— Есть много вещей, которые я хочу сказать сейчас, Сабина, — он все еще смотрел на мой рот.

— Скажи их, — прошептала я, не заботясь о том, что нас могут услышать.

— Они неприличны, — сказал он и сделал еще один шаг ко мне, так, что если я вдохну, наши груди соприкоснутся.

— Я перешла границы приличия, Хьюго, — я чувствовала себя смелее, храбрее. — Я знаю, то, что произошло в машине, не было односторонним.

Он все еще смотрел на мой рот. Мое сердце стучало в голове, и я почувствовала головокружение.

— Нет, это не было односторонним.

А потом он наклонился, убрал мои волосы в сторону и мягко прошептал мне в ухо:

— Это всегда была ты, и я пытался ждать, Сабина. Я готов сделать тебя своей.

Я не мог перестать думать о Сабине и о тех моментах, которые мы разделили в машине и в бутике. Я мог бы взять ее прямо здесь и сейчас, показать ей, что я хочу с ней сделать, и плевать, увидит ли это продавец. Я был тверд, так чертовски тверд, что подумал о том, чтобы сходить в туалет и разрядиться. Я хотел попытаться приручить эту потребность, проходящую через меня.

Но я знал, что ничто не сравнится с Сабиной. Я знал, что ничто не сможет усмирить мое возбуждение, кроме нее.

Я ждал четыре года, чтобы быть с ней. Я скрывал свои чувства, не уверенный в том, сработает ли все, если я скажу ей, чего хочу, и чувствует ли она то же самое. Она была взрослой, знала, чего хочет от жизни, и то, как она отреагировала на меня сегодня, показало мне, что она хочет меня.

Мой водитель подъехал к дому, и мы вышли. Я наблюдал за тем, как она вылезает из машины, расставив длинные ноги. Каблуки, на которых я настоял на покупке, потому что они подходили к платью и кричали «трахни меня», выглядели на ней невероятно. Мой член дернулся, но я попытался сдержать желание, которое горело глубоко внутри меня.

— Спасибо за ужин. Это было чудесно, - сказала Сабина и обняла меня.

— Всегда, пожалуйста.

Я должен был сказать больше, но мое внимание было сосредоточено на Сабине и на том, как она избегала смотреть мне в глаза. Она делала это всю ночь, и часть меня чувствовала себя хищником, который хотел схватить свою добычу... и Сабина была моей добычей.

Я мог сказать, что она была в противоречивых чувствах из-за того, что происходит между нами, из-за возбуждения, которое, я знал, она чувствовала так же сильно, как и я к ней. Я посмотрел на ожерелье, которое было на ней. Все эти годы это значило гораздо больше, чем просто подарок на выпускной. Это был знак моих чувств к ней, легкий, легко удерживаемый в руке, но сложный, даже если снаружи он не казался таковым.

И браслет, который она носила на своем тонком запястье. Я был собственником касательно Сабины, без сомнения, но я также контролировал себя, был осторожен и знал, как держать себя в руках. Я даже не хотел думать о ней с кем-то еще.

Она была моей, и я хотел показать ей, как хорошо нам будет вместе.

* * *

Сабина

Когда мы приехали домой, я надеялась провести время с Хьюго. Мои родители легли спать чуть больше часа назад, а я все еще была в платье, которое Хьюго купил для меня, и по какой-то причине не желала его снимать.

Я не знала, что все это значит, и смогу ли я поговорить с ним об этом до того, как он уйдет. Но сама мысль о том, что он уйдет и не вернется так долго, как бы долго это ни продолжалось, вызывала у меня тошнотворное чувство.

Я не хотела никого другого. Я знала это еще до того, как увидела желание в его глазах. Сама мысль о том, что я не смогу сказать ему правду, быть честной с нами обоими, заставляла меня думать, что мир рухнет вокруг меня.

Я думала об этом несколько минут и пришла к выводу, что не могу просто надеяться на то, что что-то подобное случится снова.

Хьюго был для меня.

Мысль о том, чтобы быть с кем-то еще, даже не проскальзывали у меня в голове. Я хотела только его, и он должен был это знать.

* * *

Хьюго

Я никогда не был человеком, который сидит и ждет, когда что-то упадет мне на колени. Не предпринимая никаких действий, я не достиг бы того, чего достиг в жизни и в своей корпорации.

Я ждал достаточно долго, чтобы быть с Сабиной, и не собирался больше ждать.

Но когда я открыл входную дверь гостевого домика, то увидел ее стоящей там. Она все еще была в платье, которое я ей купил, и этот укол одержимости ударил в меня. Я хотел, чтобы она носила только те вещи, которые покупал я.

Я хотел быть тем, кто снимет с нее эту одежду.

Похоть захлестнула меня, но также там была любовь. Я чертовски сильно любил Сабину, больше, чем мог полностью понять ... больше, чем она могла представить.

Ради нее, я бы пошел на все, чтобы убедиться, что она защищена. Я бы сравнял здания, если бы это сделало ее счастливой.

— Хьюго, — она прошептала мое имя, и все во мне напряглось. — Я скажу это только потому, что мне надоело прятаться.

Я вцепился пальцами в дверной косяк, пытаясь удержаться от того, чтобы затащить ее в дом и сделать своей. Я хотел целовать ее до тех пор, пока она не задохнется, пока она не вцепится в меня и не начнет умолять сделать ее своей.

Но я не двинулся с места, потому что она явно хотела что-то сказать. Это либо сломает все, либо сейчас все только начнется. Она либо скажет мне, что между нами это не может больше продолжаться, либо, наконец, отдастся мне.

Она посмотрела на свои руки, которые начала скручивать. Она нервничала, и я ненавидел то, что заставил ее чувствовать себя так, даже непреднамеренно.

Я накрыл ее руку своей и приподнял ее голову указательным пальцем за подбородок. Она уставилась на меня, ее глаза открылись широко, и выражение ее лица казалось уязвимым.

— Все в порядке, — тихо произнес я, так сильно желая прижать ее к своей груди, погладить по волосам и дать Сабине понять, что она никогда не будет чувствовать ничего, кроме комфорта и безопасности рядом со мной.

— Я люблю тебя, Хьюго.

Ее глаза стали еще шире, когда она произнесла эти слова, и, если это было возможно, мое тело напряглось еще сильнее. Я отпустил ее руки и подбородок, уставившись на нее с некоторым шоком на лице. Однако то, что я чувствовал, и что могло бы сбить меня с ног, было одержимость.

Она моя.

— Я так люблю тебя, Хьюго. Уже много лет. Я понимаю, что чувствовала от тебя сегодня, когда были только мы, и я устала притворяться, что это может исчезнуть ... что мои чувства к тебе со временем уменьшатся, — она посмотрела на меня долгим взглядом. — Но со временем они становятся только сильнее.

У меня не было никакого самоконтроля, когда дело касалось Сабины. Прямо сейчас, то, как она смотрела на меня, то, что она говорила ... я не собирался пытаться остановить себя от того, чтобы обладать ею, показать ей, что я тоже ее люблю.

Я не смог бы остановиться, даже если бы захотел.

Я положил руку ей на затылок, удерживая на месте, и наклонился вперед. В течение секунды мы просто смотрели друг другу в глаза и дышали одним воздухом.

— Поцелуй меня, Хьюго, — прошептала она, умоляя своим нежным голосом.

Я застонал, мое тело задрожало.

— Lyubov moya, — прошептал я ласковое слово, зная, что она поймет русский термин. Я открыл глаза и увидел, что она меня прекрасно понимает.

Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Любовь моя, — простонал я. — Я тоже люблю тебя, Сабина. Боже, — простонал я и на мгновение закрыл глаза. — Боже, я люблю тебя так сильно, что иногда мне больно.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее, как будто это было в последний раз.

Но это было не так. Черт возьми, нет. Мы только начали.

Она застонала, и я поцеловал ее сильнее. Я ужесточил свою хватку на ее волосах, наклонил ее голову назад, и переместил свой рот вниз по ее шее. Языком и губами я провел дорожку вниз по стройной дуге ее горла, облизывая, посасывая и давая ей понять, что люблю каждую ее частичку. Я посасывал ее ключицы, наслаждаясь тем, как она выгибала спину, как ее груди плотно прижимались к моей груди.