И вот он стучится в дом,
И те, кому хватило силы,
И те, которые двигаются с трудом,
Ему стаканчик подносили
И заходить скорей просили.
Сначала травы колосились,
А после покрывались льдом.
А он садится у стола,
Пустого крестится угла,
И речь он сам держал сначала,
А после речь его вела.
Я здесь лежу как есть мертвец
Я больше не увижу света
И тот, кто вам расскажет это
Есть мой посланец и гонец
Но несмотря что я
безглас
И всем передаю приветы
В краю берез родных осин
Я был и есть ваш верный сын
И кстати передайте Оле
Что я любил ее
у
в школе».
И вот он проходит оврагом логом,
Где кроты и прочие
шестиноги
Уж никак не более недотроги
Чем газетная выгоревшая бумага,
На которой нарисован план операций,
И которая годится
на подтереться
.
И ветер приходит с севера с юга,
А он проходит лесом и лугом,
А он проходит берегом плоским,
И полем, нарезанным на полоски,
И облако в виде посмертной маски,
Запутавшись, виснет в ветвях березки,
Где голубь трубит, оттопырив губы,
И стонет
влюбленно
его подруга,
А он опять становится на постой:
Вот — он заходит и крестится
на
пустой
Красный угол.
«Друзья былые и родня
Примите этого меня
Я к вам спешил посредством тела
Поскольку мертвым есть пределы
Но нет пределов для меня
И деревянного коня
При них при всех при свете дня
Лишь с ней тебе я изменял
Так передай соседке Оле
Что не люблю ее я боле»
И зеленели зеленя,
А после зарастали вьюгой.
И вот он проходит тропой такою,
По
которой кабаны идут к водопою,
И их вожак с человеческой головою
Говорит ему — сегодня нас стало двое.
Оврагом логом,
по темным
крутым дорогам
Этот шел ко мне, чтобы поговорить о многом.
Я, говорит, давно наблюдаю эти
Огни над лесом — через каждые два на третий
День — и что там, скажи, летает печальным строем,
Покуда
мы тут во ржи над пропастью землю роем?
Он отвечает — это живые души
Двоякодышащих
, выбравшихся на сушу,
Забивающих
ядра в казенную часть и в жерла,
Распевающих «сильный державный» и «
ще
не
вмерла
».
— Нет, отвечает вожак, это там за лесом
Испускает свет то, что зовут прогрессом.
И вот он снова проходит оврагом логом,
Где круглые солнца встают чередой над лугом,
Среди снующих живых, жующих сахарный лотос,
Мимо болот, где расцветает логос,
И вот он снова подходит к жилищу, такой простой,
Стучится в двери и крестится
на
пустой
Красный угол.
«Мои родные сын и дочь
Не прогоните батьку прочь
Пришедши темными путями
Чтобы вот тут сегодня с вами
Я есть высоких зрелищ зритель
Я ваш потерянный родитель
А если вы о цвете глаз
То он меняется у нас
Восставших из земного праха
Во тьму
вперявшихся
без страха
И кстати передайте Оле
Пусть мне поставит свечку что ли»
И расцветало, а потом
укутывалось снегом поле.
Вот я, я становлюсь все меньше
В глазах живых мужчин и женщин,
Вот я иду оврагом логом
Для
чтобы вам сказать о многом
Я кто, я голос, я никто,
Я человек,
я то
в пальто,
Я оболочка оболочек,
Вместилище сынов и дочек,
Я отдал свой язык чужим,
И вот он снова проходит оврагом логом,
Где голый ветер свищет во поле голом,
И постепенно вырастающий в нем новый голос
Колется и болит, растопырившись, словно колос,
Словно бы малый якорь крепко вонзился в мякоть
Левого глаза так, что даже и не заплакать.
Мимо сборщиц травы маленькими руками,
Вглядывающихся
во рвы, что они зовут облаками,
Мимо мертвых, во рвах лепечущих тихой речью,
Мимо ночи, ползущей ему навстречу,
Мимо орла, который, тяжел и страшен, проносится мимо башен-
ного
орудия на танке, который уже не страшен.
Леса и поля мимо, а как иначе,
Мимо обломков слов, что уже ничего не значит,
Ветер врастает в юг, как в палец врастает ноготь,
И все это вместе врастает в полночный деготь,
Мимо пучков травы, мимо кустов полыни,
Мимо всего, что было и уже не будет отныне,
Вот он идет и видит — вот огоньки в долине,
Горстка домов, расползающихся по глине,
Там, где нигде никакой не отыщет
гугл
,
И вот он сходит туда, словно тростник пустой,
Выдуваемый ветром, и просится на постой,
И заходит, и крестится на пустой
