Алина подняла ногу. Не мешало бы им быть чуточку подлинней и верхняя часть ноги полновата…Зато нижняя красива: узкие щиколотки, крепкие икры .
Осмотр тела удовлетворил. Нет! Такое тело старым не назовёшь. Что же мужу нужно было ещё?! Что нашёл в другой?!
А что если это не первая измена, ведь оправдываясь сломанными моторами, он из дому уходил и раньше?! И не один раз случались моменты, когда ей пытались открыть глаза на истинное положение вещей.
"-Почему твой Стас выходил не из того автобуса утром на автовокзале?"– как то спросила мама.
"-Ты обозналась"-отвечала Алина -"Он не мог. Он в море".
"-Я видела твоего Стаса у казино"-говорила ей однажды председательша ЖЭКа.-Он играет, а у вас опять долги по коммуналке".
"-Вы ошиблись. Стас вчера был на вахте."-не верила услышанному Алина.
И только сейчас поняла: не ошибались ни мама, ни председатель. Это она, Алина, не хотела верить, что в то время, когда она крутится как белка в колесе, пытаясь свести концы с концами в семейном бюджете, муж гуляет где-то.
Не хотела верить, но чувствовала. Особенно тогда, когда сидя у окна кухни в тишине ночи слушала как холодный норд-ост завывает в вентиляционных трубах, когда видела как этот сильный ветер раскачивает верхушки тополей. Она знала, что в такую погоду суда стоят на приколе, но утешала себя: Стас на вахте или опять аврально что-то чинит…
Мерзавец! Мот! Картёжник! Пьяница! Прожить с таким чудовищем столько лет! Дура!-взорвалась она.
…Отвлекаться. Нужно отвлекаться!…Ведь были же в нашей жизни счастливые моменты! Были праздники, были совместные просмотры интересных фильмов, были шутки, смех, была радость от новых покупок, когда в путину водились большие деньги. Но эта радость, это счастье никак не хотели вспоминаться, будто кто-то нарочно блокировал хорошие моменты и подсовывал для просмотра только обидное, неприглядное. Вот пьяного мужа приводят домой его друзья и, буквально, укладывают в коридоре на пол, потому что он настолько пьян, что сам идти не может; вот Алина снимает с рубашки мужа длинный тёмный волос, а он смеётся: "-В автобусе было тесно, потерял кто-то"…Он с самого начала, как только окончил мореходку и вернулся из Херсона в свой город, куда-то убегал, находя этим побегам всевозможные причины. Иногда до смешного странные. Например: он ездил к родителям бриться-предпочитал папину электробритву станкам-и пропадал где-то до поздней ночи, а Алина сама возилась с грудной дочкой…
Вереницы обид. Откуда столько? Будто рухнула заградительная плотина и этот грязный мутный поток уже не остановить.
Хватит! Не хочу вспоминать!-хотелось крикнуть Алине. Мне больно!
Больше двадцати лет отдать тому кто не ценил, не берёг ! Ведь теперь очевидно-Стас её никогда не любил!…Как болит голова!…Уснуть бы …Хотя бы ненадолго…А лучше навсегда.
Алина, вопреки совету врача, резко поднялась, подумав: стоит ли теперь беречься от инсульта. Пусть бы разбил! Лежала бы как овощ и никаких проблем. Доктор Машенька права в другом: жить теперь зачем?
Алина взяла таблетки, стала вынимать их из облатки и бросать в недопитую воду в стакане. Отвлечённо замечала как тихо булькают они, опускаясь на дно; как растворяются, превращаясь в мутную жижу. Воды в стакане уже почти не осталось.
Такую густую смесь вряд ли проглотишь-подумала Алина, пошла на кухню, долила воды в стакан, села у стола, наблюдала как фантастическими узорами перемещались в стакане белые струйки.
Эта жидкость, как черта, которую нужно перешагнуть. Странно, что несколько часов назад смерть страшила. Сейчас она была желанной. Она избавление от мук.
А что за этой чертой? Строгий Бог, который накажет за самовольный, не санкционированный им уход из жизни? Или там никого и ничего нет, а просто пустота, небытие?
Тихо капала вода из крана "бульк, бульк"-будто отсчитывала секунды. Смесь завораживала и словно манила: "выпей меня и всё закончится".
В глубине души Алина понимала, что вряд ли решится на этот последний глоток, но игра со смертью нравилась ей. Всего один, два глотка и боли больше не будет… не будет тоски … навязчивых, неотступных мыслей…не будет солнца …света… неба…Мерзавец! Ведь он её использовал. Жил как хотел, как нравилось, а она, Алина, воспринималась им как домашняя прислуга, как робот, как мебель.
…А почему нужно было позволять себя использовать? Зачем и ради чего было взваливать на свои плечи этот семейный груз? Так сильно хотелось замуж?
…Конечно хотелось! Воспитывать ребёнка в одиночку тяжело и от знакомых стыдно!…Пузом и женила его на себе.
А почему потом на многое закрывала глаза, делая вид, что всё в порядке? Почему не ушла, почему не подала на развод? Почему?!
На мгновение ей показалось, что жестокие вопросы задаёт не она, а кто-то другой.
Квартира Стаса по дарственной – не разделишь-стала она отвечать невидимому собеседнику.– Куда уходить?! На рынке дела шли не важно, торговля упала-детей в одиночку было не поднять. И морально: "разведёнка"– гораздо хуже чем замужняя женщина.
Получается: и я его использовала!-вдруг осенило её. Для жилплощади, для денег, для статуса…И Стаса тоже никогда не любила, ни вначале отношений, ни потом. Иначе не мечтала бы о других лёжа с мужем в одной постели.
Что же я наделала?! – ужаснулась она.-Зачем исковеркала свою жизнь?!
В её сознании мелькнула странная картинка: из мутного, грязного болота вылезала на сушу лягушка, погреться под лучами яркого солнца.
Какая точная ассоциация! Жизнь без любви-болото. И разве можно во всём винить Стаса? Он поступил благородно женившись на забеременевшей от него женщине, а полюбить не смог. Не смог, но всё таки шёл в немилый дом, к нелюбимой жене… как в стойло.
Она посмотрела в окно. Там, на куче песка, играли дети. Разноцветная стайка малышей лепила из песка куличи. Песок уже подсох на солнце и рассыпался, не сохраняя формы пластмассовых ведёрок.
Вот так и в жизни-тяжело вздохнула Алина-семья без любви-замок на песке, дунет ветер и всё развалится.
Она выплеснула жидкость в раковину и с силой швырнула стакан в стену. Толстое стекло ударилось о кафельные плитки и разлетелось на мелкие осколки.
Ну и пусть! Ничуть не жалко ни стакан, ни стену, на которой теперь появилась белёсая отметина…Гори оно всё!…Себя жаль…
Бледно-розовые цветочки на кафеле стали расплываться перед глазами. Алина поняла что плачет, но как бы видела себя со стороны. Плачущая женщина у окна, на полу осколки.
Вот так же вдребезги разбилась и моя семейная жизнь сегодня-подумала она.
По её волосам пробежал лёгкий ветерок, оставив ощущение прикосновения.
Как ангел крылышком-всхлипнула Алина, спросила:-Ты здесь, хранитель мой?
Ответа не было. Лишь вспомнились строчки из Библии: "Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны ищущие правды ибо они насытятся".
Алина поднялась, собрала на совок осколки, выбросила их в мусорное ведро, пошла в комнату. Было ещё светло, но очень хотелось спать.
* * *
Её разбудил птичий гомон за окном. Ворковали голуби, прохаживаясь по жестяному козырьку балкона. Слышно было как их острые коготки царапают жесть. Где-то далеко выводила руладу горлица. На настенных часах начало седьмого. Утро.
Саша! -испугалась она. Вскочила, выбежала в коридор. Увидев его кроссовки, расслабилась, размякла. Тихо вошла в бывшую детскую. Сын спал на животе, раскинув руки. Край простыни свисал до пола.
Лентяй. Никогда не расстелит постель как следует. Спит сладко- жалко будить. Наверное опять пришёл домой поздно ночью. Но запаха перегара в комнате нет.
Она поцеловала сына в заросший мелкими кудряшками затылок…и только потом удивилась: её голова была лёгкой, тело послушным. От вчерашнего болезненного состояния не осталось и следа.
Она присела на узкий диванчик, на котором спала собака. Смешно торчал из пасти красный лоскуток языка. Алина тронула его пальцем. Язык исчез, но собака не проснулась.
