Чувственный интерьер вскружил Максу голову, а когда он присел на широченную кровать с балдахином, то сразу же начал тонуть, погружаясь всё ниже и воспаряя всё выше. Спутница оставила его на минуту, обещая вернуться. Он откинулся на спину и с наслаждением, предвкушая много большего, закрыл глаза. На кровать прыгнула кошка и приятно заурчала. Окутало бархатное тепло.

– Золушка, просыпайся, – кто-то тормошил его за ногу, – Новый год проспишь, – этот кто-то пощекотал ему пятку.

Макс открыл глаза: у дивана стояла Вероника, улыбаясь во весь рот:

– Выспался, Соня? Как сон?

Ника переоделась, теперь она выглядела ещё шикарней. Густые волосы зачёсаны на верх, прихваченные инкрустированным мерцающими камешками крабиком. Пружинки-локоны ниспадают на нежные щёчки, в ушах жёлтые серёжки-полумесяцы, вечернее маковое платье с глубоким вырезом, туфли на высоком каблуке с тонкими ремешками вокруг хрупких щиколоток. В её облике всё изменилось, от прежнего образа остался только кулон, покачивающийся, как луна над холмами.

– Макс, язык проглотил? Пошли, – она развернулась и вышла, он успел оценить ещё более глубокий разрез платья на её спине.

Соня встал, и поспешил за ней.

– Мне как-то не ловко в своём прикиде, ты в таком наряде, а я вот в этом, – он оттянул рукав юзаного свитера в катышках и зацепках, – Мне бы… – Макс не успел закончить мысль, так, как только теперь заметил разительные перемены, случившиеся на кухне. Ну, во-первых, она стала больше раза в три, а то и четыре, во-вторых, стол был уже овальный, изысканно сервированный, плюгавенький диванчик превратился в кожаную раковину, человек на пять, всюду завихренистые подсвечники, салфеточки, зайчики, пингвинчики, целый плюшевый зоопарк.

– Ну, так сходи, переоденься, – ответила ему Вероника, вернув его в беседу.

– Куда?

– В комнату, в шкафу поищи, там полно всего.

– Там же нет шкафа.

– Есть, если приглядеться. Возьми свечку побольше, а лучше две.

Макс вернулся в комнату и, к своему удивлению, обнаружил здоровенный шкаф, а дивана уже не было. Он не хотел сильно выпендриваться, поэтому сразу отмёл в сторону напыщенные смокинги и фраки, а просто одел свежую белую футболку и оливковый кардиган на пуговицах. Уже закрыл створку, но вспомнил что от окон прилично сквозило, а у Ники спина голая. Покопавшись в тряпье, наткнулся на зелёный кашемировый палантин и довольный зашаркал обратно на кухню.

Вероника оценивающе осмотрела его:

– Ну, не фонтан, но сойдёт, а палантин то зачем?

– Ну, от окна сифонит, а ты там сидишь, ну, я и подумал, мол…

Ника одарила его улыбкой, встала, подошла и повернулась оголённой спиной, подставляя белоснежные плечи. Макс осторожно укрыл девушку палантином, уставившись на изящную шею, а как она благоухала, как жасминовый куст.

Почудилась скамейка, сквер и поцелуй под пледом но́чи, их губы против полумер и руки тоже очень против.

– Давай дёрнем по бокальчику, Старый год проводим, открывай «Просекко», – Ника подмигнула ему и провела пальчиком, тем самым, с бронзовым кольцом, по ободку фужера.

Макс, не владеющий данным навыком, шампанское он никогда не открывал, так как Новый год вовсе не праздновал, а просто ложился спать, натянув наушники, чтобы не слышать ликующий грохот города, завозился с тугой пробкой и когда она выстрелила, то едва не угодила ему по лбу. Пена упорно лезла из высоких фужеров на свободу, стекая по хрусталю как снежная лава. Макс, естественно, не учёл дерзкий норов праздничного напитка, поэтому и плеснул от души. Шампанское тут же накатило, в глазах божественной хозяйки засияли звёзды, а потом она отвела всепоглощающий взгляд и подцепила вилкой кусочек сыра, Макс сразу вспомнил сырное фондю, даже сливочный вкус и хруст сухариков.

– Ника, а почему ты меня про сон спросила?

– Ты бы видел свою блаженную физиономию, – Вероника отправила ломтик сыра в красиво очерченный медного оттенка помадой рот, – Будто в гарем попал, сразу стало понятно, что сниться что-то, сады Эдемские, ну, никак не меньше, – она вдруг перепрыгнула с интересующей его темы беседы громко воскликнув, видимо ответив самой себе на более важный вопрос, – Точно! Что-то мне огурчиков захотелось, – и полезла за штору. Достала с подоконника тарелку с уже тонко нарезанным свежим огурцом, продегустировала зелёные слайсы, почмокала и кивнула на щедрое окно, – А ты чего хочешь? Ну, там, помидорки, оливки?

– А что, всё есть?

– Да, ну, почти да.

– А пирожки с мясом есть?

– Нет, Максик, – грустно вздохнула Ника, – Только с рыбой, – шутница хитро прищурилась и деловито повторила фокус, выудив из-за штор целое блюдо с овощной нарезкой.

– У тебя там склад что ли? Я с ума схожу?

– Да все мы мальца с приветом, и нет там никакого склада, ты тоже так можешь.

– Как так?

– Ну, получать то, что хочешь, – видя, что Макс в непонятках она добавила, – ну, цели достигать, главное, захотеть взаправду.

– Типа визуализация что ли?

– Не, это брехня, нет она конечно может подсобить, крошечку, – Вероника подцепила на пальчик крошку сыр и поднесла к его носу, – Вот такою.

Макс уставился на жёлтую горошину, а та разрослась до футбольного мяча и звонко схлопнулась. Фарфоровый зайчик возле мельхиоровой сахарницы поджал ушки и зарылся под салфетку.

Макс потряс головой избавляясь от звона в ушах:

– Я что, как ты могу предметы являть?

– Как я – нет, а как ты – да, – она встала и позвала его за собой.

Они опять пришли в ту комнату, теперь не было ни дивана, ни шкафа, зато на стене висела огромная картина:

– Смотри, – Ника встала у него за спиной, он чувствовал её тёплое дыхание.

– Что ты видишь?

– Море.

– Спокойное? Волны большие?

– Нет, маленькие, – Макс отчётливо увидел и даже услышал плеск волн.

– А ветер?

Подул лёгкий бриз, доносился крик чаек.

– Корабль видишь?

– Нет.

–А если на нём я?

Макс старательно пригляделся и увидел парус, яхта стремительно приближалась к нему, становилась всё больше и больше, ветер усилился, поднялись волны, казалось, ещё мгновение и яхта выпрыгнет из картины, но в последний момент, она легла на борт, солёные брызги окатили Макса с головы до пят, морская вода хлестала через раму, на паркете билась пёстрая рыбка, раздувая жабры. Он вытер лицо, проморгался и увидел на яхте Веронику в маковом наряде, кутающуюся зелёным палантином. Она помахала ему рукой, и яхта также стремительно удалилась за горизонт. Макс стоял в солёной луже ошарашенный, мокрый и восторженный.

– Ну… увидел корабль?

– А то.

Вероника подошла к рыбке, подняла её и швырнула обратно в море:

– Теперь понял? Стоит по-настоящему захотеть и «вуаля», всё, как на ладони, – Ника вытерла руки палантином, – давай, переоденься, Крузенштерн, а то простынешь, – Ника оставила его одного.

Макс полез в шкаф, который спокойненько поскрипывал створкой на своём обычном месте. Снова надел футболку, только бирюзовую, тёмные джинсы, точь по размеру, было уже взял новый пуловер красивой вязки, но тут заметил свой любимый старый свитер. Сердце защемило, как-то жалко стало бедолагу, да и в греющих качествах верного друга он не сомневался, а согреться ему сильно требовалось, продрог основательно на ветру то. Так что свитер вернулся на хозяина. Макс, на всякий случай, попрощался со шкафом и вышел в коридор.

Ника в дымчатой шубке уже поджидала его в прихожей:

– Пошли фейерверки заценим.

– Куда?

– На крышу, точнее, из люкарны поглядим, а то свалимся, крыша та покатая.

Преодолев ржавые ступеньки лестницы на чердак, они оказались под сводами крыши, Ника распахнула слуховое окно и на половину высунулась на улицу, он повторил за ней и тоже высунулся из окна.

Город был как на ладони, Макс уже не задавался вопросом, как это с крыши трёхэтажного дома открывается такая панорама, чудеса стали нормой, после встречи с Вероникой.