– Доброе утро! – поприветствовала мальчиков учительница Син. Она всегда была приветливой.
– Доброе утро! – ответили мальчики, поглядев друг на друга.
Каждый, конечно, подумал, что учительница поздоровалась именно с ним, а второму просто по счастью перепало немного чести. Лу Чжишэн даже смутился из-за такой внезапной милости, поэтому добавил:
– Вы рано сегодня!
Они медленно прошли в двери, но учительница Син вдруг позвала:
– Цзя Ли, мне нужно кое-что тебе сказать!
Лу Чжишэну хотелось задержаться и послушать, но Цзя Ли подтолкнул его:
– Ты лучше отойди.
Лу Чжишэн не решился наглеть перед учительницей, поэтому послушно ушел.
Цзя Ли не знал, о чем пойдет речь. Он беспокоился, что учительница Син хочет, чтобы он присоединился к художественному ансамблю. Девочки в нем были недурны – по крайней мере, по части внешности, а вот мальчишки вели себя препротивно: ни ума, ни порядка, только и мечтают напоказ себя выставить! Когда учительница Син заговорила, у Цзя Ли словно камень с души упал.
– У твоей сестры Цзя Мэй неплохое чувство прекрасного, данные у нее тоже хорошие. Она одна из лучших участниц ансамбля.
Это было неожиданное заявление. Цзя Ли всегда считал, что сестра у него страшненькая, и понять не мог, почему учительница Син взяла ее в ансамбль. А сейчас он даже почувствовал гордость за эту девчонку: оказывается, и она на что-то способна.
– Однако же, – добавила учительница Син, – она занимается не слишком усердно. Очень жаль, но у нее никак не получается правильно выполнить определенные движения.
Такой уж была сестра Цзя Ли – не любила рисоваться, училась так себе, если ей становилось сложно, сразу начинала жаловаться, а еще любила погрустить и пореветь по поводу и без. Цзя Ли вздохнул, чувствуя какую-то тяжесть. Ему было немного стыдно перед учительницей Син.
– Ты должен помочь сестре. Таланты у нее есть, она просто самородок. Если отточит мастерство, из нее выйдет толк. Таких одаренных девочек немного, если приложить больше усилий…
Цзя Ли еще долго беседовал с учительницей Син, обсуждая сильные и слабые стороны сестры, и почувствовал себя старшим, родителем. Вдалеке на спортивной площадке его ждал Лу Чжишэн – он сидел повесив нос, что веселило Цзя Ли.
Всю большую перемену Цзя Ли строил планы, как будет помогать сестре тренироваться. Душа девочки – сплошные потемки. Цзя Мэй обычно рассеяна и небрежна, некоторые сложные слова читает неправильно, а когда делает уроки, может вдруг выдать какую-нибудь подноготную ансамбля, например кто кого презирает, кто не прочь подластиться к учителю. Ему часто приходилось читать сестре наставления, потому что вся эта девчачья болтовня была нудной и неинтересной.
Но теперь все изменилось: перед Цзя Мэй открывались блестящие перспективы. Возможно, она станет великой балериной. Слово «талант», которое обронила учительница Син, смутно волновало Цзя Ли. Брат гения – это звучит неплохо!
Днем, когда закончились занятия, Цзя Ли, отделавшись от Лу Чжишэна, сбегал в аптеку, примчался домой и стал ждать. Когда его сестра толкнула дверь, он поспешил ей навстречу с криком:
– Скорее! Время не ждет!
Та, выпучив глаза от изумления, рассмеялась:
– Ты чего? С ума сошел, что ли?
У Цзя Ли на шее висел свисток, лицо вспотело от напряжения, на стол он взвалил кирпичи, испачкав руки красной крошкой
– Запомни, – сказал он сурово, – я строгий инструктор!
Тут он пересказал ей слова учительницы Син, конечно, приукрасив случившееся и возвышая самого себя.
Цзя Мэй сразу же смягчилась. Она прекрасно знала, как проявляет себя в ансамбле, к тому же была чуть ниже по статусу, поскольку была младшей сестрой. Насупившись, она проворчала:
– Чего это учительница Син на меня жалуется?
– Тренируем подъем ног! – велел инструктор. – Я свистну – ты начинай!
Цзя Мэй и правда была необыкновенной: едва она вытянула ногу, как сразу опустила ее на стол и держала так хорошо, словно закрепила там.
– Ногу держи ровнее, под прямым углом! – Цзя Ли без колебаний подложил под ее ногу еще два кирпича. – Они должны быть перпендикулярны друг другу, запомни, это очень важно! Так связки будут более гибкими!
Потом он подложил еще два кирпича. Цзя Мэй пошатнулась, слегка согнув обе ноги.
– Стой прямо! Прямо! – Цзя Ли изо всех сил дул в свисток, делая сестре замечания. – Иначе я добавлю еще кирпичей!
Цзя Мэй, скривившись, заныла:
– Не хочу больше тренироваться, у меня ноги болят!
Пустяки! Цзя Ли немедленно вытащил целую кипу
лекарств:
– Это обезболивающие, они дешевые и эффективные, прими одну таблетку, и болеть не будет; намажь ногу терпентином, и связки станут еще более гибкими.
Будущая балерина покачала головой. Она больше всего боялась глотать таблетки, как будто у нее было узенькое горлышко. Если же принять лекарство было необходимо, она брала таблетку пальчиками, отправляла ее в рот, выпивала несколько стаканов воды, но таблетку так и не получалось проглотить или она вставала в горле комом. Словом, лекарства были для Цзя Мэй сущим ужасом, самым страшным мучением.
– Нет! Нет! – глаза Цзя Мэй покраснели. – Не хочу быть великой балериной! Если ты еще кирпичей положишь, у меня нога сломается. А я не хочу стать инвалидом!
– Ну потерпи немного! Хочешь, чтобы я тебя умолял? Хорошо, подержи еще. Одна секунда, две, три…
– Нет, больше ни секунды держать не буду.
– Подумай о мадам Кюри, о миссис Тэтчер. У нас в семье тоже скоро будет великая женщина! Запомни: тебе нужна сила воли.
У Цзя Мэй дрожали ноги. Ей уже было так не по себе, что она и плакать забыла, только бормотала под нос:
– Ну нет, ноги ужасно болят! Я и двинуться не могу, они меня не слушаются.
– Прекрасно! Восемнадцать секунд, девятнадцать секунд, скоро к мировому рекорду!
В эту самую минуту в дверь позвонили. Цзя Мэй горько закричала, словно дождалась своего спасителя. Вошла соседка – мамочка из семьи У1, которая приходила готовить. Она любила делать много шума из ничего, поэтому, увидев, что в доме все вверх дном, а брат с сестрой просто промокли от пота, тут же завопила:
– Бардак-то какой! Что это вы тут устроили?
Так, под плач и всхлипы Цзя Мэй, закончилась первая тренировка. Но программа обучения на этом не иссякла и под неусыпным надзором строгого инструктора продолжалась. Несколько тренировок спустя Цзя Мэй уже могла поднимать ноги очень высоко, а еще нагибаться вперед и доставать головой до пальцев ног. Если она похвастается этим мастерством в ансамбле, все спесивые девчонки уж точно будут тише воды ниже травы!
Цзя Ли очень гордился собой, как будто сам умел исполнять эти ловкие трюки.
Не успел он и глазом моргнуть, как уже близился день рождения школы, на котором художественный ансамбль должен был показать танцевальный спектакль. Сценарий к нему написал классный руководитель Цзя Ли – этот учитель больше ни на что не был способен, кроме как строчить всякие тексты. Говорили, что в этом году школа отмечает 40-летний юбилей, а это круглая дата, поэтому посмотреть представление придут и те ученики, которые уже давно состарились и забыли о своих школьных годах.
– Девочки сказали, что один из этих старых учеников – директор школы танцев, – заявила Цзя Мэй.
Директор! Уж точно какой-нибудь лысый старик! Цзя Ли не придал этому никакого значения.
– А еще придет режиссер с телеканала, – Цзя Мэй была прекрасно обо всем осведомлена и взволнованно жестикулировала обеими руками.
– Нет ничего плохого в том, что на тебя больше людей посмотрит. Не паникуй.
Цзя Мэй загадочно улыбнулась и заявила с тонкой женской расчетливостью:
– Учительница Син говорила, что они собираются подобрать юных артистов для своих школ.
– Э, так это отличная возможность блеснуть! Обязательно покажи им, на что способна! – на правах старшего наставлял ее Цзя Ли. – Такой шанс редко выпадает, понимаешь?