В Delta Selection один из способов убедиться в том, что вы вышли из игры, - это почувствовать неровности скорости после рабочего дня. Ускорение означает, что вы вернулись на базу и рано отправляетесь домой. В тот день, когда мы почувствовали первый толчок, лишивший нас надежд и мечтаний, некоторые парни начали ругаться, у других на глаза навернулись слезы. Я же просто покачал головой.

"Гоггинс, что ты здесь делаешь?" спросил один парень. Он был шокирован, увидев, что я сижу рядом с ним, но я смирился со своей реальностью, потому что мечтал о том, как закончу обучение в Дельте и стану частью сил, когда еще даже не закончил Отбор!

"Я не делал того, что они мне велели", - сказал я. "Я заслужил право вернуться домой".

"Ты один из лучших парней здесь. Они совершают огромную ошибку".

Я оценил его возмущение. Я тоже рассчитывал на успех, но не мог расстроиться из-за их решения. Начальство "Дельты" не искало людей, которые могли бы сдать экзамен на тройку, четверку или даже пятерку. Они принимали только отличников, и если ты облажался и показал результат ниже своих возможностей, они отправляли тебя в отставку. На самом деле, если на поле боя ты замечтаешься на долю секунды, это может означать твою жизнь или жизнь одного из твоих братьев. Я это понимал.

"Нет. Это была моя ошибка", - сказал я. "Я забрался так далеко, сохраняя концентрацию и выкладываясь на полную, и я еду домой, потому что потерял концентрацию".

***

Пришло время вернуться к службе в отряде "морских котиков". Следующие два года я базировался в Гонолулу в составе секретного транспортного подразделения под названием SDV, то есть SEAL Delivery Vehicles. Операция "Красные крылья" - самая известная миссия SDV, и вы слышали о ней только потому, что это была большая новость. Большая часть работы SDV проходит в тени и вне поля зрения. Я хорошо вписался в этот мир, и было здорово снова вернуться в строй. Я жил на острове Форд, из окна моей гостиной открывался вид на Перл-Харбор. Мы с Кейт разошлись, и теперь я жил по-настоящему спартанской жизнью, просыпаясь в пять утра, чтобы бежать на работу. У меня было два маршрута, восьмимильный и десятимильный, но независимо от того, какой из них я выбрал, мое тело реагировало не слишком хорошо. Уже через несколько миль я чувствовал сильную боль в шее и головокружение. Несколько раз во время пробежки мне приходилось садиться из-за головокружения.

Долгие годы я подозревал, что у каждого из нас есть предел миль, которые мы можем пробежать до полного расстройства организма, и я задавался вопросом, не приближаюсь ли я к своему пределу. Никогда еще мое тело не было таким напряженным. У меня был узел на основании черепа, который я впервые заметил после окончания BUD/S. Спустя десять лет он увеличился вдвое. У меня также были узлы на сгибателях бедра. Я пошел к врачу, чтобы все проверить, но это были даже не опухоли, тем более не злокачественные. Когда врачи сняли с меня смертельную опасность, я понял, что мне придется жить с ними и постараться на время забыть о беге на длинные дистанции.

Когда у вас отнимают занятие или упражнение, на которое вы всегда полагались, как это случилось с бегом, легко застрять в ментальной колее и перестать заниматься вообще, но у меня не было менталитета бросившего. Я тяготел к перекладине для подтягиваний и повторял тренировки, которые мы делали со Следжем. Это было упражнение, которое позволяло мне напрягаться и не вызывало головокружения, потому что я мог делать перерывы между сетами. Через некоторое время я стал искать в "Гугле", где можно найти рекорд по подтягиваниям. Тогда я прочитал о многочисленных рекордах Стивена Хайланда в подтягиваниях, в том числе о рекорде за двадцать четыре часа - 4020.

В то время я был известен как ультра-бегун, и мне не хотелось быть известным только по одной вещи. А кто хочет? Никто не считал меня универсальным спортсменом, и этот рекорд может изменить эту динамику. Сколько людей способны пробежать 100, 150, даже 200 миль и при этом подтянуться более 4000 раз за день? Я позвонил в Фонд воинов специальных операций и спросил, могу ли я помочь собрать еще немного денег. Они были в восторге, и в следующее мгновение мой знакомый, используя свои навыки общения, пригласил меня на Today Show.

Чтобы подготовиться к попытке, я делал по 400 подтягиваний в день в течение недели, что занимало у меня около семидесяти минут. В субботу я сделал 1 500 подтягиваний в сетах по пять-десять повторений в течение трех часов, а в воскресенье я вернул этот показатель к 750. Вся эта работа укрепила мои латы, трицепсы, бицепсы и спину, подготовила плечевые и локтевые суставы к экстремальным нагрузкам, помогла мне развить мощный хват типа "горилла" и повысила устойчивость к молочной кислоте, так что мои мышцы могли работать еще долго после того, как они были перегружены. Когда приближался день игры, я сократил время восстановления и начал делать по пять подтягиваний каждые тридцать секунд в течение двух часов. После этого мои руки падали на бок, вялые, как перерастянутые резинки.

Накануне моей рекордной попытки мама и дядя прилетели в Нью-Йорк, чтобы помочь мне, и все было в полном порядке, пока "морские котики" в последний момент не сорвали мое выступление на Today Show. Только что вышла книга No Easy Day, рассказывающая о рейде на Усаму бен Ладена из первых рук. Она была написана одним из операторов подразделения DEVGRU, которому удалось это сделать, и руководство Naval Special Warfare было недовольно. Специальные операторы не должны делиться подробностями работы, которую мы выполняем в полевых условиях, с широкой общественностью, и многие люди в командах были возмущены этой книгой. Я получил прямой приказ отказаться от участия в съемках, что не имело никакого смысла. Я выходил на камеру не для того, чтобы рассказывать об операциях, и не для того, чтобы заниматься саморекламой. Я хотел собрать миллион долларов для семей погибших, а Today Show было крупнейшим утренним шоу на телевидении.

К тому времени я прослужил в армии почти двадцать лет, не имея ни одного нарушения в послужном списке, и в течение предыдущих четырех лет ВМС использовали меня как своего героя. Они разместили меня на рекламных щитах, у меня брали интервью на CNN, я прыгал с самолета на NBC. Они поместили меня в десятки журнальных и газетных статей, что способствовало их вербовке. Теперь же они пытались задушить меня без всякой на то причины. Если кто и знал правила, по которым я мог и не мог говорить, так это я. В самый нужный момент юридический отдел ВМС разрешил мне продолжить работу.

Рекламный щит в дни моего рекрутинга

Мое интервью было коротким. Я рассказал вкратце историю своей жизни и упомянул, что буду сидеть на жидкой диете, употребляя спортивный напиток с углеводами в качестве единственного питания, пока рекорд не будет побит.

"Что нам приготовить для вас завтра, когда все закончится?" ответила Саванна Гатри. Я рассмеялся и подыграл ей, но, не поймите меня превратно, я был вне зоны своего комфорта. Мне предстояло вступить в войну с самим собой, хотя я так не выглядел и не вел себя. Когда время подошло к концу, я снял рубашку и остался в одних легких черных шортах и кроссовках.

"Вау, это как смотреть на себя в зеркало", - пошутил Лауэр, жестом указывая на меня.

"Этот сегмент только что стал еще интереснее", - сказала Саванна. "Хорошо, Дэвид, желаю тебе удачи. Мы будем следить".

Кто-то включил "Going the Distance", тематическую песню "Рокки", и я подошел к перекладине для подтягиваний. Он был выкрашен в матово-черный цвет, обмотан белой лентой и украшен белой надписью "Не проявляй слабости". Натянув серые перчатки, я произнес последнее слово.

"Пожалуйста, сделайте пожертвование на сайт specialops.org", - сказал я. "Мы пытаемся собрать миллион долларов".