– Пятое, Низами, ты…

Все еще не замолчала. Кажется и не собирается останавливаться.

– Понимаешь, ты меня не понимаешь, понимаешь?

– «Интересно, как там Гюляр?»

– «Когда проверишь узнаешь».

– «Думаешь, стоит рисковать?»

– «При чем тут риск? Девочка сама готова».

– «Точно?»

– «Точно. В крайнем случае или семья распадется, или тебя зарежут, ахаха».

– «Будет лучше, если такая семья распадется».

– Низами, ты согласен со сказанным?

– Да, конечно, Джейран, я согласен с тобой.

Не знаю, о чем она говорила. Но я согласился. В последнее время обращаю внимание на поведение жены. Столько всего наговорила, но не подошла ко мне, не обняла, не поцеловала. Как будто в этой семье только мне нужна близость, прикосновения, дружелюбие.

А Джейран не нуждается в этом? Или она во мне не нуждается? Она всячески стремится сделать из меня подкаблучника.

– Да, еще, Низами, твоя мать не должна приходить к нам. Нет, э, я не так хотела выразиться, то есть моя мама должна чаще навещать нас.

Если не хотела так сказать, то почему сказала? Забиваю на Джейран. После ночи с проституткой жена уже не доставляет мне прежнего удовольствия. Словно магнетизм между нами исчез. В этой семье секс постепенно превращался в формальность. Так же, как и в миллионах азербайджанских семей, вместо того, чтобы в юные годы заниматься любовью и получать удовольствие от жизни, два молодых человека начинают стареть в раннем возрасте. Человек останавливает игру не потому что состарился, а наоборот, стареет из-за того, что остановил игру. Прям как мы…

Глядя на жену, вдруг вспоминаю, что на самом деле из 10 секса все 10 были по моей инициативе. Такой подход разве не является одной из самых больших проблем азербайджанской женщины? Нашим девочкам это прививается еще с детства. «Мужчине нужен секс, секс нужен мужчине». В результате у женщин происходит ложное программирование. А секс, в свою очередь, превращается в одолжение и средство торговли. «Я дала тебе». Я тоже хочу быть желанным. Я тоже хочу быть «завоеванным». Я тоже хочу быть расцелованным, лежа на диване. Занимаясь делом, хочу, чтоб жена подошла и начала ласкать меня, чтоб отвела меня в спальню. «Эхх, Низами, твои мечты это одно, а Азербайджан это другое» – говорю я, смеясь над собой. Потому что все это всего лишь мечты. Мне просто остается странным то, что в эпоху равенства в поведении мужчин и женщин, секс все еще остается средством одолжения. Многие всего лишь ложатся, раздвигают ноги, а все трудности выполняет мужчина, и где здесь место одолжению? Одолжение по использованию вагины?

– В туалете долго не сиди.

Манипуляция и управление моей жизнью дошло до такой степени, что Джейран уже совала нос в вопросы туалета. Правда, я так долго сидел на унитазе не из-за позывов живота. Это делалось в основном, чтоб не видеть Джейран. Иногда я играл с туалетной бумагой, иногда изучал состав освежителя воздуха, а иногда мастурбировал за просмотром порно на телефоне. Главное, чтоб не находиться со своей женой в одной комнате. Я стал избегать ее. Друзей у меня, можно сказать, не было, поэтому мне некуда было идти. Дело дошло до того, что я стал принимать душ не 2 раза в неделю, как обычно, а 4.

– Хорошо.

Я не знал, что в нормальной ситуации нужно отвечать на требование «в туалете долго не сиди», но в этом доме я уже на все отвечал «хорошо». Самое милое дело не заморачиваться с женой.

– Разводимся.

– Хорошо.

– Хорошо?! Тебе не нужна эта семья!?

– Хорошо.

– Аззар хорошо, зурна хорошо!

– Хорошо.

– Низами, ты прикалываешься?!

– Хорошо.

– Аааааа…

Все, вой начался. В этой семье я точно являюсь тварью? Как бы ни старался, но на этот раз я не смог сдержаться. Пришла моя очередь исторгать яд.

– Подожди, скажи сначала, что собираешься делать после развода?

– Тебе-то что?

– Ты же говоришь, что несчастлива. Несмотря на то, что у нас все есть, самое главное есть муж и свекровь, которые всегда к твоим услугам. И что ты будешь делать в жизни после развода?

– Разведусь, тогда и видно будет.

– Плюешь в колодец, из которого пьешь?

– Пфффф, прошу, не начинай.

– Нет, начал. Ты знаешь какой я чувствительный?

– Да, и что?

– Я смывал твою блевотину, чистил после тебя туалет, ни капли не брезгая. После тебя…

– Да ладно, перестань…

– Не перебивай мои слова, слушай…

– Слушай, какие еще слова, я тебе…

– Я тебе в задницу свечу ставил, я….

– Пффф…

– Потому что ты сама не умела это делать…

– Пфф, ахаха…

– И это в стране, где мужчинам по хуй, какое у жены здоровье….

– Да ладно тебе…

– Ты можешь объяснить, что плохого я тебе сделал? Я перечисляю все это, чтобы понять, что именно тебя не устраивает? Мало того, что ты ни капли не ценишь все то, что я тебе дал, так еще и всем недовольна, говоришь, что несчастна. Скажи, да, скажи, чего тебе не хватает в нашей семье, в нашем доме? Что ты собираешься искать у других мужчин?

Джейран выглядит так, как будто ее обдали холодным душем. Что бы ни было, ее муж использовал выражение «другие мужчины».

– Что это за вопрос, Низами, я…

– Да, ты! Разведясь прыгнешь в объятия арабов, турков?

– Что? Ты хочешь свою жену, свою честь обозвать шлюхой? Ах ты под….

– Честь?! С чего это ты стала моей честью?

– Аааххх, Боже, посмотрите, что он своей жене говорит…

Джейран начинает задыхаться. Отлично!

– Чего тебе не хватает, что я не дал тебе? Что ты будешь искать у других?!

– После развода я никого не буду искать! За кого ты меня…

– За кого я тебя принимаю? Между нами, чем ты отличаешься от шлюхи?

– Ааа! Боже Праведный! Аллах! Что он своей жене говорит! Ах ты под…

Пощечину намеренно наношу снизу. Голова Джейран идет направо и замирает, потом возвращается на место. На лице выражение ярости раненного зверя. Растерялась, глаза выпучила. На лице отпечаталась моя рука, одним ударом волосы растрепались. Джейран действительно растерялась. За два года супружества впервые ударяю ее. Но если колебаться, могу проиграть.

– Шлюха, говорящая о разводе! С чего это ты стала моей честью, а? Твою честь пусть блюдут твой бесчестный отец и лохи братья! Моя честь относится ко мне, она при мне, поняла, шлюююха!?

Растягивая букву «ю», слышу звук волка, вырывающегося из меня. Впервые вижу испугавшуюся Джейран. Замолчав, смотрит на меня. Наконец-то заткнулась, наконец!

– Разведись, потом гуляй повсюду, стань игрушкой в руках арабов, турков, потом как те шлюхи, выйди и всюду, в эфире говори, что «в этой стране плохо смотрят на разведенную женщину», «азербайджанские мужчины такие, сякие», да, шлюха?! Потом в «Instagram» поделись статусом одного турецкого пиздолиза, принижай наших мужчин, обвиняй, рассказывай о насилии над женщинами, да? Разве кто-то проявил насилие больше чем ты, а, шлююююха?!??? Не знаю!

Джейран молча смотрит на меня. Не хватает смелости сказать что-то. Из глаз текут слезы, но интересно то, что на этот раз беззвучно плачет. Мне знакома эта лживая жалость. Все, больше нет у меня жалости к женщинам, к черту жалость, в аду я видел жалость!

– Не могу поверить, Боже, не могу поверить. Я тебя иначе представляла, Низами…

Ахаха, не пройдет, дорогая, не пройдет. Иначе? Как? До конца опустивший голову, покорный? Разве не ты раскрыла во мне эту сторону? Превратила меня в дикаря? В урода? Джейран пытается совершить со мной одну из самых больших хитростей. Вначале, ослабив мужчину, довести его до определенного состояния, а потом обвинять. Мужчина чувствует себя виноватым, и тем самым сует свою голову в прочную веревку, попадает в ловушку. А в конце слышит следующие слова: «я тебя таким не представляла, мне не нужен такой мужчина, я ухожу от тебя». Что это за игры шлюх? Но со мной такое не пройдет.

– Иначе? Девочка, я женился на тебе, чтоб ты стала мне другом, женой, оберегала очаг. А не для того, чтоб разрушила мою жизнь.