– Простите, доктор!
– Прощу, если ты перестанешь выкать и звать меня доктором. Я не врач, Николь. Не знала? Тогда запомни: лечить вас буду не я, а те ваши способности подсознательного, до которых я буду пробовать достучаться. И это принципиальная разница терапевтического гипноза от всяких других психологических практик и методов. Вызывая у вас чувство глубокого расслабления, близкого ко сну, но точно не сон, я буду описывать вам разные ситуации и рассказывать разные истории, которые, так или иначе, по аналогии будут вызывать у вас те образы, что ваш мозг ассоциирует с каждым словом, чувством, ощущением. Давать подсказку вашему подсознательному, чтобы оно само нашло путь для коррекции вашего недуга, ваших убеждений, мешающих жить, как вам хотелось бы. Пробовать соединить ваше подсознательное для того, чтобы в эти минуты рассеянного сознания, каким является транс, оно перекрывало догмы, застилающие ваше сознательное. Я не сильно иносказателен? Вы всё понимаете? Это важно, дорогие дамы. Если сейчас что-то непонятно, спрашивайте.
Пауза длилась несколько долгих мгновений. Певицы переглядывались, уже не с интересом, а, скорее, растерянно, пока Николь, снова совсем по школьному, не подняла руку:
– То есть – спать во время гипноза мы не будем?
– Нет. Более того, вы можете даже не закрывать глаза. А если закрыли, то сможете открыть их в любой момент. Равно как ответить, или не отвечать, на поставленный вопрос, двигаться или оставаться без движения. Я не подчиняю, не заколдовываю, не выведываю у вас государственные тайны. Во всяком случае, я не делаю этого на коллективных сеансах… – психолог был серьёзен. Но лишь мгновение. Затем беспечным голосом закончил: – И тем более, я не делаю этого на индивидуальных занятиях. Поэтому бояться вам нечего.
– Тогда за счёт чего свершается ваше волшебство? – позволила себе вопрос Вера. Лёгкие движения её тонких рук нарисовали облака. Мужчина посмотрел на Российскую и коротко взметнул плечи:
– Не знаю. Пока не знаю. Но точно хотел бы узнать ответ на этот вопрос по каждому отдельному случаю. Я могу продолжить? Николь, твоё желание?
Романова нащупала стену за стулом. Так прикасаются к талисману прежде, чем произнести заклятие.
– Я хочу петь.
– А ты не умеешь этого делать? – удивление мужчины было неподдельным.
– Умею.
– Тогда разве это желание?
– Да. Потому что я хочу петь на большой сцене.
– Это уже конкретнее. Однако, смею предположить, у тебя много конкуренток гораздо моложе?
– Да.
– И всё же, ты считаешь, что большая сцена ещё возможна?
– Не знаю. Сейчас я работаю горничной-администратором в одном из Подмосковных Санаториев.
– Горничной-администратором? – изумился маг: – Это кто придумал такое словосочетание? И в силу чего? Ты моешь пол с ручкой за ухом и работаешь на компьютере, нажимая на педаль пылесоса? Снова смею предположить, что тот, кто наградил тебя таким почётным званием либо нещадный эксплуататор, либо не очень успешный коммерсант? Отвечать не нужно, – предупредил мужчина, приставив палец к своим губам: – оставляю тебя лучше обдумать твою мысль. Вера, слово тебе.
Ищущим жестом Российская стала теребить длинную подвеску:
– Моё самое откровенное желание заключается в том, что я хочу помогать своим детям.
– Ты им не помогаешь?
– Вы… Ты… Мог бы пояснить суть твоего вопроса, маг? – Вера была в замешательстве.
– Да. Ты не помогаешь своим детям? Совсем не помогаешь? Ни словом, ни делом? Можно отвечать менее литературно. Мы здесь не для того, чтобы облекать фразы в красивые формы, упражняясь в изящной словесности.
– Конечно помогаю. Но я хотела бы помочь так, чтобы мои сын и дочь не совершили мои ошибки.
– Стопудово права! Они имеют право на свои. Думай, как точнее сказать то, чего ты по-настоящему хочешь. Яна! Слушаю тебя.
Громова кивнула и опустила взгляд в свои записи.
– Хочу быть одной! – прочла она твёрдым голосом.
– Страшное желание… – предупредил маг и пояснил: – Ты сейчас произнесла фразу, которая может носить необратимый характер: «Остаться одной!». Совсем? Без родных? Без друзей? Без коллег? Без соседей? Одной на всём белом свете?
Женщины, как по команде, съёжились и стали беззащитными.
– Давайте я закончу нашу первую встречу сеансом, после которого вы разойдётесь и крепко подумаете, как вам переформулировать ваши самые заветные желания.
Притча «Женщина и Ангел».
– Сейчас я попрошу вас устроиться поудобнее… и зафиксировать взглядом какую-то точку перед вами… Любую точку… далеко или близко… и теперь… позволить себе … расслабиться и … дать мыслям возможность… мысли текут спокойно… тело расслабляется… взгляд по-прежнему фиксирует точку перед собой… Хорошо… Это состояние приятно… и совершенно привычно… вам всего лишь нужно позволить себе … отпустить все мысли… и продолжать смотреть на точку… – сеанс начался, и психолог заговорил совсем другим голосом, в котором появилась приятная тягучесть, вызывающая лень и желание подчиняться словам мужчины. Он сидел всё на том же стуле, размывая слова паузами, подстроенными под дыхание Тани. Из всех посетительниц именно её он определил тем крепким орешком, что трудно будет расколоть. Очень хотелось верить, что не праздный интерес или желание противостоять привели Морошкину в этот кабинет. Проговаривая нужные слова на выдохе золотой лани, магу очень скоро удалось добиться синхронного дыхания остальных трёх женщин. На очередной фразе спокойствие в комнате повисло, и, одна за другой, они закрыли глаза.
Первый групповой сеанс – всегда решающий и для любого терапевта, и для любой терапии. Установленное доверие позволит уже сегодня получить запланированные результаты: донести до участника нужную мысль, позволить терапевту начать раскопки в тех мозговых завалах, что тщательно припрятали информацию, способную перестроить не только думы и убеждения, но и поведение человека. Для этого автору сеанса всегда стоит думать, что говорить по избранной теме сейчас, а что оставить на потом. Что говорить, а от чего отказаться, избегая навязывания своего мнения. Тот вид разговорного гипноза, какому четыре певицы уже подверглись, сами того не замечая, частично позволил мужчине вплести их состояния в нужное ему веретено. Далее наступил черёд именно для работы. Не меняя голос, а лишь темп речи, скорость и звук, мужчина стал рассказывать притчу, метафорические образы которой как раз и станут толчком для нужной перемены.
«В какой-то год, в какой-то стране и каком-то городе, похожем на тот, что вам так хорошо известен, ехала в солнечный день в трамвае Женщина. Она была хороша собой. Ухожена. Добротно одета. От неё пахло чистым и приятным. Вот только с настроением в этот день не задалось. «Какие мерзкие вокруг меня люди! – проговаривала она про себя и продолжала: – Жизнь моя – дерьмо. Муж – алкаш. Дети – неучтивые лодыри. Друзья – сплошные завистники. Родственники – сплошь попрошайки!». Женщина ехала… смотрела по сторонам… и рассуждала вслух. А позади неё стоял её Ангел-Хранитель и записывал в тонкий блокнотик хрустальным пером всё, что слышал: «Люди вокруг – мерзкие. Жизнь – дерьмо. Муж – алкаш. Дети – лодыри. Друзья – завистники. Родственники – попрошайки» …
Это был очень старательный Ангел. И он очень хотел исполнить любое пожелание Женщины. Поэтому писал всё, что она выражала вслух. А затем торопился сделать всё именно так, как было сказано».
Исполнить желание, что слетает с твоих уст – это его работа. И Ангел-Хранитель за твоей спиной вряд ли для того, чтобы переписывать твои слова или понимать их иначе, чем ты их произнесла. Поэтому каждый раз, когда ты желаешь чего-то, думай над каждым словом! – терапевт трижды медленно вдохнул-выдохнул, прежде чем предложить женщинам вернуться в эту комнату, постепенно прощаясь с нарисованной картинкой. Он стал считать от пяти до одного, и, по мере обратного отсчёта, женщины зашевелились, стряхивая с себя морок. Последней открыла глаза Яна. Не в силах сдерживать эмоции, она плакала. Глядя на эти слёзы, расслабиться себе позволили и Николь, и Вера. Таня смотрела на них участливо, не разделяя горечи.
