– Моя дорогая, я понимаю Ваше состояние сейчас. Вы не на то рассчитывали, я понял это сразу, – он помолчал. – Попасть сюда мечтают многие, но жесткий отбор предоставляет такую возможность далеко не всем. Я не знаю, какие обстоятельства привели именно Вас сюда, но смею заверить, что, несмотря на все первоначально кажущиеся сложности и несправедливости, жизнь здесь намного лучше той, чем может быть сейчас у подавляющего большинства граждан в вашей стране. Мне сообщили о Вашем прибытии только два дня назад, и я почти сразу же подумал, что Вас занесло сюда по чьей-то сильной покровительствующей руке, но теперь совершенно разубедился в этом.

Я открыла рот, чтобы рассказать, как все было, но он продолжал:

– Я итальянец по матери, а мой отец погиб в сражении на руках у сэра Рочерстшира старшего, закрыв его своей спиной и спасши жизнь тем самым. И я попал сюда совсем мальчишкой, еще младше Вас. Почти пять лет я подметал дорожки, потом стриг газоны, а позже стал официантом благодаря своей шустрости и в итоге дорос до шеф-повара усадьбы его величества. И вот что я хочу сказать: за все 27 лет, что я верой и правдой служил этому великому человеку, я только трижды видел его. Впервые, когда у него случился инфаркт в машине, а я по случайности оказался рядом, затем на 50-летний юбилей, когда он велел, чтобы испекший для него торт повар вынес его лично, а после… А после, когда я просил его позволения жениться на нашей садовнице Луизе, и он не отказал. Знаете, с ним не встречалось лично почти 80% персонала. И это не потому, что он высокомерный тип, считающий нас грязными людьми низшего сорта и не достойными его внимания, а просто-напросто потому, что он не способен физически уделить внимание всем. По этой простой причине во избежание ссор и сплетней между нами он исключил общение с прислугой в принципе.

Должна уточнить для Вас, Виктор, что я хотя и изучала английский язык в школе, но не способна была, конечно же, понимать абсолютно все, что слышала, а теперь уже со знанием дела пересказываю произошедшее тогда Вам.

И вот Тайлер дошел до кульминации в своей речи:

– При всем моем уважении к Вам и к Вашему юному амбициозному возрасту, я не могу поставить Вас на ту работу, которую Вы не способны делать. Лучшее, что я могу дать Вам, – это мытье посуды и переборка круп. Вероятно, со временем, Вы осилите большее, но пока только это, извините. – Он наклонил голову набок и несколько откинулся на стуле, давая понять тем самым, что кончил.

Теперь слово предстояло держать мне. Но у меня было так много, что сказать, что я растерялась, с чего начать.

– То есть… я не буду помогать сэру Харольду лично и даже, скорее всего, никогда не увижу его с глазу на глаз? – мой голос срывался от обиды и разочарования. Плохой английский волновал в тот момент меньше всего.

– Более чем уверен в этом. Он вполне самостоятельный крепкий мужчина, и его гувернер хорошо справляется с возложенными на него обязанностями.

– А что сэр Эдвард? Он также не общается с прислугой? Но ведь это он обещал моей маме совсем другую работу для меня. Кто же тогда исправит возникшую ошибку?

– О нет, он наоборот довольно часто заходит сюда, и его Вы будете видеть постоянно. Его на самом деле сейчас нет в стране.

– А если я не хочу стоять тут и мыть посуду и ехала вообще не для того? – и откуда вдруг во мне нашлось столько смелости, чтобы заявить о себе и своем недовольстве? Это было мое взбунтовавшееся побитое эго, которое я не смогла заглушить внутри. Неужели и здесь меня ожидают все те же обман и уничижение перед власть имущими?..

– Сожалею, но до возвращения сэра Эдварда ничего изменить невозможно. Вам придется дождаться его в любом случае. Марчелла, – он сделал паузу и снова приблизился ко мне, – Вы, конечно, можете запереться в Вашей комнате и не выполнять никакой работы, но это будет худшее, что Вы можете предпринять в данной ситуации, поверьте. Заметьте, я не ставлю Вас чистить и филировать рыбу или сортировать ошметки и объедки со стола, но я бы с большой радостью принял Вашу помощь в тарелках, мне честно не хватает рук.

– Я поняла, хорошо, – мягкость его речи и вежливость обращения склонили меня уступить.

В конце концов, что я могла сделать здесь и сейчас одна, против них всех, в чужой стране и под непробиваемым куполом этой усадьбы?

Отказ от работы мог значить лишь по истечении 4-ех суток мое поспешное отправление обратно восвояси, тогда как согласие потерпеть эту низкую работу всего несколько дней давало шанс проявить себя с лучшей, исполнительной, стороны и заняться потом сразу же другим, достойным большего уважения делом. Ведь я наивно не теряла надежды, что в действительности допущена ошибка, и меня обязательно переведут в лучшие условия труда.

– Тогда завтра в половине восьмого жду Вас здесь. Кушать Вы можете когда хотите и что хотите вон из того холодильника, – он указал пальцем на высокую холодильную камеру в противоположном конце от нас, – Однако по правилу этикета мы принимаем пищу в установленные для этого часы, они указаны в расписании. Я Вам сейчас его выдам. Там же есть и про распорядок в целом.

Тайлер встал, достал из шкафа над нами памятку и протянул мне.

– Горничная принесет для Вас рабочую одежду после ужина. Так, – он посмотрел на часы, – Сейчас 18:20. В 19:00 приходите к ужину. Горячее будет в это время на плите там же, у холодильника. А пока можете быть свободны и разложить Ваши вещи.

Вот так и рухнули мои воздушные замки в самый первый день. А чего, впрочем, я ожидала? Что граф встретит меня на пороге дома лично? Или что станет рассказывать про боевые сражения, отвагу и храбрость свою и других бойцов и тяжесть перенесенных ими мук и лишений? Да, именно этого я хотела и ждала. Но точно не мыть целыми днями грязную посуду в душной кухне с несколькими узкими подпотолочными окошками в отдельно стоящем доме для прислуги. Однако делать было нечего, и предстоящие четыре дня я должна была заниматься именно этим.

Глава 14

Тайлер оказался хорошим и вовсе не высокомерным человеком, в отличие от Рональда. Он по-доброму и даже в какой-то мере по-отечески относился ко мне: спокойно указывал на ошибки, не загружал лишней работой и каждую свободную минуту старался заговорить о чем-либо, наблюдая мои одиночество и отчужденность в окружении незнакомых людей противоположного моему темперамента. И я была очень признательна ему за эти человечность и дружественность, которых мне на самом деле так не хватало.

На третий день я позвонила матери и сказала, что все хорошо. На ее вопрос, какую мне дали работу, я ответила честно и объяснила, что приезд сэра Эдварда должен разрешить это недоразумение, а пока что поработаю так. Мама была и спокойна и взволнованна одновременно. С одной стороны, она понимала, что нет ничего удивительного в том, какие обязанности на меня возложили. А, с другой, – ей, конечно же, хотелось чего-то лучшего для меня. Мы говорили всего пару минут, и обе держались приподнятого тона, каждая в душе затаив тревогу.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.