– Ааа, зайчик?
– Да.
– Девочка, почему зайчик? Зайцем знаешь каких мужиков называют?
– Нет, не в этом смысле. Да, знаю, те, кто быстро кончают. Не в этом смысле, псих. В любом случае мне приходится много трудиться, чтоб ты кончил. Горжусь и тобой, и твоей штуковиной.
– Хорошо. Мерси. Но почему зайчик?
– В состоянии покоя, он такой маленький, безобидный, мягкий-премягкий. Как зайчик.
– Да, понятно.
– Потом, увидев меня, просыпается, увеличивается, становится как волк, хочет растерзать меня. Р-р-р!
С этими словами протягивает руки к моей ширинке. Так или иначе, когда она рядом, я сразу прихожу в состояние готовности от ее красоты, голоса, запаха, прикосновения, от нее самой.
– Хм, зайчик превратился в волка.
– Девочка, сейчас вернется учительница и увидит.
– Ну-у-у, так не пойдет. Ты такой благовоспитанный и интеллигентный, что я чувствую себя хулиганкой.
Смеюсь.
– Ты моя хулиганка. При мне можно.
Притягиваю к себе и целую. Осознав, что дверь могут открыть, останавливаюсь. Учительница входит в зал. Мы ходили на репетицию танцев для нашей свадьбы.
– Я тоже люблю тебя. Боже, как я люблю тебя-я-яя!
Джейран у меня на коленях останавливается. Устала, наверное. Обнимаю, целуя, прижимаю к себе.
– Малышка устала?
– Дааа.
Отвечает детским голосом. Как же люблю тебя, если б ты знала, если б знала, оххх, Джейран! На этом свете ничто и никто не заменит тебя!
– Ты хочешь кончить?
– Могу кончить, могу не кончить.
Смеемся. Встаем и идем в спальню. Наш малыш сладко спит. Результат нашей любви. Осознанное супружество, смесь любви и желания иметь детей. В спальне ложимся.
– Обними меня.
– Нет, ты меня
– Нет, ты меня. Я первая сказала.
– Хорошо, хорошо. Опять стала малышкой?
– Хм.
– Всегда будь моей малышкой.
– Хорошо.
– Ты моя малышка.
– Я твоя малышка, кому же еще быть ею?!
Сказав это, сжимает мои яички под одеялом.
– Эээй, девочка!
– Что?!
– Ты же знаешь, что я русскоязычный. Конечно же я имел ввиду тебя .
– Я тебе яйца оторву.
– Больше ребенка делать не будем?
Смеемся. Правда, в ее смехе чувствуется нервозность. Ревнивая психопатка моя.
– Ты психопатка моей жизни номер 1.
– А кто второй?
– Отец, кто же еще.
Смеемся. Но тихо, не хотим разбудить ребенка посреди ночи.
– Низами…
– Что милая?
– Ты мой.
– Я принадлежу своему народу.
– Я покажу тебе народ.
Свернулась как котенок, ластится ко мне. Мы оба голые, тела прикасаются, она трется своей попкой о мой член, из-за всего этого я сразу же возбуждаюсь. Целую шею, языком провожу по ее уху, сосу ее мочку.
– Эйй, аххх, ты что делаешь? Помогите, полиция.
Смеюсь.
– Опять начал паясничать?
– Да, ахх. Не ты ли говорила, ахх, что, ахх, женщина для мужа должна быть французская повариха на кухне, ахх, мягче, жизнь моя, мягче..
– Говори, я слушаю
Ахх, прикалывается....ахх
– Я вся внимание.
– Ахх, не играй. Ахх
– Да, ты говорил о поварихе.
– Сукина дочка. Ахх, повариха, ааа, в гостях друг, ахх…
– Так, потом…
– Аххх, в постели шлюха, ахх.
– Ахххаа.
– Правильно? Ахх
– Молодец, правильно, шлюхой, а не шутом.
Смеемся. Обняв ее сзади еще крепче, прижимаю к себе, глубоко захожу в нее, зажимаю ей рот рукой, чтоб ребенок не проснулся. Мое дикое обращение еще больше ее возбуждает. Мы опять стали сношающимися волками. Волки обычно верны друг другу.
– Куда кончить?
– Внутрь!
– Ты же говоришь для второго ребенка еще рано?
– Умник, ты сам это говорил!
– Ну да, разница в возрасте должна быть как минимум 3 года, мы же не тупые деревенщины.
– Ахаха, мой городской. Ты не деревенщина?
– Деревенщина, но не из тупых, а-ха-ха.
– Да, а я из городских.
– Хм, значит, деревенщина трахает городскую девочку?
Сказав это, начинаю еще сильнее трахать ее.
– Аааа!
Опять рукой затыкаю ей рот. Кусается.
– Заткнись.
В спальне идет сладостная, агрессивная, полная борьбы игра.
– Голос женщины вам не заткнуть!
– Заткнись!
Ускоряю движения, она теряет нить разговора, дыхание прерывается. Что есть женщина в руках умелого мужчины? Любимый музыкальный инструмент. Мужчина извлечет из нее любой звук, который пожелает. Смеюсь над этими мыслями.
– Чему смеешься, сволочь.
– Ааа, сволочь? Папе скажу.
– А я своему отцу и братьям.
– Что скажешь?
– Что ты трахаешь их девочку, называешь ее шлюхой.
– Ааа, нужно бежать из страны.
Опять смеемся. Как же мы счастливы.
– Чему смеешься?
– Разговору о городской и деревенщине.
– Чему именно?
– Что бы вы, городские, без нас делали?
– Да ладно! Что бы вы без нас делали? Возжелатели ослов.
– Ахаха, девочка, этим зоофилы занимаются, а не все.
– Bana ne, bana ne (тур.-мне-то что?)
– Ооо, турецкая женщина в моей постели?
– Да, я все твои фантазии!
– Да, ты все мои фантазии.
В постели то ускоряемся, то замедляемся. Опять она пытается что-то сказать.
– Заткнись.
– Голос женщины аххх уй да, уй да…
– Ну, что женщины?
Прикалываюсь
– Уй, даааа. Нет насилию над женщиной!
– Ооо, у меня в постели и феминистка есть. Я трахаю феминистку?
– Да! Уй дааа! Ааа…
– Что милая, ханум феминистка, что-то случилось?
– Прошу, умоляю, ахх, быстрее, еще быстрее!
– Ааа, ведь феминистки не просят у мужчин…
– Ааа, прошу, прошу, Низами
– Вы ведь свободны, не зависите от мужчин..
– Сволочь! Сволочь!
– Чья сволочь?!
– Моя! Трахай меняяя! Ааа…
Ускорившись, трахаю ее, кусая. Если б не ребенок в комнате, здесь стоял бы ор. Поменяв позу, ставлю ее под себя. Хоть в реальной жизни и не показывала, но она пыталась заполучить доминирующее положение. Пока что я забивал на это из-за мягкого, для азербайджанского мужчины совершенно кроткого и добродушного характера, но в постели, каким бы ты мягкосердечным ни был, невозможно обуздать дикого мужчину, дикую натуру внутри, он выходит наружу.
Ставлю Джейран под себя. Целуя, двигаюсь вперед-назад. Она забросила ноги мне на спину, пытается еще больше прижать меня к себе. Когда я двигаюсь назад, она ногами толкает спину внутрь себя. Туда-сюда, как качели. Чтоб не шуметь и не разбудить ребенка, кусаем свои и друг друга губы.
– Открой рот.
– Нет.
– Открой рот.
Трахнув еще жестче, добиваюсь того, что она теряет контроль. Подчинившись, открывает рот. Плюю ей в рот. Одно из моих любимых действий.
– Ты противный!
– Да.
– Противный!
– Дааа!
Несмотря на сказанное, глотает мою слюну.
– Ахх, люди еще говорят, что ты нормальный, благовоспитанный человек.
– Так и есть.
– А как же!
– Я к кому-то проявлял неуважение? Истец, знаешь кого-то, кто недоволен мной?
– Нет, нееет, ахх…
– Жалобы есть, ханум?
– Ты противный! Ненормальный!
– Правил не существует, все придумано.
– Противный маньяк.
– Ты же меня таким полюбила.
– Да, да, да, аахх, таким полюбила, таким и люблю. Мой сумасшедший.
Во время занятия любовью такие разговоры доставляют иное удовольствие. Возбуждается, когда целую ее шею, хватает за голову и ведет в сторону грудей. Прижимает голову к соскам, руки вдруг стали такими сильными.
– Соси меня, соси. Груди мои соси.
Губами сосу ее соски, а языком облизываю круговыми движениями.
– Нет, хочу, чтоб ты сосал, соси. Ахх, вот так, молодец, вот так.
Ее движения, голос, страсть еще больше сводят меня с ума, ускоряюсь, чувствует, что я приближаюсь к оргазму, начинает материться, чем доставляет мне удовольствие.
Выйдя из нее, как раненый зверь, тяжело хрипя, кончаю на нее. Сперма обильно вытекает, обливает ее грудь, живот, протекает между ног.
