— Я знал, что ты такая вкусная, — сказал он и наклонился так близко, что я могла бы встать и поцеловать его. — Я знал, что ты будешь такой сладкой.

Он опустил взгляд на мои губы, и я подумала, что он поцелует меня — надеялась, что поцелует. Но вместо этого, он отстранился и взял меня за лодыжки. Продолжая смотреть мне в глаза, он наклонился к моей ноге, провел языком по изгибу и глубоко застонал. Он почти закрыл глаза, но они все еще были открыты, наблюдая за мной, смотря на мою реакцию.

Хьюго начал водить языком по моей лодыжке, двигая губами по икре и поднимаясь выше, пока не достиг моего колена. Он переместил руку, поглаживая внутреннюю сторону моего бедра, но, не касаясь той части моего тела, которая хотела этого больше всего. Он продолжал лизать, целовать и нежно сосать мою плоть, пока не добрался до моих тазовых костей.

Я была жидким месивом для него, настолько готовая почувствовать, как он растягивает меня, что я бы умоляла, если бы смогла найти свой голос.

Он продолжал двигаться вверх по моему телу, дразня языком мой пупок, прежде чем мягко погрузить его в небольшие углубления и двигаться вверх. Когда он добрался до моих грудей, он обхватил оба холмика своими большими руками, сдвинул их вместе и начал лизать и сосать жесткие вершины.

— Тебе хорошо со мной, Сабина?

Я могла только кивнуть, но поняла, что он смотрит не на меня, а на мою грудь.

— Да, — прошептала я.

— Хорошо, потому что речь идет о тебе и о том, чтобы тебе было хорошо.

Я не могла дышать, не могла даже думать.

— Это всегда будет о тебе.

Я хотел показать ей, что мужчина может сделать с ней, что я могу сделать с ней.

Я хотел показать Сабине, как хорошо я могу заставить ее чувствовать себя, что со мной она никогда ни в чем не будет нуждаться, даже в физических аспектах.

Я хотел ее, хотел обладать ее телом, но я также хотел и ее сердце.

Я обратил особое внимание на ее груди, отчего тугая кожа на вершинах покраснела и стала влажной от моих ласк. Она тяжело дышала и стонала, и я отстранился, нуждаясь в том, чтобы проглотить ее звуки, принять их в себя.

Это было то, чего я хотел с того момента, как понял, что не могу позволить ей быть с кем-то еще. Что я хотел ее как свою.

Ее сердце.

Ее тело.

Ее страсть.

Держаться подальше все эти годы было самым трудным делом в моей жизни.

Я обхватил ее лицо ладонями и провел большим пальцем по ее нижней губе, пока она слегка не выпятилась.

— Я хочу тебя с твоего восемнадцатилетия, Сабина, с тех пор, как ты окончила школу.

Я смотрел ей в глаза, давая понять, что это серьезно, что это правда и реальность.

— Наша разница в возрасте тебя не беспокоит? — прошептала она, слегка приоткрыв рот, и ее сладкое дыхание скользнуло по моей щеке.

— Возраст — это всего лишь число, и ты та, кто делает меня тверже, чем чертова сталь, — я потерся своим членом о ее ногу, доказывая свою точку зрения. — С того момента, как я понял, что хочу тебя, — я провел пальцами по ее шее, чтобы коснуться ожерелья, — я не был с другой женщиной много лет. — Я посмотрел ей в глаза, чтобы оценить ее реакцию. — Я не хотел другую женщину, Сабина.

Она тяжело дышала. Она выглядела так чертовски великолепно, ее волосы цвета воронова крыла рассыпались по моей подушке, как пролитые чернила.

— Единственная женщина, в которой я хочу быть похороненным — это ты. — Я хотел, чтобы она была подо мной и отдавалась мне, чтобы не было сомнений, что она моя. — Теперь, когда у меня есть ты, когда я знаю, что ты хочешь этого, я не отпущу тебя. — Черт возьми, нет. — Ты моя, Сабина.

Я снова провел большим пальцем по ее нижней губе, завороженный видом того, как я оттягиваю мягкую розовую плоть.

— Я хочу быть твоей. Я всегда была твоей.

Да, блядь, так и было.

Уязвимость и невинность на ее лице врезались в меня невероятно сильно.

— Ты знаешь, что я позабочусь о тебе.

Я сказал это не как вопрос.

— Да, — прошептала она.

— Ты была моей прежде, чем я смог принять это, Сабина.

У нее перехватило дыхание, и я наклонился и снова поцеловал ее.

Это не был мягко, не было нежно. Я дал ей то, в чем мы оба нуждались. Я слушал ее тихие стоны, ее словесные и невербальные мольбы о большем. Все, что я хотел сделать, это заставить ее чувствовать себя чертовски невероятно.

Как только я заявлю на нее права, то буду трахать ее до тех пор, пока она не сможет ходить. Я не могу остановиться, пока она не поймет, что она моя.

Через несколько секунд, я прервал поцелуй, нуждаясь в этом, чтобы пойти дальше, чем то, что мы делали сейчас. Ее губы распухли, покраснели и увлажнились.

— Ты единственное, что имеет значение, Сабина, - я просунул руку ей под голову и сжал основание черепа. — Это чертовски просто.

Мои губы все еще были рядом с ее губами, но я больше не целовал ее. Я чувствовал ее грудь на себе. Они были большими и круглыми, и мой член сильно дернулся. Я снова прижал свой член к ней, давая ей почувствовать его твердость, давая ей знать, что десять дюймов будут похоронены в ее влагалище через несколько минут.

— Я заставлю тебя чувствовать себя чертовски хорошо, Сабина.

— Хьюго... будь уже со мной.

Я тихо зарычал.

— Я покажу тебе, как настоящий мужчина заботится о своей женщине.

— Поцелуй меня еще раз.

Я так и сделал.

Наши языки скользили друг по другу, безумные, горячие и полные желания. Я был тверд, так тверд для нее, что обнаружил, что терся эрекцией о ее бедро, нуждаясь в этом трении.

Она была податлива в моих руках, прижималась грудью к моей груди, ее соски были твердыми, ее возбуждение витало в воздухе. Я был пьян из-за нее.

Она слегка приподняла бедра, и теперь ее киска терлась о мою ногу. Мне нужно было раздеться, быть таким же голым, как она. Я отодвинулся от нее и начал расстегивать пуговицы рубашки. Я бросил материал на пол, как только он был снят, и встал, чтобы разобраться с брюками. Мой член был твердым, ноющим, и мне нужно было освободить ублюдка... нужно было похоронить его глубоко внутри Сабины.

Как только я был так же гол, как и она, я схватил свой член и начал гладить себя, просто глядя на нее, лежащую для меня. Она медленно облизнула губы и опустила глаза на мой член.

— Вот так, — пробормотал я. — Смотри, как я дрочу, потому что не могу себя контролировать. — Меня заводило, что она смотрит. — Ты хочешь эти десять дюймов, Сабина?

Ее глаза были слегка расширены, и я не мог сдержать прилив удовольствия от этого факта.

— Я мог бы взять тебя прямо сейчас, — я сделал шаг. — И все равно этого будет недостаточно. Этого никогда не будет достаточно.

Я еще раз погладил свой член, прежде чем отпустить твердый, толстый и длинный ствол. Я вернулся на кровать и прижал пальцы к ее боку. Утром, может быть, и будут следы, но я хотел, чтобы она знала, что она моя.

И я буду единственным, кто увидит их, потому что она была моей.

— Я не хочу, чтобы на тебя смотрел другой мужчина, Сабина, — прошептал я ей в шею. — Я не хочу, чтобы они прикасались к тебе, даже если это невинно.

Она застонала и выгнулась мне навстречу.

— Эти маленькие синяки, которые могут появиться... — я добавил немного больше давления на ее бедра, наслаждаясь тем, что она схватила мои бицепсы и впилась ногтями. — Эти маленькие отметины будут только для моих глаз, потому что мы оба будем знать, откуда они у тебя. — Я отстранился и посмотрел на нее. — Мы знаем, что наша страсть была чертовски сильной.

Она медленно кивнула, и я посмотрел на то место, где ее ногти впились в мой бицепс. Похоже, у меня тоже будут отметины, и, Боже, меня это заводит. Мой член сильнее толкнулся вперед. Я прижался губами к ее шее и почувствовал, как учащенно бьется пульс. Я лизал и сосал это место, вытягивая кровь на поверхность и отмечая ее там тоже.