И ведь правда тяжело во что-то верить, не имея под рукой никаких фактов основываясь только на легкой уверенности. Я не отрицаю наличие необъяснимых вещей, ведь если мы чего-то не видим, то отнюдь не означает, что этого нет. К примеру, магнитное поле, радиоволны и пр. Я уверена, что строго рационально-логическое мышление ограничивает человека в отличие от интуитивного, которое основывается на бессознательных выводах. И для того чтобы воспринимать мир всесторонне, атеизм или вера в себя не должны доходить до самодовольного неверия, сомнение не должно перерастать в интеллектуальную импотенцию, ведь если сочетать объяснимое и необъяснимое, то тогда понимание мистического сформирует умонастроение, субъективную психологическую значимость, и мы уже говорим об успешном исходе тяжелейшей операции на сердце ребенку, что это – чудо! И мы уже заявляем: «Если наука отступает – является Бог». И удивляемся, как так, он мне звонит, а я ведь только подумала о нем.

Вера – это важная составляющая жизни, особый способ образования идей, некая невидимая сила наших действий, хоть и невозможно точно объяснить ее возникновение.

У меня возник вопрос: «Что бы мне могло помешать писать и быть уверенной в том, что каждый способен доносить свои мысли?». Неуверенность. Неуверенность – бедствие общества. Я вижу ее повсеместно в виде замалчивания, когда он хотел что-то ей сказать, но промолчал; неуверенность выражается на теле, к примеру, сутулость нам сообщает об отсутствии или истощении внутреннего стержня у индивида; также диаспоры в разных географических точках, находясь в меньшинстве, образуют группу с общими целями и поддержкой, чтобы сгладить неуверенность.

Почему Конор Макгрегор[11] прославился на весь мир? Потому что он – воплощение уверенности. Каждый, кто на него смотрит, думает: «Вау, ничего себе, какое вычурное у него поведение». Согласна. А его проходка в восьмиугольнике достойна патента. Но Макгрегор и его пиар-менеджер схитрили: они создали образ, наполненный мускулами, и тем самым удачно сыграли на психологии человека, на понимании, что все люди пребывают в сомнениях, абсолютно все. Образ нахального и бесстрашного человека вызовет проекцию и, соответственно, успех последнего. Проекция возникает, когда мы приписываем другому человеку элементы собственной личности, которые находятся в нас, но заглушены тревогой, зависимостями и прочими деструктивными тенденциями. И в этом кроется кое-что положительное: уверенность есть в каждом из нас и имя ей – вера в себя.

В конце концов, что мне позволило писать и быть уверенной в том, что каждый способен доносить свои мысли? Я знаю, что не только накопленные годами знания, но и рациональная вера в себя. Вера в себя – особая черта характера, являющейся скрепой личности. Она сильный стимулятор, а значит, все-таки вопреки завистливому мнению большинства о том, что все политики дураки, они точно понимают силу эффекта веры и потому предвыборные компании с высокопарными лозунгами строят именно на ней.

Иными словами, человек с верой в себя основывается на собственных наблюдениях. В какой-то момент он перестает ждать чьего-либо одобрения, поскольку развивается чувство идентичности со своим «Я», которое приводит к независимости и уверенности, что и миллиард человек может ошибаться.

Нащупав существование собственной личности, ее ядра, мне становится ясно, почему Льва Николаевича Толстого[12] отлучили от церкви. Он что-то понял, и жизненные духи пробудили в нем идею, звучащую так: «Бог – это я, в той мере, в какой я – человек». Церковь испугалась его виденья, зная, что у него много последователей, и решила избавиться. Я уж не знаю, что он еще такого радикального предлагал, но они сами совершенно неосознанно утвердили тезис: человек с верой в себя – опасный человек. Примеров выдающихся людей, умерших во имя своей веры, предостаточно. Эти люди дали открытия человечеству, поставив на кон свою жизнь.

Чтобы полнее выяснить природу своей веры и проверить ее качества, надо постараться представить себе как можно больше вещей, в которые нет веры, которые никогда не найдут демонстративного доказательства, и я говорю про веру в Бога.

Однажды увиденное выражение «In god we trust»[13] очень меня зацепило, и я сделала себя татуировку этой надписи под грудью. Надпись можно встретить на долларовых купюрах и на гербе США, и меня порадовало, что мотивом для распространения этой надписи стал рост атеизма в США. Это доказывает благие намерения религий и государства. Я считаю «In god we trust» совершенно справедливым девизом, так как не может быть человек ядром мира, из которого все проистекает. Я вижу и у нас в стране, процветающий атеизм, в частности среди молодежи. Да, церковь проводит работу с обществом, но недостаточно эффективно, как-то слишком по-христиански – смиренно. Мало писать заметки в газеты и интернет о том, что церковь против чего-либо, необходим неотчужденный от церкви личный пример, ибо люди меняются не мнением. Необходимо проводить больше работы с молодежью в школах, в университетах, но не с целью обратить неокрепшие умы в веру, ведь, если выражаться психологическим языком, это как минимум нарушение личных границ человека, а в общих масштабах порождает ненависть к другой вере и народности.

Можно ненавязчиво показывать своим видом, чистой рясой, хорошо поставленной речью строгий характер христианства, его преимущества без фанатизма и перекосов.

Тут я уже коснулась теологии, но не так глубоко, как синьора Гюйон[14], тогда бы вам было проще открыть библию, чем читать про верование здесь. Но, поверьте, мой подход не поверхностный, не скучный, а самый настоящий, ведь я буду говорить о том, что меня взволновало при изучении фундаментальных свойств конфессии, и о ее достаточно прочной связи с психологией, ибо цели у них схожи – спасение души.

Мне нравится дух учения христианства. Находясь под властью и вдохновением от новой полученной информации, я провела консультацию со своим новым клиентом: создалось впечатление, будто мы в исповедальне, а не в моем кабинете, и нас разъединяет окошечко, занавешенное непрозрачной сеткой. Зайдя в «кабинку», она сразу сказала мне: «Я устала, я рассталась с парнем и у меня еще три мужчины, которые за мной ухаживают…». Человек – это набор информации. Что в моменте в нем преобладает, то он и воспроизводит, и потому я подумала, что этому человеку необходимо успокоение души.

Она продолжила: «Я чувствую себя тварью, когда играю с сердцами мужчин», – как уместно она сказала, ибо христианство сводится к повиновению или неповиновению божественным заповедям, как это подобает нам, тварям. «Не суди себя, – сказала я ей. – Как только износишь одеяние стыда и поймешь причину своего страдания, да начнется его упразднение. Тебе необходимо развитие по спирали, начни с правильного воззрения, правильного поведения, правильного усилия, в общем, отправляйся-ка ты на Благородный восьмеричный путь, ведущий к прекращению страдания». Она выслушала мою мантру и ушла. А я почувствовала себя священником вперемешку с персонажем саги «Звездные войны» магистром Йода.

Чему еще учит христианство? Не бояться одиночества. Пока люди во власти страстных желаний, страх одиночества овладевает ими, и, как показывает Христос, несметные толпы теснятся и толкаются на широкой дороге погибели (онлайн площадки для знакомств, ночные заведения), и нет в них случайных людей: все искали и нашли. Соучастники блуда нуждаются друг в друге для своей же погибели, подобно животным, объединяющимся по видовому признаку, они собираются в группы по своим порокам, и царствует там страх, а сила характера выглядывает из толпы и видит, что кормит он их отливными яблоками, через секунды становящимися темными огрызками.