Через два дня отец со всей серьезностью позвал Цзя Ли к себе в кабинет, протянул ему «Молодого человека из Шанхая» и сказал:

– Подари-ка эту книжку своему товарищу Лун Чуаньчжэну, пусть он прочитает и подробно изложит свои замечания.

– А… а разве он не наглый? – Цзя Ли изо всех сил попытался отказаться.

– Э, иногда нужна смелость и такого рода, как у него, – настаивал папа.

Пришлось Цзя Ли взять книгу и побежать с ней к Лу Чжишэну.

– Пусть книга лежит у тебя.

– Конечно, иначе какие из нас друзья! – Лу Чжишэн как будто огромную услугу оказывал.

– Тогда и замечания на твоей совести.

– Нет-нет, я в этих делах полный дилетант. Это ты сын писателя, наплети там чего-нибудь, и бате сойдет.

Делать нечего, пришлось Цзя Ли отыгрываться за этого проклятого Лун Чуаньчжэна. Он внимательно прочитал книгу.

Через два дня папа снова позвал его к себе в кабинет. Он был любезен и даже спросил у сына, не хочет ли он воды.

– Что еще наговорил Лун Чуаньчжэн?

Цзя Ли сказал:

– Да все то же – не очень меткие замечания.

– Ничего страшного, ты непременно должен от начала до конца все пересказать. Этот твой одноклассник продвинутый!

– А? Да что ты, что ты!

– Ты чего это за него скромничаешь? – спросил папа. – Давай рассказывай.

У Цзя Ли не осталось никаких опасений, к тому же с ним обращались как с самым дорогим гостем, поэтому он с огромной охотой заговорил. Мол, теперь все совсем не так, как в книжке. Многие ребята в классе носят туфли известных брендов. Миниатюрные диктофоны есть аж у шести человек, поэтому над высокомерным мальчишкой из книжки, который любил щеголять в синих кроссовках, только посмеяться можно. А еще тот брат всем сердцем хочет, чтобы младшая сестра ему помогала, а такое встречается редко. Какой бы замечательной сестра ни была, брат от нее зависеть не будет. В этом правда. Когда девочки с мальчиками разговаривают, они краской не заливаются. Сейчас девочки очень самоуверенны…

Папа слушал и с серьезным видом все дотошно записывал в блокнот, постоянно кивая головой. Цзя Ли невольно подумал, что даже если бы старший Цзя не был его отцом, он все равно любил бы с ним общаться.

Долгое время папа ни слова не говорил о Лун Чуаньчжэне. Цзя Ли радовался, что он попросту забыл об этом парне. Однажды папа получил гонорар – толстую пачку денег. Цзя Мэй радостно вскрикнула и стала ластиться к нему, прося купить ей калькулятор.

Папа сказал:

– Хорошо, вы оба высказались о книге, вас надо наградить. Я куплю вам калькулятор и пишущую машинку с английской раскладкой. Будете пользоваться!

– Но брат сам не высказался, – заявила Цзя Мэй. – Просто передал слова Лун Чуаньчжэна. О, а как Лун Чуаньчжэн выглядит? Чего это я его не знаю?

Любит же эта девчонка сболтнуть лишнего!

Папа вспомнил о Лун Чуаньчжэне и тут же сказал:

– Пригласи Лун Чуаньчжэна в гости. Пусть мамочка У что-нибудь ему приготовит. Я от него столько откровений узнал, хочу отблагодарить.

– Ну… Он… Он может неловко себя почувствовать.

– Ничего страшного, я попрошу вашего классного руководителя его пригласить! – сказал папа. – Тогда у него не будет предлога отказаться!

– Нет-нет, не в этом плане! Он не ходит в школу, у него была операция! – Цзя Ли пришла в голову блестящая отговорка.

– Операция? – папа заволновался. – Что же ты раньше не сказал? Я пойду к нему, навещу!

Цзя Ли еще больше засуетился и сказал:

– Нет, завтра он придет в школу. Я позову его в гости.

Папа сказал:

– Вот и отлично, пусть приходит после уроков.

Что еще мог сказать Цзя Ли? Все пути к отступлению были перекрыты. Оставалось слушать, как папа дает мамочке У указания: купить завтра курицу и рыбу, лук и имбирь. Ах, всего один неверный шаг, и дальше все идет наперекосяк!

Никто не мог прийти Цзя Ли на выручку. Если бы еще дружили три мушкетера, существовал бы абсолютно надежный план – поручить этому любителю сыпать заморскими словами притвориться Лун Чуаньчжэном. Этого было бы предостаточно. Как жаль, что мушкетеров осталось только двое.

Цзя Ли стал упрашивать Лу Чжишэна, но тот изо всех сил увиливал:

– Ну нет, твой папа меня знает!

– Ты можешь сказать, что Лун Чуаньчжэн – твое вымышленное имя!

– С чего бы это я взял себе такое имя? – нудил Лу Чжишэн. – Как у какого-то предводителя!

– Да ты сходи, папа тебя приглашает, там будет много вкусного. К тебе относятся как к высокому гостю, а ты не ценишь.

– Ну раз так… – Лу Чжишэн почесал в затылке. – А если он заговорит об этой книжке, что тогда?

– Можно сменить тему! Ловко маневрируй, будь как можно более изощренным, – сказал Цзя Ли. – Да, и еще: Лун Чуаньчжэн только что пережил операцию и боится неловко себя почувствовать. Еще у него должна быть сестра, поэтому он и имеет право так высказываться.

– Цзя Ли, ну ты даешь! Так прекрасно помнишь все, о чем наврал! Я в восторге!

Только Цзя Ли воодушевился, как внутри у него снова похолодело. Особенно когда этот исполнитель роли Лун Чуаньчжэна перед самым выходом вдруг хитренько предъявил ему требование:

– Товарищ, мы должны помочь друг другу. Так, вот тебе мое сочинение-рассуждение, исправь-ка его, чтобы я хотя бы «хорошо» получил!

В ту минуту Цзя Ли был готов не то что сочинение исправить – целый день быть рабом «Лун Чуаньчжэна».

После уроков Цзя Ли втолкнул пухляша «Лун Чуаньчжэна» в свою дверь и сказал папе:

– А вот и он.

Папа со смехом отозвался:

– А! Здравствуй! – и тут он осекся, изучающе оглядел гостя. – Погоди-ка, ты разве не Лу? Лу что-то там?

– Это мой псевдоним, – заволновавшись, Лу Чжишэн перепутал слова «вымышленное имя» и «псевдоним».

– О, так ты что-то пишешь? Отлично, отлично, а где твои тексты выходят? – папа был серьезен.

– Выходят? Как выходят? А, вы спрашиваете, какие оценки мне ставят? Ну в общем не очень высокие.

Цзя Ли от волнения даже вспотел и поспешил сказать:

– Папа, он скромничает и никогда не признается, сколько у него уже вышло текстов!

– Умен не по годам! – папа доброжелательно закивал.

Лу Чжишэн понял, что его хвалят, и безапелляционно кивнул:

– Ага, ага!

Мамочка из семьи У захлопотала, расставила на столе блюда, осыпая Лу Чжишэна восторгами. Мол, у него такой высокий лоб, такие правильные черты лица. С первого взгляда понятно: он счастливчик! А еще у него глаза такие ясные, умом он явно других превосходит. Лу Чжишэн, на которого свалилось столько похвал, с высокомерным видом восседал за столом. Цзя Ли так и хотелось пихнуть его ногой.

– Как твоя ранка? Уже лучше? – спросил писатель.

– Какая ранка? У меня никогда никаких ранок не было, на теле – ни шрамика! – у Лу Чжишэна так закружилась голова от успехов, что он забыл об операции, которую только что перенес Лун Чуаньчжэн.

Папа бросил на Цзя Ли быстрый взгляд.

Когда все приступили к еде, папа налил «Лун Чуаньчжэну» стаканчик газировки. А этот толстяк со своим отцом немало ел в ресторанчиках, поэтому достаточно отведал всяких яств:

– Это низкосортная газировка, там ароматизатор. Мне нравится пить сок, что-то вроде кокосового молока или томатного сока, на худой конец апельсиновый. Минералку высшей категории я как-никак пробовал, она такая же, как охлажденная кипяченая вода. Просто развод на деньги.

Словом, за столом толстяк трепался без умолку, папа Цзя Ли не мог даже слова ввернуть. Цзя Ли тихонько наступил ему на ногу, но тот вообще обо всем позабыл и сказал:

– Ты чего, покушать – это тоже наука!

Папа в конце концов перестал что-либо говорить. Дождавшись, когда толстяк вволю нахвалится и наестся, он все же сказал:

– Слышал, ты прекрасно разбираешься в психологии мальчиков. Можно ли поговорить с тобой об этом?

– Ну это… – поддельный Лун Чуаньчжэн тут же переменился в лице. – Я должен домой идти, уже поздно!

Цзя Ли, проводив «Лун Чуаньчжэна» до дверей, вручил ему тетрадку с сочинением-рассуждением: