Что же, фрагмент обдуман. Пора предложить свой вариант.

Базовыми свойствами умело написанного текста я бы назвал два: ясность и содержательность[5]. Ясность Ильяхов и Сарычева и сами упоминают несколькими страницами раньше, вот и нужно было повторить. А содержательность – это насыщенность текста смыслом. Автор не просто нанизывает одно слово на другое, он что-то сообщает, чем-то делится. В идеале – до предела наполняет информацией каждый фрагмент своей речи. В умном и внятном произведении – какого бы размера оно ни было – каждое слово полновесно, использовано не зря. Чем экономнее автор расходовал речевые средства, тем содержательнее его текст.

Представим, каким могло бы быть начало параграфа:

Едва приступив к важнейшему теоретическому объяснению, Ильяхов и Сарычева тут же дали маху. Их версия окажется осмысленной, только если из неё удалить три слова: «коротко», «драматург» и «редактор». Но это уже будет вступление к какому-то другому параграфу – рассказывающему о журналистской этике, а не об истоках универсального метода работы с текстами.

А текущее начало – логическая какофония, сумбур. Результат соединения случайных, необдуманных слов.

Книга не выдерживает проверку медленным чтением, подумал я.

Так и оказалось.

Прочтите фрагмент, взятый – с небольшими сокращениями – со страницы 170[6].

На первый взгляд, текст выше – образец здравомыслия.

Но стоит вчитаться – и видишь: авторы не раскрывают заявленную тему. Их рассуждения ложны, основаны на логических искажениях и манипулировании фактами. Увы, при поверхностном чтении – когда пробегаешь взглядом по строчкам, не слишком вдумываясь в написанное, – подвох почти никогда не заметишь. Тем важнее замедлиться и вдуматься.

Заголовок параграфа: «Когда нечем хвастаться». Ильяхов и Сарычева обещают показать, как «неприятная правда» превращается в «предмет гордости». Но в чём состоит «неприятная правда» о штатных дизайнерах, если они умеют делать сайты, удобные для пользователей и прибыльные для клиентов? Ответ: по большому счёту ни в чём. Возможно, сотрудники веб-студии и не виртуозы, но создают добротный продукт. Такой, которым можно и нужно «хвастаться». Фокус состоит в том, что в первой половине текста авторы рисуют искажённый – негативный – образ дизайнеров, скрывая их достоинства. И лишь в переработанном тексте о веб-студии вынимают из рукава припрятанный козырь.

Уяснив суть центральной подмены, начинаешь видеть и все остальные. На протяжении параграфа Ильяхов и Сарычева неоднократно грешат против логики, отчего предмет разговора размывается и обессмысливается.

Первый «поворот не туда» – использование слова «квалифицированный» в значении «дипломированный» (вместо «профессиональный, компетентный, умелый»). Разумеется, что-то о квалификации может сказать и образование. Но когда слышишь «специалист высокой квалификации», думаешь в первую очередь не о дипломах и других «корочках», а о реальных навыках. Превратная трактовка слова позволяет подменить разговор о том, что дизайнеры умеют и чего не умеют, разговором о том, есть ли у них профильное образование. Из этого обсуждения – в принципе уводящего от сути – авторы ещё и делают тенденциозный, надуманный вывод: «Если рассказать правду [об отсутствии у дизайнеров соответствующих дипломов], будет печально». В современной России – в отличие, например, от Германии – работа не по специальности является нормой жизни. Ничего «печального» в отсутствии академической степени нет.

На следующем шаге Ильяхов и Сарычева называют штатных дизайнеров «средненькими». Это – нагнетание их ложного образа. Прочтите описание этих же сотрудников в исправленной версии текста о веб-студии – и станет ясно, что гораздо справедливее было бы назвать их, например, «крепкими профессионалами»: да, не выдающиеся мастера, но своё дело знают. Оценочность – базовое свойство лексики: в огромное число слов и словосочетаний уже встроено отношение к тому, что этим словом или словосочетанием обозначается. В «средненьких» встроена оценка отрицательная, в «крепких профессионалов» – положительная. Из того, что мы знаем о сотрудниках веб-студии, высокомерного и обесценивающего отношения они никак не заслуживают, скорее – тёплого и уважительного.

И дальше: как именно веб-студия «подведёт клиентов», если она «создаёт рабочие сайты для продаж»? Почему клиенты «не вернутся… за новыми заказами», если поставленные ими «коммерческие задачи» будут решены? Все эти мрачные прогнозы – следствие предвзятого, недостоверного описания дизайнеров в первой части параграфа. Но дело не только в неувязках на уровне текста. Созданная авторами картина мира ещё и нереалистична. Можно представить, что клиент, которому «наобещали» дизайн фестивального уровня, «разочаруется» в дизайне функциональном. Но трудно представить, чтобы заказчик перед заключением контракта не взглянул на портфолио подрядчика. А если взглянет и увидит, на что именно способна веб-студия, откуда взяться и завышенным ожиданиям, и последующему разочарованию?

В основе новой версии рекламного текста – ещё одно передёргивание. Ильяхов и Сарычева противопоставляют штатных специалистов и неумелых зазнаек – таких, которые много о себе мнят, но не в силах решить практическую задачу. Конечно, впадать в радикальный эстетизм при решении прикладных задач нельзя (и веб-студия вправе упомянуть, что помнит об этом). Но наряду с эстетами-неумёхами есть и эстеты-прагматики – те, кто умеет поставить красоту на службу делу. Сделать одновременно и эффектно, и эффективно. Игнорируя существование мастеров экстра-класса, зарабатывать баллы за счёт сравнения с оторванными от жизни снобами – решение манипулятивное, нечистоплотное.

И напоследок: заметьте, как во второй половине текста Ильяхов и Сарычева наполняют образ дизайнера без образования ложным позитивным смыслом. Это им требуется в риторических целях, ведь в первой части фрагмента они – столь же безосновательно – преподносили отсутствие диплома по специальности как нечто отрицательное. Теперь авторы дают некорректное определение: «дизайнеры-самоучки – те, кто пришёл в дизайн… решать коммерческие задачи». (В действительности характеристика «самоучка» означает лишь то, что человек освоил профессию самостоятельно, вне стен учебного заведения. Из этого не следует, что утилитарные задачи его интересуют, а художественные – нет.) Вот, оказывается, какое превращение «неприятной правды» в «предмет гордости» предлагают Ильяхов и Сарычева: мнимый недостаток меняется на столь же надуманное достоинство.

Что может сделать редактор, обнаружив все эти искажения и подмены? Переписать текст, отказавшись от всех ложных ходов и выстроив прочный логический стержень. А затем, исходя из новой центральной идеи, дать фрагменту новый заголовок.

Справа – то, что получилось у меня. Обратите внимание, что новый заголовок оказался едва ли не противоположен по смыслу первоначальному.

Рассмотренный фрагмент – лишь половина параграфа «Когда нечем хвастаться». К сожалению, предложить свою версию оставшегося текста я не могу: если поначалу Ильяхов и Сарычева хотя бы имитируют, что раскрывают заявленную тему, то дальше рассуждают вообще о другом. Откройте «Пиши, сокращай» – и убедитесь в этом сами. А ещё параграф завершается крупно набранным выводом: «Любая правда хороша». Эта сентенция не имеет ровным счётом никакого отношения к новому тексту о веб-студии, потому что в его основе лежит не «любая правда» о компании, а сильный аргумент в пользу сотрудничества с ней. То есть тот небольшой кусочек «правды» о бизнесе, которым хочется и имеет смысл «хвастаться».