Выскочил из машины. Бегом в дом.

Влетел на второй этаж, дверь в кабинет рванул.

Отец сидит за столом, по телефону с кем-то разговаривает.

— Это что? — кричу. — Объясни! 99,9 %!

И со всей силы тест в стол впечатываю.

Он извинился, разговор прервал, смотрит на меня недовольно.

— Что случилось? — спрашивает. — Чего такой бешеный?

— Бешеный?! — перегнулся через стол, схватил его за грудки, на себя потянул, в глаза с ненавистью смотрю. — Не догадываешься?

— Объясни! — рычит, а сам руки мои от себя отрывает.

А я руками к горлу тянусь — придушить охота, сил нет сдержаться.

— Как ты мог?! Как вы могли меня предать?!

— Да о чем ты? — то ли не понимает, то ли делает вид, в глаза смотрит, брови хмурит, тоже едва сдерживается.

А меня от этого прямо накрывает — света белого не вижу!

— И давно ты с ней спишь? Может, с самого начала одну бабу делим?

— Да о чем ты? Какую бабу? Ты же говорил, что ты с ней не спишь!

— А дети тогда откуда, если я с ней не сплю? Может, твои?

— Я с твоей шалавой не сплю! — презрительно кривится отец.

— Не смей ее так называть! — ору на него. — Она мать моего ребенка!

— А клялся, что жене верен, а у самого дети на стороне пачками прирастают!

— Это ты ее соблазнил, кобелина!

— Совсем сдурел! Успокойся и объясни в чем дело?

— Мать вас застукала! — притянул к себе, в глаза с ненавистью смотрю. — На коленках у тебя сидела, ты ей сиськи целовал и под юбку лез! Скотина!

Не выдержал, врезал отцу по физиономии, он в кресло рухнул, глазами моргает — вспомнил, сволочь! Мало показалось, снова за грудки его схватил, но уж тут он мне врезал… слегонца. Голова мотнулась, а мозги на место не встали — убить хочется…

Отец руки мои от себя оторвал, с кресла вскочил, ноздри раздувает — злится.

— Ну, было дело! Застукала нас твоя мать! А развод все равно не дала!

— Ты на ней жениться собрался? — аж дыхание перехватило от его признания.

— Собрался! — набычился… вроде даже не отец мне — два мужика из-за одной бабы морды друг другу бьют! — Все бы матери твоей оставил — только бы к любимой женщине отпустила!

— К любимой женщине?! — рычу и снова на него кидаюсь.

Отбил он мои руки, я на стол повалился. Он меня одной рукой за шею к столу прижал, другой руки держит.

— Успокойся! — приказывает. — Поговорим спокойно!

Отпустил меня, шагнул назад — подальше от меня. Я поднялся, смотрю на него, а у меня ненависть через край перехлестывает.

— Ненавижу тебя, сволочь! Ты мою семью разрушил!

— Ты сам свою семью разрушишь, если не перестанешь со шлюхами валандаться и на стороне детей заделывать!

— А ты у нас не на стороне, а прямо в моей постели заделываешь?!

— Что ты несешь? Пьяный что ли? — уставился на меня осуждающе. — Пойди проспись! Лучше бы за беременной женой присматривал!

— Здесь ты прав — не досмотрел! — киваю, а у самого поджилки трясутся от его ответа на мой вопрос. — Может, и дети не мои?! За это и рожу тебе хочу набить!

— Какие дети? Ты о чем? Вроде девчонка твоя…

— А пацан твой? Поэтому и трясешься над ним?

— Подожди! Пацан вроде умер…

Услышал такое, замер, как обухом по голове огрели.

— Как умер? Когда? Ты что такое говоришь? — шепчу, а у самого сердце останавливается. — Я ее два часа назад домой отправил.

— Значит, нашли мамашу-кукушку?

— Какую мамашу-кукушку? — рванулся к нему, снова за грудки хватаю. — Что с Иркой?

— Да я, то, откуда знаю! — пятится, и жалостливо на меня смотрит.

— Ты сказал, что Сашка умер! — трясу его.

— Дурак! Я про Динкиного мальчишку говорю! Нашли Динку?

— Какую еще Динку? Я тебя про Иришку спрашиваю! Что с ней? Что с Сашкой?

Спрашиваю, а у самого голос ломается.

— Она же тебя поехала встречать в аэропорт!

Отец оторвал мои руки от себя, в кресло свое толкнул. Я в кресло упал, лицо руками закрыл — трясет всего…

— Встретила! Лучше бы я сюда не возвращался!

— Не мели чепухи! — отец руки мои от лица отрывает в глаза заглядывает. — Здесь твоя семья!

— Которую ты разрушил! — взглянул на предателя и опять накрыло — вскочил и врезал ему в челюсть, он на стол рухнул, я сверху навалился, за горло схватил… — С моей женой спишь — думаешь я это терпеть буду! Разведусь, к чертовой матери, а тебя точно убью!

Отец подо мной лежит, руки от горла отрывает.

— Пусти, дурак! — хрипит. — Я сплю с твоей женой?! Умом тронулся? Я ее пальцем не тронул! Откуда ты это взял?

Его слова, как водой окатили, замер, осознавая услышанное — всегда ему верил. Он меня с себя столкнул, встал напротив меня.

— Ты сам признался, что мать вас застукала! — кулаки сжал, шагнул к отцу.

Тот попятился.

— Успокойся, бешеный! Причем тут твоя жена?! С секретаршей она меня застукала! С секретаршей! Двадцать пять лет назад! Как тебе только в голову такое пришло, что я с твоей Иркой?..

Смотрю на него, не понимаю — отмазывается или что?

— Так вы… — язык не поворачивается такое произнести.

— С чего тебя так переклинило, сын? Чуть не придушил… Как ты мог о нас такое подумать?! Подозреваю, что все это без мамаши твоей не обошлось — тут видна опытная рука! Столько лет прошло, а она все еще помнит… Ладно мне не веришь, а жене то своей… Жене тоже не доверяешь? Ну, ты дурак, Глеб! Хорошо к Иришке не поехал разбираться! Напугал бы ее беременную…

— Но как же… — поднял с пола упавший тест, придвинул к отцу. — Вот это что?

Тот взял в руки тест, внимательно рассмотрел, покачал головой.

43

Вертя в руках бумажку, Илья Семенович стоял у стола, не решаясь начинать непростой разговор с сыном, но потом махнул рукой — будь что будет, пора кончать со свей этой неправдой!

— Тест на родство… А я предупреждал ее, что ничего не выйдет из этой затеи… — мужчина посмотрел на сына, вспомнил, как он его душил, глаза теплели. — Дурак ты, Глеб! Тест на родство — я сто процентный родственник Снежки! Родственник, а не отец! Как ты мог о жене такое подумать?! Иришка тебя волновать не хотела — мол не окреп после больницы, зачем ему лишние переживания и заморочки, сама разберусь: сделаю тест на родство, а не на отцовство — если девочка окажется моей родственницей, значит, ты ее отец. Я говорил ей, что плохая это затея, но не думал, что она еще и Снежку к тесту присобачит!

— И что получилось? — Глеб стоял у стола растерянный — точно «бешеный»: чуть отца не придушил! — Объясни, как такое может быть? Девочки родственницы — значит, я им обеим отец! Тогда почему ты родственник только одной девочке?

— Давай, уточним, сын — я родственник Снежки!

— Ну да, потому что, ты мой отец. Тогда почему ты не родственник дочке Дины? Выходит, она не моя дочь, но родственница Снежки? Чертовщина какая-то! Где ошибка?

Илья Степанович вздохнул — тяжело признаваться в совершенных ошибках и неблаговидных поступках.

— А нет никакой ошибки, Глеб — все в этом тесте правильно… Давал я слово твоей матери, что никогда не скажу тебе это… но поскольку до разгадки один шаг… Посмотри на этот тест со стороны, отстраненно: две девочки родственницы — у них один отец, но разные матери, дед родственник только одной девочки, значит, он родственник, не отца девочек, а…

— Ты не родственник второй девочке потому, что… дед только Снежки. Но если я отец обеим девочкам, то… ты мне не родственник! Как такое может быть? Ты мне что… не отец? Ты отец Иришки? Это что шутка?

— Вот ты и догадался.

— Но как так? Ты мой отец! Сколько я себя помню, ты всегда был со мной… в начальных классах часто ездил в командировки…

— Да… почти, — Илья Семенович не хотел уточнять, но решил сказать всю правду. — Я уходил от вас.

— Уходил? — удивился Глеб. — К любимой женщине… и к Иришке.

Отец Глеба молча покивал головой.

— Мать развод так и не дала?

— Нет.