Как-то маленьким, будучи подростком, отец попросил загнать корову. Я так поленился, что стал кидать в неё камнями, чтобы направить. Когда это увидел отец, но дал мне хорошую взбучку и сказал:

— Не думай, что этого там не видят —, показал он пальцем наверх— Если я увидел, то там точно увидели. А если корове больно, то ты тоже потом это увидишь.

Я тогда подумал, что отдал долг корове через подзатыльник отца. И действительно, прошло столько лет, и я прочувствовал сполна, насколько корове тогда больно от камня. Но в каком мы бы состоянии ни находились, нам всем, запомнился момент. Одно событие, которое способно изменить весь твой мир. Был командующий, его звали Зур. И был у него сын. Его звали Глад. Это был, наверное, единственный солдат, который кроме того, что знал наш язык, всегда давал нам кусочек хлеба. Каждый день. Точнее каждый раз, когда он был. Я довольно плохо соображаю. И прерывисто. Не злитесь. И вот он…

— Спишь? Эй, Бо!

— Нет Эдди. Размышляю.

— Рыжая или вино?

— Вот теперь о рыжей с вином.

— Теперь и я тоже. Все из-за тебя, подкинул мне идею. Ну, а если серьезно? — не унимался мой друг.

— Я…. Знаешь, я представляю, что рассказываю кому-то о моей жизни. О жизни здесь. И…становится немного легче. Как будто я рассказываю кому-то. Понимаешь?

— Да дружище. Честно признаться, я мысленно часто разговариваю… тоже. — похоже Эдди думал о ком-то конкретном, но не решился об этом сказать. И вот даже сейчас я представляю, что рассказываю кому-то о своих мыслях, как и Эдди. Но меня уже клонит в сон. Расскажу вам завтра.

— Спи брат. Завтра на работу.

Мы сначала хмыкнули. Затем от души рассмеялись, насколько нам позволили наши наполненные песком, пылью и отчаянием лёгкие.

Сон не хотел со мной разговаривать, поэтому поговорю с тобой. Надеюсь, кто-то слушает меня… Докончу про Глада. Возможно, поэтому мне и не спится. Не люблю не законченные дела.

Так вот, как-то этот добряк принёс нам хлеба. Улыбнулся. Мы старались особо не разговаривать, чтобы не привлечь внимания. Хотя порой он стоял со злым лицом чтобы не привлечь внимания. Так мы могли обсудить войну, сколько это продлится и отпустят ли нас вообщо. Мы хотели знать подробности, кто победил кто проиграл. Вести мы получали только он новых пленных. Глад сказал, что, к сожалению, вне зависимости от событий, нас всех не отпустят уже никогда. Старик разозлился на него. Стал кричать, что нечего тут строить из себя честного мужа. Мол он просто очищает совесть своим хлебом и лицемерной помощью. Мол он не один из остальных, которые пытают, мучают и убивают. Старик разошелся. Показал пальцем на солдата и повысил голос. К несчастью, это заметили. И заметил именно тот, кому следовало меньше всего. Аст-командир. Он был одет богаче. Высший чин. Мы были в небольшой яме, а они стояли прям над нами. Мы не понимали их язык. Похоже командир злился.

Глад оправдывался. Аст протянул руку назад. Солдат рядом отдал копье. Глад был растерян. Командир протянул копье и головой указал на старика. Глад взял. Посмотрел. И так и стоял неподвижно. Аст улыбнулся. Похлопал по плечу и забрал копье. Рукой показал, что Глад свободен. И когда Глад стоял спиной, командир воткнул ему копье в грудь. Вытянул. Глад упал на четвереньки.

Я помню, как чистая струйка крови потекла прямо перед моими глазами. Чистая, красная. Меж маленьких камней, пыли и чёрной земли. Я посмотрел вверх и увидел озлобленные, но напуганные глаза Глада. Я так и не узнаю, что он думал. Винил ли нас, в своей смерти. Или сожалел, что не прикончил старика, когда был отдан приказ. Ведь он в любом случае лишился жизни. Но скорее первое. Затем вскрик. Командиром обрушил копье на старика. Подоспели солдаты над всеми нами. Колонной. Я бросился к цепям на ногах. Пытался сделать хоть что-нибудь. Ватные руки не слушались. Сил не хватало, в мышцы будто наполнены камнем или были наоборот пусты. И мне прям в лицо обрушилась копье….

Глава 12

Старый сон

Я вскочил прикрывая лицо руками. Тяжело дыша стал оглядывать свои кисти и ноги. Кандалы исчезли. Я пытался успокоить дыхание чувствуя в ушах свое сердцебиение. Казалось, во всем лагере слышно, как громко стучит сердце. На ногах уже не нет цепей, а в руках есть сила. Только душа и разум ощущали всё то, что произошло тогда.

— Эй? — шепнул кто-то у костра. Перед глазами стояла пелена. День постепенно посыпался ото сна окрашиваясь в серые оттенки. Похоже скоро уже рассвет.

— Приснился Старик с Копьем?

— Что? — меня бросило в жар.

— Говорю приснился плохой сон? — спросил Эдди. Я его неправильно расслышал.

— Да… — я встал и накинув плащ сел рядом.

Огонь приятно согревал мышцы. Какое-то время мы сидели и смотрели на языки пламени, слушая как трещат дрова. Иногда был слышен писк, когда из особо влажного дерева выходил сок.

— Старик приснился. С лагеря. Помнишь его? — начал я.

— О да, старый ворчун. Я тогда честно признаться, думал убьют нас всех.

— Мне как раз это и приснилось. — признался я.

— Мне раньше часто снилось тоже подобное. Глад…мда…— он основался на полуслове. Но что уж тут ещё говорить. Где-то крикнула птица.

— Думаешь, он винил нас? Считал, что поступил неправильно или может, что не поступил как раз?

Эдди молчал. Двинул губами и скулами. Разжимал и сжимал челюсть. Затем сказал:

— Я помню твои слова. И, думаю, они реальны в любой ситуации. Мы сами виноваты. И не надо искать проблему в других. Ты мне говорил, что безжалостность к себе, помогла тебе выжить. Что ты всегда винишь себя, если что-то не получается, даже если ты не виноват. Потому что ничего не мешало решить проблему или увидеть её раньше, чем оно должно случится.

— Умный решает проблему…— улыбнулся я.

— Который мудрый не совершает. Именно так. Я все это к тому, что и у Глада был выбор. При чем несколько раз. Он сам выбрал кормить нас. Он сам выбрал не убивать Старика. Он сам выбрал в конце концов служить в этой армии. Ты можешь, конечно, сказать, что он не мог, это был долг и так далее, но нет Бо. Мы сами выбираем. Он мог убежать. Мы могли убежать и не воевать. Так что… лучше держи чаю. И подумай, о чем-то хорошем. Мы живы. — улыбнулся мой друг.

Взяв второй котелок, он налил нам чай. На костре всегда их висело два. Один большой для еды. Второй для чая. Он отхлебнул и произнёс

— Знаешь, вот сейчас подумал. Он поступил так, как считал правильным. Его душа, если она существует, чиста. Возможно, где-то на небе он сейчас смотрит и улыбается, глядя на нас. И радуется. Может благодаря этому поступку он живет там словно король.

Его мысли всегда распространялись далеко за горизонт. Иногда я думал, что он родился не в свое время или не на своем месте. Возможно, оба вместе.

— Стой! А почему Нори не сторожит? — заметил я.

— Я проснулся в кусты, ну и вижу, что он еле держится. Вот и отпустил его на «отдых», — сказал Эдди и сделал ещё глоток, сладко ахнув.

— Не надо его жалеть. Он молод. Нужна дисциплина.

— Парень и так старается. — парировал Эдди.

— Нужно не старание, а порядок. Он должен держаться своего слова и своего долга, даже наперекор нам. Не потому, что хочет, а потому, что надо.

— Ты же сам его отпустил на первое… аааааах ты хитрая жопа. Ты хотел проверить насколько он начнёт припираться и будет стоять на своем. Вот почему ты командир. Ты умеешь контролировать и делать это правильно. Учить правильно я бы сказал. Но Бо?

— Хм?

— Прости меня.

— За что?

— Я должен был сказать красивый командир.

Я не могу не смеяться над его шутками. Хотя может и это и не совсем шутка. Затем он продолжил.

— Мы уже не в цепях. И не на войне. Постарайся смотреть на все… полегче. Нам Дан второй шанс. А может и третий, немного ещё пожить. И я понимаю, что ты своими поступками хочешь продлить нам и Нори жизнь, дать больше времени. Но просто расслабься. Насладись чаем и лесом. И тишиной.