– Эй, помоги мне помыть посуду, – просто попросил Цзя Ли.

– У меня нет времени, – последовал ответ.

– Ах так, как будто я бездельник! – Цзя Ли погрозил кулаком в ее сторону.

– Да чего злишься-то? – спросила сестра. – Не забудь об идейной работе.

Цзя Ли получил отказ, а в идейной работе у него никакого опыта. Если просто копировать ворчание матери – без труда никакой ответственности нет и достижений тоже, – сестра просто живот от смеха надорвет.

Главному распорядителю пришлось взяться за грязные тарелки. Результаты были просто великолепны: он разбил одну тарелку и две фарфоровых ложки для супа. Ночью мама вернулась и, позвякивая тарелками, помыла их заново. Цзя Ли услышал, как она говорит:

– Да что они тут помыли, листики зелени так и остались на тарелках. Бог с вами, завтра просто оставьте как есть, я вечером приду и помою.

Цзя Ли захотелось крикнуть: ребенок, у которого есть мама, – как драгоценность. Но тут подал голос папа:

– Так не годится! Если не получается, значит, нужно усерднее тренироваться!

Хм, его теория только и годится, чтобы применять на детях!

На другой день Цзя Ли обнаружил на доске записку: главный распорядитель в первый день не справился с обязанностями.

Вечером Цзя Ли был умнее. Только отставив от себя тарелку, он завопил, что у него болит живот, и понесся в туалет. Протомившись там добрых 20 минут, он вышел и увидел, что на столе все чисто убрано. Он уже внутренне ликовал, когда из кухни вышел папа и, словно увидев путеводную звезду, радостно обратился к Цзя Ли:

– Там миски очень жирные, холодной водой я их не отмыл, иди-ка вымой теплой.

Не успел Цзя Ли на это отреагировать, как папа непринужденной походкой направился в комнату, взяв обожаемую газету. Мальчик невольно подумал, что все мужчины одинаковы, им все эти мелочи в виде помывок и стирок не по душе. Только милой мамочки это не касается: когда она дома, без устали хлопочет. Почему бы сестре не брать пример с нее?

Цзя Ли, увидев перед собой целую раковину грязных плошек и блюдец, некоторое время смотрел на них в оцепенении, а потом решил воспитывать в сестре любовь к труду, хоть и выглядело это сложнее, чем взобраться на Эверест!

Он внезапно нагрянул в их комнату, и Цзя Мэй завизжала, торопливо пряча от него в карман какую-то вещь. Цзя Ли это заметил: загадочный предмет тут же выпятился бугорком у нее в кармане.

– Это что такое?

– Не твое дело!

– Главный распорядитель имеет право спросить!

Они сверлили друг друга глазами, не собираясь идти на уступки. Так прошло долгое время, и сестра, отчаявшись, моргнула и сказала:

– У тебя глаза как у леопарда, такие злобные, прямо страшно! Надо тебя в зоопарк перевести!

– Это называется угрожающий вид! – сказал Цзя Ли. По части свирепых взглядов он был далеко не любителем, но, конечно, не мог проиграть этой слабенькой девчонке без всякого выражения в глазах. – Скорее, иначе леопард церемониться не будет!

Сестре пришлось покорно отдать ему спрятанное в кармане. В конце концов, каким-никаким авторитетом брат обладал. Это был тюбик, похожий на зубную пасту. На нем было написано «Молочко для умывания». Цзя Ли видел рекламу, где женщина с видом соблазнительницы намазывала эту штуку себе на лицо. На него сразу же накатило отвращение.

– Таким девочкам, как ты, нельзя этим пользоваться!

– Но в художественном ансамбле все им пользуются! Это они мне и подарили!

– Они тебе голову заморочили. Этим пользуются непорядочные женщины!

– Да ты чушь несешь! В инструкции написано: подходит для всех возрастов, – сестра не лезла за словом в карман.

– Главный распорядитель сказал нельзя – значит, нельзя.

– Нет, можно!

– Хорошо, пусть папа нас рассудит!

Сестра тут же пала духом. Папа был в чем-то несколько консервативным, упорно твердил, что голову мыть нужно мылом, как в китайской армии, а всякие там шампуни не нужны. Сестра прекрасно понимала, что он скажет, поэтому тут же смягчилась:

– Говорят, близнецы должны друг другу помогать.

– Хорошо! – сказал Цзя Ли. – Помоги мне, помой посуду, но только теплой водой!

Сестре пришлось со злостью подчиниться. Цзя Ли присвистнул.

Вечером того дня мама вернулась домой и снова проверила шкафчик с посудой, а потом глубоко вздохнула:

– Безобразие, что же он натворил? Разбил четыре тарелки!

Утром следующего дня на доске красовался суровый приговор: «Управление главного распорядителя неэффективно, общественное имущество повреждено. На сей раз распорядителю выносится строгий выговор, и если он не исправится, придется привлечь его к ответственности!»

Путей к отступлению у Цзя Ли не осталось. Пришлось взяться за дело самому. Ему хотелось высказать горе грязных тарелок столько злобных слов, но рукам приходилось обращаться с посудой осторожно, как с историческими реликвиями. И вот тон записок на доске посветлел, как небо после дождя. Часто там значилось: «Главный распорядитель в целом справился с задачей» – до чего же обобщенное замечание!

Толстяк Лу Чжишэн возмущался несправедливостью, которую терпел его друг, и постоянно твердил:

– Тебе нужно попросить о субсидиях для главного распорядителя!

Да разве Цзя Ли сообразительностью уступает Лу Чжишэну? Он уже давно спрашивал папу, нельзя ли его вознаградить, на что тот ответил:

– Такой-сякой, сам пришел награды просить!

Лу Чжишэн сказал:

– Он имеет в виду, что будет лучше, если другие замолвят за тебя словечко!

И тут Цзя Ли осенило. Он позвал на помощь Цзя Мэй, но его сестрица-близнец ответила беспощадным отказом:

– Ну уж нет! Тебя и так каждый день хвалят, еще и звание эдакое присвоили, ты уже достаточно себя выпятил, а еще и награды какой-то хочешь? Вот жадюга!

Главный распорядитель совсем разочаровался в сестре и при встрече с ней стал со злостью отворачиваться.

Через несколько дней папа с мамой почувствовали, что в воздухе витает запах войны, и созвали всю семью на семейный совет, решив помирить Цзя Ли с сестрой. Странная у них была теория: они неизменно считали, что дети ни в коем случае не должны охладеть друг к другу, и необходимо поддерживать их теснейшую связь.

Опять они завели старую песню! Цзя Ли подумал, что надо бы зевнуть, выразив презрение.

Папа поглядел на него и спокойно начал речь:

– Вчера мы с мамой получили два письма.

– Два письма? – в один голос спросили брат и сестра.

– Поскольку они не подписаны, мы не выяснили, кто автор. Сейчас мы их зачитаем, чтобы вы проанализировали.

Папа прочитал ноту протеста, а мама – заявление об отставке.

«Нота протеста: вам нужна посредственная или одаренная дочь? Брат родился первым, в животе у мамы получал больше питательных веществ, но до сих пор занимает более важное место! Его вы зовете по имени, а меня малышкой. Когда я, как и он, смогу стать главным распорядителем и командовать Цзя Ли? Ваша дочь вовсе не малышка какая-то, поэтому хочет, чтобы ею не пренебрегали».

Цзя Ли ухмыльнулся. Вот она и выросла. Девчонки странные: кажется, ничего в толк взять не могут, но на самом деле тоже понимают немало.

«Заявление об отставке: меня против воли назначили на должность главного распорядителя, у которой нет никаких преимуществ, но подразумевается огромная ответственность. По сравнению с вашей дочерью я пострадал слишком сильно. С беспристрастной точки зрения, я не имею в семье никакого веса. Если у вас есть какие-то дела, я узнаю о них последним, со мной не считаются так, как с сестрой».

– Ноту протеста написала я, – покраснев, призналась Цзя Мэй.

– Ну а заявление об отставке, – сказал Цзя Ли, – подал я.

– Следует прояснить три пункта, – заговорил папа. – Во-первых, вы – самые почетные люди в этом доме.

Брат и сестра прыснули. В своих письмах они обругали друг друга, спорили, во всем противореча и защищая каждый свою позицию, но никто не смог опровергнуть доводы другого. Если ссора продолжится и дальше, у них не останется веских аргументов.