тебе, куда идти и что делать, и в чем должна заключаться твоя лояльность. Если это то, что ты считаешь нужным сделать… — он жестикулирует, пожимая плечами. — Тогда я не сомневаюсь, что ты лучше всех подходишь для этой работы.