Оказавшись в помещениях столовой, Хельга и Аня заняли свободное место, приступив к обеду. Кормили хорошо. По мнению президента Власа, от питания зависело, как будет работать колонист.

Вообще, несмотря на кажущееся положение, колонист имел свои права и был под защитой государства. Многие живущие здесь принимали все тягости жизни нормой. Как говорится уж лучше здесь и под защитой, чем за стенами Федерации в абсолютной пустоте.

– Странно, с самого утра не видела Машу, – Аня огляделась в попытке отыскать подругу.

– Ты что же не знаешь? – Подала голос соседка по столу, – ей дали красную метку! – Переходя на шепот.

– Красную?! – Воскликнула Хельга. Из-за чего получила под столом хороший пинок от собеседницы.

– Вчера, за ними пришли и всех забрали.

Аня перестала жевать, окончательно потеряв аппетит.

– За что?

– Никто не знает. Но что бы там ни было, они отныне нам не ровня.

С первых дней в колонии, независимо как туда попал человек, от рождения или забракованный, все получали нанометку. Наном это серая прямоугольная татуировка на запястье. Краска такого клейма состояла из микроскопических чипов. Вся информация о колонисте, была запечатана в этой отметине. А еще на случай побега, что никогда не случалась, беглеца могли отследить и найти по наному. В случае совершения нарушения наном записывал информацию, составляя целое досье на колониста. А если совершалось непростительное нарушение, то отметина меняла свой мерцающий серый, на ало-красный. Меченых остальные чурались, обходили стороной. Будто боялись запятнать себя как-то.

Аня лишь раз видела меченого. В детстве в их поселке жил парень. Поговаривали, он был убийцей. Работал на тяжелых работах в сталелитейном цеху. С парнем никто не общался, жил изгоем. А вскоре погиб, обварившись расплавленным металлом. После него это был первый случай меченого. Редко кто нарушал закон, да и зачем, почти все считали свою жизнь достойной. А после издания закона о помиловании так вовсе стремились сделать все, чтобы их дети и внуки получили свободу.

– Интересно, что могли они натворить? – Шепнула Аня, окончательно расстроившись.

– Да какая разница. Машка теперь не как мы. Вот хоть в чем-то мы выше остальных, – довольно Хельга продолжила есть. – Она пала ниже некуда.

– Как ты можешь так говорить? Она же была наша подруга! Мы с детства вместе. А теперь, что с ней стало?

– А что с ней? Сама знаешь? Семью расселят, каждого по другим колониям. Назначат на тяжелый труд и будут одиночками доживать свой век.

– И после этого ты говоришь, что быть гражданином это твоя мечта? Я не хочу быть такой, как они, и становиться причастной к такому.

– Анька опомнись, закон есть закон. Все обязаны его соблюдать. И они и мы. Таковы правила.

По мнению Ани дурацкие. Как бы не говорили, что перед законом равны все, колонисты жили гораздо хуже, чем горожане. Все были частью системы, но только колонисты ее рабами.

***

Где-то лет тридцать назад это произошло. А до этого еще несколько десятков лет, мир истязали войнами, восстаниями, мятежами. Тогда человечество стояло у самого края бездны неминуемого конца. Человечество настолько погрязло в безумии, что само остановиться было не в силах. Тогда несколько бывших стран объединившись, сделали выбор. Они пошли на крайние меры, решив стереть с лица земли безумцев и зачинщиков безумия. В последствии тот год назвали Большой зачисткой. А затем пришла новая власть, Первая Федерация. Президент Влас вместе с союзниками создали конституцию, направленную на то, что бы отныне войн, мятежей и всего этого зла никогда не было в новой стране. Мир и благополучие, нет войнам. А что бы так было, существовали законы для граждан и для недограждан.

Граждане это идеальная, очищенная ячейка общества. Слепо верующая и следующая Конституция, не отступая ни на шаг. Они двигатель будущего, они несут мир и спокойствие. Благодаря гражданам, Федерации процветает.

Недограждане недостойные власти. Среди них либо забракованные бывшие граждане, либо беженцы неподходящие по каким-то критериям на статус граждан. Но они готовы очистится и доказать свои права на статус гражданина.

До недавнего времени колонисты считались предателями, приведшими мир к уничтожению. Как только Первая Федерация укрепила свою власть она стала собирать всех выживших после массовой зачистки. В основном детей и молодых людей. Детей отправляли в спецшколы, а взрослых в рабочие колонии. Соглашаясь по своей воле, колонисты признавали и покорялись власти. Несколько поколений жили в подчинении Федерации в статусе недогражданина, тех, кто не достоин быть полноценной частью системы. Но совсем недавно был издан закон, при котором колонист, подходящий по критериям и не имеющий нареканий, мог изменить свой статус на гражданина и тем самым оправдать годы покорности и подчинения.

Аня была в числе кандидатов, она получала возможность покинуть колонию.

Работать заканчивали в шесть. Затем всех рассаживали по автобусам и отвозили на окраину города в поселки.

Одинаковые домики на узеньких улицах, окруженные густыми лесами. Ни особой охраны, ни заграждений. Никому не придет в голову бежать. Да и куда? Никто не знает, что за пределами, какая там жизнь и есть ли она там вообще.

Почти во всех домах жили семьями. Одиноких и стариков заселяли вместе или отправляли в другие поселки при необходимости. В основном те старики, что оставались, помогали семья, вели быт или ухаживали за детьми и больными. В семье только один ребенок. Рождаемость в колонии под контролем. И второй ребенок был под запретом. Семья могла родить еще, но в таком случае старший должен будет покинуть колонию в пользу второго. Почти никто не соглашался на такие жертвы. Да и кому захочется рожать еще, в ущерб старшему. Лишь с новым законом, появлялись новые возможности. Одна из таких рождение второго ребенка. Раз первенец стал достойным, устроился по жизни, то почему бы не родить еще и не дать и ему такой же шанс.

Как только Аня с мамой оказались на пороге дома им в нос ударили вкусные ароматы. Отец готовил ужин. От таких запахов даже в животе заурчало.

– Вот и мои девочки пришли! – Радостно приветствовал женщин невысокий мужчина.

Аня больше унаследовала черт отца. Его восточную внешность, смуглую кожу, рост и ум. Лишь глаза мамины, светлые и темные волосы.

Анура все уважали в поселке, за доброту души и широту ума. А еще у него были золотые руки, и готовил он очень вкусно.

Мужчина работал на полях, а в не сезон помогал на складе или ферме. Без дела он никогда не сидел.

Первым делом девушка отправилась в ванную комнату, что бы сменить серое мешковатое платье, на домашний наряд.

Приняв душ, смыв с себя пот и запах химикатов, Аня облачилась в светлое платье, а волосам дала свободу, что томились весь день под потной косынкой.

У самого выхода она задержалась у зеркала, внимательно оглядев свое отражение. Она видела себя тысячу раз и все равно глядела в зеркало, будто надеясь заметить в нем перемену. А вместо этого в отражении на Аню глядела все та же девушка. Не высокая, худощавая. У Ани была смуглая кожа, а из-за каждодневной жары и испарений химикатов ее щеки постоянно были румяными. Но на ее лице явная аллергия выглядела, как здоровый румянец и только красило милое личико. У девушки были кофейного оттенка волосы, что вились красивыми локонами до плеч. Светлые, ясные глаза. Благодаря восточной внешности отца и маминым генам Аня получилась довольно симпатичным метисом. Но она не считала себя красавицей, пусть все окружающие говорили об обратном. Обычной, не достаточно привлекательной, не заурядной личностью.

Аня обожала вечера с родителями. Ужин в беседах, посиделки с отцом. Порой день был тяжелым, а стоило оказаться дома, как тотчас понимаешь, что все тягости не важны, когда рядом семья.

Сегодня ужин мало, чем отличался от остальных. Разве, что мама была грустной и уставшей. А под конец вечера Аня вспомнила о Маше.