Но что же случилось с бывшей Канарейкиной сейчас?

Атмосфера «Двух барашков»?

Страна?

Город, с которым связано слишком много воспоминаний? Нескладывающаяся личная жизнь? В то время, когда ее тело говорило, нет, кричало, что ему нужен мужчина. Нужен секс. Здоровый, выматывающий, полноценный, удовлетворяющий во всех планах: морально, эмоционально и физически.

Но кто признается в этом хотя бы сам себе открыто? Галич пока не дошла до такой стадии, чтобы кричать на каждом углу «Хочу секса!» или ходить с плакатом «Трахни меня».

Ада ушла гордо, медленно, красиво покачивая бедрами, стуча «лабутенами» по полу, но могла устроить и грандиозный скандал. Разнести это заведение общепита в стиле далеких нулевых в пух и прах, сровнять с землей перед лицом мировых рестораторов Геннадия Орехова и его «баранов».

Вопрос другой.

Могла, но почему не сделала?

Об Орехове никто не знает, о его «Двух барашках», даже о городе, где находится ресторан, мировые рестораторы не в курсе, им все равно, он им не мешает, им наплевать.

Как и Орехову на них.

Гена всегда делал что хотел, не спрашивая мнения и не требуя восхищения. Делал по большей части наперекор, вопреки чьему-то мнению. Упрямый был как баран.

– Diable, – Ада выругалась сквозь зубы, прикусила губу.

– Что, простите?

– Я не вам.

Водитель такси кивнул, но всю дорогу разглядывал пассажирку. Она так неожиданно ворвалась в его такси, едва только он успел высадить пассажиров у ресторана. Показала тысячную купюру, назвала адрес и велела ехать. Ничего не оставалось, как подчиниться, судя по взгляду, перечить было опасно.

Но когда ей позвонили, и она так красиво заговорила на незнакомом языке, водитель пропустил сигнал светофора и чуть не врезался в затормозившее впереди авто.

– Здравствуй, Барбара. Вот же черт! Здесь люди совсем не умеют водить, – Ада ругалась на французском, зная, что ее никто, кроме подруги, не понимает.

– Доброе утро, Ада.

– Кому утро, а кому нет.

– Я как ни позвоню, ты постоянно в дороге. Ты хоть когда-то отдыхаешь? Вообще – от мыслей, от работы, от всей этой суеты? Очень рекомендую сделать это.

Было слышно, как Барбара зевнула и наверняка сладко потянулась.

– Я хочу тебе напомнить, что у меня было всего два мужа, сама знаешь, чем это все закончилось. И нет большого наследства, чтобы спать вдоволь и учить непутевую подругу, как жить.

– О, Галич, ты чего это разошлась? А я говорю, мужик тебе нужен, хороший мужик, с огромным таким агрегатом, наглый, дерзкий, чтобы мог укротить твою внутреннюю Красную Королеву, которая постоянно кричит: «Голову с плеч!».

Барбара была довольна своей шуткой, начала коверкать голос, изображая, как кричит капризная Королева из сказки.

– Ты все сказала?

– Нет, мы сидели в «Флере» у Марселя, и угадай, кого я там встретила?

– Санта-Клауса?

– Ха-ха, смешно. Меня радует, что у тебя осталось еще чувство юмора. Но нет, для Санты не сезон, мы встретили Жерара, он расспрашивал о тебе.

– И года не прошло.

– Парень очень страдает.

– Какой он парень? Ему тридцать восемь. И пусть страдает, мне нет до него никакого дела.

– А зря, он вроде ничего.

– Ничего хорошего.

– Кстати, говорил, что сломал ногу, катался на лыжах, поэтому не мог увидеться с тобой два месяца.

– Он мог хоть шею сломать.

– Господи, я прямо чувствую тот негатив и пустоту в твоей матке. А еще я ходила к провидице.

– У тебя слишком много свободного времени, Барбара, тебе нужно направить энергию в нужное русло.

– Да, вот в этом ты права, провидица сказала, что мне срочно нужен ребенок.

Аделина кашлянула, схватилась за подлокотник, такси снова резко затормозило, но уже у ее отеля.

– Выбери любого из своих любовников и усынови его, а лучше сразу двух или трех.

– Нет, настоящего, маленького такого, пухленького милого малыша. Которого я выношу и рожу сама, господи, я даже возбудилась при этой мысли.

Женщина вышла из такси, специально громко хлопнув дверью, за такую езду нужно было вообще лишать прав навсегда.

– Но я не об этом, я о тебе. Я сказала Жерару, где ты, и советовала приехать к тебе.

Аделина остановилась на половине пути к крыльцу отеля. Если учесть, что она сегодня уезжает, то да, пусть Жерар приезжает и еще попробует найти ее в этой стране и городе.

– Барбара, тебе там провидица не сказала, где найти мозги? Может, их раздают в каком-нибудь бутике или ресторане вместо блюда от шефа?

– Фи, как грубо. Я, вообще-то, думаю о тебе и о твоем эмоциональном состоянии. Так что жди звонка от Жерара, целую.

Подруга отключилась, но словно благодаря какому-то космическому провидению телефон зазвонил снова. И это был Жерар.

Ада не стала отвечать, сбросив звонок, вошла в холл отеля «Приват». За стойкой ресепшена была уже другая блондинка, не такая худая, как первые две, у этой была грудь, но на лицо они все были как штампованные под копирку.

– Добрый день.

– Добрый, – взгляд Ады зацепился за брошюры с рекламой спа-процедур. – Ваш комплекс работает? Массаж, сауна, расслабляющая ванна, что там еще?

– Да, конечно, к вашим услугам все наши…

– Много слов, Александра, – Ада прочла имя на бейджике девушке. – Я беру все, скажите персоналу, что буду готова через двадцать минут.

Галич пошла в свой номер, наметив четкий план. Сейчас она закажет билеты на самолет на утро, вызовет такси заранее, но для начала отдохнет в спа. Расслабляющий массаж и хамам еще никогда не были лишними. Она все успеет, она высокоорганизованный человек, и все у Галич под контролем.

Но это в Париже, в привычной для Аделины среде обитания, у нее все было под контролем. Женщина забыла, проведя половину жизни за границей, что Россия – это отдельный, непредсказуемый и не поддающийся объяснению мир. И все ее планы могут полететь к чертям из-за чего угодно.

А уж если жизнь ей решил подпортить бывший одноклассник, то все планы могут улететь в трубу.

– Володя, что не так с шефом? Похмелье или что хуже?

– Что может быть хуже похмелья?

Официант Владимир посмотрел на Василия, су-шеф пожал плечами, оба мужчины разглядывали почти не тронутый, остывший рибай. Мясо выглядело прилично, даже аппетитно. Чем оно не понравилось гостье, Василий понять не мог. Ну а весь персонал не мог понять, что случилось с их предводителем, и после укуса какой мухи Орехов разнес кухню – в переносном смысле. В прямом разнести было нельзя, предстоял свадебный банкет детей уважаемых в городе людей.

– Это он на ту дамочку так отреагировал, точно. Когда я подошел, между ними только что искры не летели.

– Дамочка, говоришь?

Василий покрутил доску с рибаем, Карина тоже говорила о гостье, а еще подглядывала за ней и шефом, а потом убежала на высоких каблуках в неизвестном направлении.

– Как бы он нас всех не уволил из-за этого случая, – Владимир переживал.

– Не уволит, Орехов умный мужик, да рибай нормальный, – Вася отрезал кусок мяса, запихнул его в рот, начал жевать.

А вот «умный мужик» Орехов заводился и психовал еще больше, но уже за рулем своего внедорожника по пути к матери, которая звонила уже три раза. Если набраться наглости и не ответить на четвертый звонок Алевтины Сергеевны, то женщина начинала набирать выученные наизусть номера полиции, городской больницы, психиатрического диспансера и морга.

Больше всего Геннадия смущало даже не то, что его мать сразу прибегала к радикальным методам решения проблемы, когда сын не отвечает на звонки, а наличие в этом списке психиатрического диспансера.

Проехав супермаркет, Орехов громко выматерился, резко затормозил, развернулся, припарковался на месте для инвалидов. Надо было успокоить нервы, чего вообще он так разбушевался? Рыжую послал узнать, где остановилась первая – хоть и бывшая – любовь, на кухне орал как резаный, тыча в лицо Василию остывший рибай.