И тут случилось непредвиденное. Откуда ни возьмись, на арене появилась тоненькая фигурка в серебристом трико. Как ни далеко стояла Сашенька, но она сумела понять, что на арену выскочила та самая девушка, которая помогала продавать корм для слонихи. Тонкая серебряная вспышка, словно стрела, пронеслась через всю арену и вцепилась леопарду в голову. Девушка с такой яростью тянула зверя на себя, что он невольно оставил свою жертву. Рыкнув, он щелкнул зубами, но промахнулся. Девушка с удивительной легкостью и грациозностью отскочила в сторону.

Конечно, тягаться скоростью реакции с диким зверем она не могла. Уже следующий удар лапой повалил ее на арену. Но этой короткой заминки оказалось достаточно, чтобы между ней и леопардом встали рабочие сцены, которые погнали животное к выходу. Зверь потерял всю свою самоуверенность. Поджав хвост, он мечтал теперь только о том, как бы ему побыстрее удрать назад.

Но паника в зрительном зале нарастала. Люди не хотели оставаться на своих местах, из ближайших к арене рядов зрители убегали, поспешно уводя детей от страшного зрелища. Взрослые видели, что дрессировщик тяжело пострадал, он не может подняться, не шевелится, а пол под ним заливала кровь. На арену выбежал врач, который попытался оказать первую помощь, но быстро понял, что это невозможно.

– Видела, как зверь дядьку загрыз?

Это снова была настырная соседка Сашеньки. Ее мать шла, по своему обыкновению разговаривая с кем-то по телефону. Кажется, она пересказывала недавние события, совсем не обращая внимания на маленькую девочку – свою дочь. А девчонка была в восторге.

– Ух ты! Я такого в жизни не видела! Еще идти не хотела! Думала, что скучно будет. Вот я глупая, правда?

– Никто не мог знать, что зверь бросится на своего дрессировщика.

– Фотограф знал.

– Какой фотограф?

– Обыкновенный. Он перед представлением фотки делал, потом в антракте их уже продавал. И в антракте тоже фотографировал. И после антракта тоже. Я видела, что он у самой решетки стоял. И как только леопард выбежал на арену, он сразу же на него аппарат нацелил. Ждал, когда леопард своего укротителя пережевывать начнет. То-то отличные кадры получились! Теперь у него эти снимки за любые деньги купят!

– Да, да, – прошептала Сашенька. – Ты права, с руками оторвут!

– Руки у него как раз на месте. И голова на плечах имеется, коли смекнул, где ему нужно встать, чтобы все видеть.

– Но откуда он мог знать, в каком месте произойдет нападение? И что это нападение вообще произойдет?

– Откуда-то знал. Наверное, сообщил кто-то.

– Кто?

– Кто-то из своих, – пожала плечами девочка, словно это было чем-то само собой разумеющимся. – Когда у папы на работе начинаются неприятности, он всегда говорит, что крысу нужно искать среди своих.

В это время ее мама все-таки вспомнила про дочь и позвала к себе.

Девочка помахала рукой Сашеньке и крикнула ей на прощание:

– Плевать на фотографа! Ты за своим женихом лучше присматривай. Пока ты тут, он там с другой обнимается.

С другой? С какой это другой? Нет, Сашенька совсем не собиралась возвращаться назад, и все-таки ноги сами потянули ее к арене.

В голове билась одна мысль. Если ей сейчас удастся застукать Тимошку, пока тот обнимается с другой девушкой, то у Сашеньки появится отличный повод, чтобы вернуть ему кольцо.

Ради такого шанса можно рискнуть и вернуться.

Пробираться приходилось через толпы людей, но Сашенька все-таки сумела увидеть, что ее Тимошка и впрямь держит в объятиях ту самую девицу, которая вступила в неравную схватку со зверем и попыталась спасти дрессировщика. И странное дело, еще минуту назад Сашенька собиралась слинять от Тимоши, предоставив его самому себе, и вдруг мнение ее в корне поменялось.

«Прежде чем уйти, нужно разобраться, что это за обжиманцы у него с другой бабехой. Может, и впрямь кольцо удастся вернуть, да еще его виноватым выставить. Да он и впрямь сам виноват, с другой обнимается».

Но ничего не получилось. Увидев Сашеньку, ее жених ничуть не смутился. Он даже помахал ей рукой, продолжая другой поглаживать по спине рыдающую девушку.

Сашенька остановилась, не зная, как ей на это реагировать. Тимошка вел себя так, словно бы ничего дурного и не делал. А между тем обнимался с другой девушкой. И как же это следовало понимать?

К счастью, рядом с Сашенькой оказались какие-то работники цирка, которые вовсю обсуждали случившееся:

– Если бы не девчонка, то совсем бы хана Олежке.

– Да, Ленка молодец. Тигрица!

– Видела, как она Чингизу в ухо зубами впилась. Шкуру прогрызла. Зверь от боли в себя пришел.

– И что с ним случилось?

– Меня больше интересует, что случилось с насосами. Ведь ни один не заработал, паскуда.

– Сейчас разбираются. Ребята говорят, что перед выступлением все было в порядке. Не верить им нет причины. Работают с нами не первый год, нареканий раньше никогда к ним никаких не было. Трезвые, я проверил. И говорят, что все подготовили как нужно.

– Почему же тогда воды не было?

– Кто-то рукава потом отсоединил.

– Кто?

– Тот, кто хотел, чтобы зверя не смогли отогнать достаточно быстро.

– Думаешь, это было спланировано?

– А ты когда-нибудь видел, чтобы Чингиз так себя вел? Да они с Олегом из одной миски ели и пили. Олежка своего Чингиза крохотным котеночком взял, из бутылочки кормил, тот за ним, словно за родным отцом, бегал. С бантиком играл. Совершенно ручной зверь. И ласковый. Никакого подвоха от него ждать не приходилось, а тут вдруг раз – и озверел, хуже дикого. Налицо факт диверсии.

– Думаешь, в еду подмешали чего-то?

– Скорей всего, в воду подлили. Или даже вкололи. Или газом пшикнули. Да мало ли сейчас разных средств имеется, чтобы зверя или даже человека с ума свести. Говорю тебе, все подстроено. И кому это нужно, мы-то с тобой знаем!

Сашеньке тоже очень хотелось бы это узнать, но мужчины уже сменили тему и заговорили про девушку:

– А Ленка все-таки отчаянная. Другая бы так за своего мужика не посмела со зверем в схватку вступить. Он же ее одной лапой зашибить мог! Она жизнью рисковала!

– Так ради мужа.

– Не всякий муж так за свою жену вступится, а она вот не побоялась. Уважуха!

И он помахал девушке в серебристом трико, которое сейчас было так густо заляпано пятнами крови, что девушка сама казалась леопардом.

– И с Тимохой помирились. Ишь, стоят, утешаются!

– Братья с Ленкой год не разговаривали, а тут все ей простили.

– Простишь тут. Небось у отца с братьями сердце тоже болит из-за той ссоры. Они уход Ленки из их номера как предательство восприняли. Хотя что тут такого, ушла жена к мужу, это для всех нормально выглядит, но только не для них.

– Озеровы всегда с приветом были. Что отец их такой, что мать-покойница.

Вот это было уже совсем интересно! Ну-ка, что там говорят люди про семью, частью которой ей предлагают стать?

Сашенька затаила дыхание, стремясь не спугнуть удачу. Но это все равно сделали за нее другие. Вокруг бегало, кричало и суетилось столько народу, что кто-то их них отвлек внимание двух ценных свидетелей, и они тоже куда-то убежали, оставив Сашеньку с головой, полной вопросов.

– Сашуля, я тут!

К ней пробирался Тимошка. Выглядел он взволнованным, но улыбался. Как он может делать вид, что все хорошо, если только что на его глазах зверь растерзал человека?

Видимо, Тимошка понял одолевающие девушку страхи, потому что успокаивающе произнес:

– Все в порядке, не волнуйся. Такое случается.

– Он будет жить?

– Пока врачи ничего определенного сказать не могут. Ленка поехала в больницу. Папа тоже с ней. Наверное, тебе не ясно, почему я ее обнимал. Но Ленка – моя сестра.

– Я думала, что у тебя только братья.

Тимошка промолчал. И Сашенька спохватилась, не время сейчас выяснять подноготную родственников.

– А почему же ты с Леной в больницу не поехал?

– От этого ничего не изменится. Если Олегу суждено умереть, он умрет. Если надо, чтобы выжил, он выживет.