«Наверное, боги выглядят именно так», — подумали некоторые.

«Демоны», — подумали крины.

«Колдовство… Интересно, насколько они горячи внутри… можно ли расплавить железо», — подумал кузнец.

«Какая необычная шкура…»— подумал портной.

Но никто не пошевелился. Воцарилась мёртвая тишина.

Один лишь Эхот набрался смелости и с мечом в руках побежал на Горро. Мальчик, который смотрел на огонь и с которого стекало раскаленное и тающее от жара железо, что-то сказал на непонятном языке. Отчего-то, души всех присутствующих наполнилось животным страхом, пробирающим до самих внутренностей.

Олени подняли свои головы и издали душетрепящее пение: смешались голоса людей и животных, смеха и плача. Радости. И агонии.

* * *

Горро стоял и смотрел на огонь, который поглотил Элодию. С лица стекал металл, кипящая кровь и куски его плоти. Но он никак не реагировал ни на что. Лишь смотрел на огонь. Мальчик даже не обратил внимания на подбегающего солдата. Не моргнул глазом, когда Эхот замахнулся мечом и ударил сверху вниз со всей силы. Горро всё также продолжал стоять, когда меч был почти у самой головы. Богот смотрел, как сын кричит и хочет прикончить мальчика. Вот-вот меч раскроет череп!

«Да», — звучало в его голове, — «Это демоны. Убей его».

Богот услышал звук металла, входящего в плоть, и хлюпанье…

Меч сына не добрался до цели. С такой же силой она обернулась в обратном направлении прямо в лоб Эхота. А Горро всё стоял и смотрел на огонь.

Металлические цепи капали жидкими горящими каплями, обжигая кисти и руки. С лица золотыми сгустками падал на землю зеленый металл. Богот смотрел на это и даже забыл про сына. Горро светился, как изумрудное солнце, закрыв весь свет собой. И лицо… То, что от нее осталось.

Мальчик медленно повернул к нему голову. Глаза горели солнцем, огнём и смертью.

* * *

Удо наслаждался всем происходящим: смотрел, как горит огонь, как очищается мир. Очищается его деревня.

Он посмотрел на эфремета, которого он когда-то называл другом. Всё это время Горро обманывал его, забирал силы жителей деревни, его родных, его близких. После того как уходил Горро с их дома, всегда портились цветы! Из-за него, его дядя тогда упал с лошади: тогда Горро пристально смотрел на их кобылу и проклинал, никак иначе. Завидовал. Когда Удо рассказал ему о том, что хочет жениться на дочке кожевника Ронни, Горро сказал, что он видел её с другим. После этого, сын фермера вызвал конкурента на дуэль, за сердце Ронни, и один умер во время поединка. Победитель скончался от ран через два дня. Сама же невеста повесилась от горя и стыда. Это всё сделал Горро: натравил односельчан, а Ронни заставил покончить с собой. Она повесилась в амбаре.

Последнее время он все меньше с ними общался и стало быть, готовил какой-нибудь ритуал. Но его вовремя успели остановить. Дарон Богот раскрыл Удо глаза. Спас их всех. Истинный воин.

Удо увидел, как Эхот побежал на Горро мечом, затем услышал крики, и появились три существа. Когда он вернул свой взгляд на Горро, то увидел, как он стоял неподвижно и смотрел на огонь, а перед его ногами лежал Эхот полностью в крови. Крики яростной толпы превратились в истошные вопли страха и агонии.

«Сжечь»-прошептал Горро.

И то, что Удо увидел дальше, было за гранью его понимания.

Этого не могло существовать.

* * *

Олени перестали петь и их тела изменились. Огромные рога загорелись оранжевым огнём, как раскалённое железо. Глаза поползли вверх: по длине морды до ноздрей, раскрылись новые пар глаз неподдающиеся счету. Аккуратный рот начал расширяться в страшную улыбку, превращаясь в ужасную пасть, достигающую до середины шеи. Копыт стало шесть; задние четыре стали ногами, передние превратились в когтистые лапы.

Оленихи прижались к земле, приобретая больше волчье телосложение: передние копыта начали удлиняться, пока не превратились в когти…

Один солдат побежал с мечом и закричал:

— Да Светит истина! — замахнулся он на олениху.

Меч тут же застрял, как в камне, затем раздробился на мелкие кусочки. Части меча продвигались по «телу» монстра отдавая блеском от огня, направились вверх, образуя пасть и зубы: острые и смертоносные из осколков металла. Солдат пытался выдернуть оттуда руку, но «дым» держал его запястье и рукоять клинка.

Истошные крики раздались по всей деревне. Клыкастая пасть из осколков клинка откусила голову солдату, которая прошла брюхо насквозь, и покатилась по земле. Второе чудище с рогами начало высасывать огонь из костра: огни из всех факелов притянулся к монстру. Воцарилась полная темнота и лишь яркие существа освещали трупы и куски откушенных конечностей.

Огромный столб огня вырвался из оленя и освятил всю деревню. Звук бушующего пожара перекрыл все остальные звуки, все крики. Олениха наступила на доспехи мёртвого солдата и начал вытягивать металл из доспехов, кольчуги. Они превратились в когти, клыки и шипы. Олени закричали, как если бы это были люди, смеющийся в диком возбуждении. И пустились в толпу.

* * *

Говр бежал изо всех сил. Он ещё издалека увидел, как клубится дым из деревни и старался не поддаваться панике.

«Вполне возможно, сгорели один-два сарая».

Но он понимал, что просто утешает себя. Дыма было слишком много; чёрный и густой.

То, что Говр увидел, было невообразимо. Прямо перед выходом из деревни стояло большое пепелище, похожее на чёрную ёлку. Даже для сурового Говра это было слишком: десятки истерзанных трупов. Среди них он заметил деревенского плотника, мясника и казначея. А также были их жены и, возможно, как ему показалось, дети. Многочисленные оторванные конечности раскиданы во все стороны.

— Как такое возможно…. Как… Магна…

В грязи, свернувшись в клубок, лежал старый сумасшедший дед Бродерик. Из всех трупов, разорванных на куски, выжил только он. В крови. В грязи; живой.

Говра привлекло тело, которое лежало прямо у подножия «ёлки», он медленно подошёл.

Мужчина узнал одежду на нём, знал эти волосы на затылке. Мальчик лежал лицом вниз, и Говр медленно опустился на одно колено, неспешно перевернув ребёнка. Во рту у этого взрослого, сдержанного и сильного человека пересохло.

Это был Горро.

Но это совсем не тот мальчик, как пару дней назад. Всё лицо было изуродовано, у него не было губ,а щёки обгорели. Кисти рук как будто держались на костях, окрасившись в чёрный, угольный цвет.

— Эй, ты? Что здесь стряслось! — Говр от неожиданности даже не поверил.

И немного обрадовался, когда, обернувшись, увидел живого человека. Это был солдат, кажется, тоже прискакавший на дым. Следом примчались ещё пятеро конных. Тут солдат увидел мальчика, и глаза его расширились.

— Быстро отойди от него! — сказал он, достав меч из ножен.

— Ты знаешь этого Его? Отвечай! Что ради Магны здесь случилось⁈

Говр не мог ничего сказать. В голове была одна мысль, которую он всегда говорил сыну.

«Защищать семью любой ценой».

— Сын… — едва слышно сказал он.

— Что? — взревел солдат. Говр тяжело дышал. «Защитить семью».

— Это сын, — снова сказал он, — Это сын плотника. —повторил Говр.

— Ядра! Выруби его!

Говр увидел, как солдат подошёл к сыну и взял его за грудь. Мальчик отчаянно, почти бессильно, поднял руку, чтобы защититься. Но солдат ударил прямо в лицо тяжёлым кулаком. Горро просто повис на руках, как тряпка. Говр закрыл глаза и отвернулся.

«Этот звук. Удара».

— Эй! У него есть семья? Кто родные?

— Нет. Уже нет, — тяжело дыша, сказал Говр. — Вон труп плотника. Вся семья погибла.

— Славно! А то очищать надо всё древо, чтобы такие вот не рождались.

— Эфреметы, — плюнул он с явным отвращением. — Найдите командира! Кто остался из старших по званию?