А самое главное, если бы там победила дружба народов, герой Сталинграда на Голубом Огоньке не стал бы долго и нудно вспоминать все эти национальности. Дружба народов, или есть по умолчанию, и о ней забывают говорить, или её нет.

Пусть оно попахивает фашизмом, но я тогда понял, что побеждать стали, когда засунули дружбу народов подальше. Когда все стали не русские, немцы и далее по списку, а «свои» и «чужие».

На войне каждый просто выполнял понятные приказы, поскольку никого не волновала его национальность. Особенно когда закапывали в братских могилах.

Дружба народов понадобилась коммунистам после войны, её достали обратно, притащили на Голубой Огонёк и заставили бедного Павлова учить этот дурацкий текст. Но не было в Гардарике коммунистов, никому дружба народов никуда не упала.

Вот Серёжу можно назвать французом, скорей всего, были в подчинении Артёма люди и других национальностей, однако мой герой на подобную ерунду не обращал внимания.

Это можно считать фашизмом? А по мне это настоящая дружба народов, о которой нет смысла постоянно повторять. В любом случае какая-то дружба точно была, иначе, наши бы не победили.

Итак, что получается в результате, если не прибегать к резким определениям? Тёма обычный молодой парень на войне, о которой никто ничего толком не знает. Известно лишь, что там была некая дружба, и всегда нужны быстрые решения. Всего лишь! А вы – сволочь, фашист…

В печали я уходил из гостиницы. С ней закончилась часть моей жизни. Да, её захват укладывался в план Дымова и являлся простой контратакой…

С детства ненавижу слово «контратака»! Атаковать следует первым и только один раз. Не всегда получается избежать вражеских атак, слово «контр» лишний раз об этом напоминает и бесит ещё больше.

Но злился я не только на Алёшу. Всерьёз ведь надеялся дождаться войска Гардарики в относительном комфорте, с регулярным горячим питанием, отоплением и горячим душем. И война снова напомнила о себе, никакого комфорта не будет. Чтобы пришла Гардарика, я должен больше убивать европейцев. Других вариантов у меня нет.

Вот явился я к Оксане, и мне дали отдохнуть? Отряд к моему приходу уже помогал отражать очередную атаку. Сразу выдали мне немецкую винтовку. Не, русские не хуже, просто в нашей ситуации намного легче с немецкими боеприпасами.

Серёжу с рацией посадил в относительно безопасное место в глубине дома и приказал её охранять. Терять Серёж слишком часто мне не хотелось и у него ведь рация! И так не-маги вокруг постоянно гибнут…

Ну, а про военных магов с винтовками я уже говорил, на дистанции до двухсот метров мы превосходим снайперов. В городе дальше целиться почти что и некуда. Оборона получила сразу три десятка снайперов.

Наши потери резко пошли на убыль и стали эпизодическими, а вражеские штурмы заканчивались раньше. Магам приходилось часто менять позиции и постоянно щёлкать магазинами – девчата заряжали, это у них получается лучше всего.

Танкоопасные участки загромоздили почерневшие от копоти туши французских танков, подорвались на минах. Разминировать же не позволял постоянный огонь из дома. Вперёд шла пехота.

Неприятель накопил значительные резервы. Вражеские атаки шли с разных сторон, иногда даже со всех сразу, с минимальными перерывами на миномётные обстрелы, а чаще вообще без оных. Девчата лупили из пулемётов и кидали гранаты, это у них тоже неплохо получалось.

Около полудня прогремел мощный взрыв, и в районе гостиницы появился столб пыли и дыма. Однако французы не сделали перерыва на обед, наверное, действительно нечем стало кормить солдат. Девочки наполняли магазины и делали бутерброды.

Я кусал, пережёвывая, стрелял и думал, что ещё не встречал на своей войне голодных русских солдат и откормленных европейцев. Пока всё происходит почему-то наоборот.

А без лирики немного злило однообразие. С началом очередного обстрела из миномётов пошёл мой отряд в столь не любимую мной контратаку на западном направлении.

Неприятель к ответному нападению совсем не готовился, привык сука воевать с бабами. Французам тут просто машина утилизации голодных солдат, что ли!

Преодолели мы пространство до соседнего дома и закидали окна гранатами. Врываемся внутрь, короткая стрельба, а я так сразу вытащил нож. Ещё не закончилась рукопашная, из окон на другую сторону заработали наши ручные пулемёты.

Прикрывались домом вражеские миномётчики, и колоннами во весь рост подходили солдаты. Все они полегли, и отряд начал оборонять новые позиции. Вскоре приехала пара французских танков. Не дожидаясь их выстрелов, я приказал наставить противопехотных мин и отходить.

Через две-три вражеские атаки с той стороны полетели мины. Я решил снова сходить, просто посмотреть, на месте ли танки. Осторожно преодолели пустое пространство, трах-бабах и ёлы-палы.

Выглядываем в окна с другой стороны – стоят танки, нас ждут. Даже миномётчиков обстреливать не стали, сразу дёру, однако два танка влепили по снаряду в окна и осколками задели троих наших бойцов.

Уже хорошо, что стоят танки французов, караулят. Думаю, а как обстоят дела с других сторон света? Не зря говорят, что любопытство губит кошку. Через пару атак сходили проверить восточное направление.

И вы будете, наверное, смеяться, не было там танков! Отряд их немного подождал и отошёл на старые позиции. Потом стороны, куда враг прислал уже танки, мы не тревожили, но до темноты добились, чтобы они ждали нас и на юге, и на севере.

С наступлением темноты противник активность резко снизил. Гарнизон регулярно запускал осветительные ракеты, огнём пулемётов пресекал попытки врага разминировать и утащить туши подбитых танков, варил на кострах кашу, разогревал тушёнку и запекал в золе картошку.

Оксана покрутила трофейное радио и поймала французскую пропаганду. Девочки из гостиницы, весело на меня поглядывая, переводили. Оказывается, сегодня утром случилось для всего прогрессивного человечества давно с нетерпением ожидаемое, радостное событие. Доблестные французы ликвидировали боярина Артёма Большова.

Сначала я подумал, что имелся в виду какой-то другой боярин, однофамилец и тёзка. Немного смущало всеобщее ликование, поздравляли даже японцы. Ну, не мог я всерьёз думать, что настолько достал весь мир!

Однако подробности не оставляли сомнений. Ликвидировали того ублюдочного боярина Большова, кто нахально давал проклятым англичанам свои поганые интервью – девочки переводили со всеми эпитетами. И я даже слегка загордился.

Как только корреспонденты на местах получили известия о моей трагической гибели, они связались со своими штаб-квартирами в европейских столицах, и эта счастливая новость сразу стала главной.

Ведущие говорили, что разведка установила моё присутствие в гарнизоне окружённого города N, и вот случилось! Собаке собачья смерть, так будет с каждым, и теперь точно русские животные разбегутся.

Европейская радость прерывалась популярными песнями, зачитыванием поздравительных телеграмм и прямыми включениями общественных и политических деятелей – все просто вне себя от счастья.

Они тоже отзывались обо мне очень искренне и чисто по-европейски. Только на собственных похоронах узнаешь, как меня, оказывается, ценят! Некоторые договорились до того, что стоило напасть на Гардарику уже лишь затем, чтобы ликвидировать этакую мразь. Прямо неловко разочаровывать столько народу!

Особенное моё внимание привлекли интервью по телефону с участниками событий. Первым включили Пьера Нийёма. Он рассказал, что русские варвары захватили гостиницу, которая тесно соседствовала со зданием его банка «Али Гоффрейн».

Это очень хороший банк, очень надёжный! «Али Гоффрейн» ведёт операции по всему миру, даже в Гардарике…

Ведущий попросил не отвлекаться, и Пьер продолжил. Как владеющий русским языком он пошёл к русским и высказался об их неподобающем поведении. Дикари его почему-то не убили, накормили макаронами с колбасой и продали мясных консервов по триста франков за банку.