Сердце словно замирает в горле, когда он это говорит. Влюбленность в Джексона Пирса точно не была в числе возможных сценариев этой совместной вечеринки.

Но я знаю, что влюбилась в него.

По тому, как колотится мое сердце в груди каждый раз, когда он улыбается. По тому, какой он угрюмый, когда речь идет о Мо и Марли, но тает как масло, когда они рядом. Как он нежен и мягок со мной, но при этом не стесняется сказать, когда я неправа.

Я влюбилась в него, и это пугает. Не только из-за дурацкой истории наших семей, но и потому, что мне кажется, что я совершенно не контролирую свои чувства.

Контролировать, уметь отделять одно от другого ― это то, как я защищаю себя, а сейчас я чувствую себя так, словно я открыта для него нараспашку и мне нечем защитить самую уязвимую часть меня ― мое сердце.

― Ты уверен? ― спрашиваю я, сглатывая комок эмоций в горле, когда его руки крепко обхватывают меня.

― Никогда не был так уверен в чем-либо, Эмма. То, что я чувствую к тебе, не временно, и это точно не то, что я собираюсь скрывать. ― Наклонившись, он прижимается носом к моему носу и нежно целует уголок губ. ― Когда все это закончится, мы сможем поговорить обо всем этом подробнее, но мне нужно, чтобы ты знала, что я полностью твой и никуда не собираюсь уходить.

Он снова целует меня, его рука обнимает мою челюсть с такой нежностью, что я могу растечься лужицей прямо на полу.

― Хорошо, ― говорю я, кивая. ― Сегодня вечером мы сможем поговорить, после вечеринки.

Джексон кивает и отходит назад, и я тут же начинаю скучать по его объятиям. Но если он не оставит между нами дистанцию, то мы никогда не закончим подготовку амбара к вечеринке.

― Скажи, где я нужен, ― говорит он.

Я направляю его к нескольким предметам, которые нужно развесить, а сама накрываю и украшаю столы, которые мы привезли из ратуши, расставляю на них элегантные центральные композиции, карточки и столовое серебро.

С помощью его команды, кейтеринговой компании и благодаря терпению оркестра нам удается расставить все по местам за двадцать минут до начала.

И… все выглядит не так уж плохо.

На самом деле, выглядит очаровательно, гораздо уютнее, чем устаревшая ратуша. Камин потрескивает, оркестр расположился неподалеку, оставив приличных размеров танцпол. Елка мерцает, ее ветви украшены игрушками, лентами и огнями. Это именно то, что нужно для объединения пространства. Блестящие снежинки и искусственный снег украшают стропила, гирлянды перекинуты с одной стороны на другую, а мерцание сказочных огоньков задает тон. Все выглядит стильно, но в то же время гостеприимно и уютно. Амбар оказался идеальной сценой для вечеринки, в которой одновременно присутствуют и Уортингтоны, и Пирсы.

Шестиярусный пряничный торт покрыт белой глазурью, вокруг основания выложены снежинки, и сверху донизу все посыпано сахарным льдом. Он прекрасен и, судя по запаху, будет таким же вкусным, как и обещал Джексон. Думаю, что отказ от ванили был правильным выбором. Я уверена, что Джексон будет еще долго с удовольствием подтрунивать надо мной.

Я очень горжусь проделанной нами работой и еще больше горжусь тем, что, несмотря на то, что в последний момент все пошло не так, как хотелось бы, мы каким-то образом сделали все гораздо лучше, чем надеялись.

― Выглядит хорошо, Эмма, ― подтверждает Джуд, ставя последние свечи в подставки на столах.

Я улыбаюсь.

― Ну, без помощи тебя и твоего брата я бы точно не справилась.

― Да вы только посмотрите на это… Пирс и Уортингтон работают вместе. Кто бы мог подумать? ― Он хихикает. ― Я рад, что мы успели. Было приятно помочь сегодня. Я думаю, что в следующем году, может быть, мне стоит стать заняться организацией.

― Ни за что на свете, братишка. Извини, но моя девочка ― единственная, кто подходит для этой работы, ― вмешался Джексон, подходя и переплетая свои пальцы с моими. ― Готова?

― Да. Давайте покажем этому городу, что бывает, когда две «враждующие» семьи объединяются и устраивают вечеринку века.

Очень праздничная вражда

Джексон

Я стою посреди переполненного зала, весь город окружает меня, и единственное, что я вижу, ― это Эмма Уортингтон.

Если бы месяц назад вы сказали мне, что я влюблюсь в девушку, которую всю жизнь ненавидел, я бы рассмеялся вам в лицо и сказал, что вы сошли с ума.

И все же я стою здесь, безнадежно влюбленный в нее.

Я наблюдаю за тем, как она откидывает голову назад, как смех льется с ее губ, как ее белокурые локоны колышутся на талии в ответ на слова Квинн Грант. Я наблюдал за ней последние десять минут, молча потягивая пиво.

Она чертовски красива и полностью в своей стихии.

Несмотря на ее переживания и все препятствия, вечеринка удалась. Я имею в виду, насколько это возможно, когда наши семьи находятся по разные стороны помещения, делая вид, что друг друга не существует, и используют жителей Клубничной лощины в качестве буфера между ними.

Понятно, что люди получают удовольствие, оркестр поддерживает оживление в зале, но в воздухе все еще висит… тягостное напряжение.

Все как бы замерли, затаив дыхание, ожидая, что вот-вот что-то произойдет, и я их не виню.

― Боже, как много всего произошло за три недели.

Подняв глаза, я вижу, как Оливер с улыбкой подходит ко мне, перехватив мой взгляд на Эмму.

Разве это не правда?

Но я пожимаю плечами. ― Что ты имеешь в виду?

― Не делай вид, что ты не запал на эту девушку, Пирс. ― Смеясь, он опрокидывает пиво. ― Ты не сводишь с нее глаз с тех пор, как она вошла в дверь.

― Да, ты прав, я запал с первого дня. Я уверен, что драка с ней из-за щелкунчика и то, что меня на ночь бросили в вытрезвитель, возможно, было лучшим, что когда-либо случалось со мной. У меня не было ни единого шанса.

Он хихикает. ― Я знал, еще в тот день, когда ты сидел в моем баре, что тебе конец. Черт, ты сам еще не знал этого тогда.

Группа переключается на «I'll Be Home For Christmas», и это моя песня.

― Извини, чувак, мне нужно потанцевать с моей девушкой.

― Иди, иди. Загляни в бар на следующей неделе, чтобы мы могли наверстать упущенное, когда ты освободишься от обязанностей организатора вечеринок.

Кивнув, я оставляю его и направляюсь через амбар к Эмме и Квинн. Я провожу рукой по ее бедру, и она подпрыгивает от удивления.

― Привет. ― Я ухмыляюсь. ― Извини, что прерываю, Квинн. Могу я увести Эмму потанцевать?

Квинн поднимает бровь и кивает, явно потрясенная тем, что мы не вцепились друг другу в глотки.

Я сказал Эмме, что больше не буду прятаться, и я серьезно. И здесь, на нашей вечеринке, я хочу танцевать с ней и заглушить все это проклятое напряжение.

Повернувшись к ней, я спрашиваю:

― Мы можем потанцевать? ― и предлагаю ей свою руку.

Она вкладывает свою ладонь в мою, и я увлекаю ее за собой к краю танцпола, выбирая менее людное место в глубине, чтобы мы могли поговорить. Ее руки обхватывают меня за шею, и мы медленно покачиваемся в такт музыке, мои руки крепко обнимают ее талию, прижимая к себе. К счастью, ее родители находятся в дальнем конце амбара, поэтому мы скрыты от их взглядов толпой. Они весь вечер просидели за столиком в углу, не пытаясь скрыть своего недовольства.

― Знаешь, я так и не смог сказать тебе, как прекрасно ты сегодня выглядишь, ― шепчу я.

Она нахально ухмыляется.

― О! Точно, не успел. Но если ты хочешь сказать мне об этом сейчас… Я слушаю.

― Этот рот. ― Я наклоняюсь вперед, покусывая ее губы, и она тихонько попискивает мне в рот. Когда я отстраняюсь, ее щеки раскраснелись от смеха, а красные губы приоткрылись. ― Я не могу перестать смотреть на тебя, Снежинка. Это платье, обнимающее все твои изгибы… красный цвет твоих губ, счастье в твоих глазах. Но даже без всего этого, ты… ты самая красивая девушка в этой комнате, без сомнения.