— В горле у меня Ивлева стоит... Как поступить с ней?

313

— Руки есть, голова — тоже. Думай, действуй!

— Кончу Ивлеву — Лизутка мне в жизни не простит.

— Она может и не узнать.

— Как?

— Сдашь Ивлеву завтра в больницу, а через неделю она выздоровеет. Жену пока отвези к родным. Твой перевод в другой лагерь будем оформлять больше недели. Когда вер нешься в зону, сдавать дела новому начальнику лагпункта, по дороге прихватишь Ивлеву. Успокой ее, скажи, что Елизавета ждет ее не дождется. Скажи, что лекпомом к тебе в зону ее назначают. Я заготовлю разрешение, ты ей покажешь. Она доверится тебе. Ты приведешь Ивлеву домой, скажешь, что приглашала Елизавета Петровна. По дороге нечаянно заведи в тайгу и... побег.

— Страшно... Спасла она Лизутку! — капитан заскреже тал зубами.

— Ты вспомни, чего из-за Ивлевой пережил... Я мог ранить Елизавету Петровну... Замучила тебя Ивлева.

— А вас?

— Не меньше досталось... Подумай, Михаил... Не ты сде лаешь — другой найдется... В другой лагерь перейдешь рабо тать... система лагерей везде одна... от нас не спрячешься...

Напомнят твои старые дела, шепнут, что ты человек ненадеж ный — вот тебе и суд, или... несчастный случай.

— Рука не поднимется... Лизутка узнает.

— За это можешь не беспокоиться. Издадим приказ, что за поимку беглеца Ивлевой, взять ее живой не удалось, собако вод Кабанин награждается денежной премией. Кабанин от пре мии не откажется, возьмет и облизнется. А ты случайно доста нешь в управлении копию этого приказа. Число в копии про ставишь другое. Допустим, повезешь Ивлеву двадцать пятого сентября, а число проставишь, ну, скажем, одиннадцатого ок тября. В этот день ты будешь рядом с уважаемой супругой.

А, следовательно, принимать участие в ловле Ивлевой не смо жешь. Узнает Елизавета Петровна, ты ей приказ подсунь и от себя прибавь: «Вот что сволочь Кабанин сделал. Не уеха ли б мы с тобой и доктор была б жива» — вот как преподне сешь переход Ивлевой из одной комнаты в другую. Конфетка!

— полковник сладко прищурился и облизнулся.

314

— Здорово вы сообразили, Осип Никитич, мне бы не до думаться, — восхитился капитан.

Полковник полыценно улыбнулся, но тут же спохватился.

Лицо его приняло строгое деловое выражение.

— Таковы мои обязанности, Михаил... Думать много при ходится... За это и жалованье получаем.

— Умнее вас в управлении человека не сыщешь. С вашей бы головой — в министерство.

— Затирают... завистники... бюрократы... Таланту не дают развернуться, — огорченно вздохнул полковник. — Ты, Михаил, не перехвали меня... Узнает Орлов, что я по твоим словам умнее его, голову снесет, — строго предупредил полковник.

— Мне?

— А кому же еще? Не я же сам себя хвалил.

— Товарищ... Осип Никитич. Мы по-дружески говорим...

— Я тебя по-дружески и предупреждаю. Не будем ссорить ся, Михаил. Наши пути еще встретятся... Каков мерзавец лей тенант! Сколько хлопот нам обоим наделал! Я руки чуть не лишился, ты — с женой чуть не поссорился. Часто он к ней заходит... Очень часто! К моей Анжелике этот хлюст тоже сперва только заглядывал... Я из дома не успею выйти, а его парикмахерские усики ухо Анжеликино щекочут. Все сплетни соберет — и ей. Сам плюгавенький, глазки свиные, брови и усы красит, волосы завивает, пудрится. Голосок тоненький, как у дешевки... «Те-те-те-те-те» — пискливо передразнил пол ковник своего соперника. — К Елизавете Петровне лейтенант захаживал без тебя... Пока сплетничает... а потом... — Гвоздевский выразительно кашлянул.

— Вы не касайтесь Лизы... Полковник! Она не ровня ва шей Анжелике!

— Чего кипятишься, Михаил... Я ж без всякой задней мыс ли... Женщина она и есть женщина, чьей бы женой ни была.

Я хотел предостеречь, но у тебя свой ум, — миролюбиво за кончил полковник.

— Я с лейтенантом поговорю... по-свойски... — пообещал капитан.

— Он мне тоже не симпатичен. Хотя... полезный тип. В

курсе дел меня держит, сметливый... Чуть что — обо всем до315

ложит, — вскользь заметил полковник, внимательно изучая свои запыленные сапоги.

— Он вам... о докторе сказал?

— Не все ли равно кто... Тайна, Михаил... я и так лишнее сболтнул, — спохватился полковник.

— Ответьте уж до конца, Осип Никитич.

— Не могу я своих осведомителей раскрывать. Без них и месяц не проработаешь.

— Я ухожу отсюда... откройте, товарищ полковник... В

долгу не останусь.

— Тем более тебе не нужно. С лейтенантом ты больше не увидишься, а кто старое вспомянет... ты другому начальнику зоны, тому, что вместо тебя командировку примет, скажешь, и я останусь без глаз и без ушей.

— Брат он мне другой начальник? Отец родной? Сам пусть ищет своих сексотов! Я помучился и ему тоже...

— Твердо обещаешь, что не передашь?

— Лизуткой клянусь! Петькой, сыном своим...

— Ну, раз о Елизавете Петровне речь идет, не поверить не могу... Он обо всем докладывал мне. Просил, чтоб я в благо дарность за это... Помолчу... Мы — мужчины... Просьба у лей тенанта личная, к работе отношения не имеет... Тебя касается и еще одного человека. Не хочу называть его по имени. Замнем, Михаил, — полковник со вкусом зевнул. — Чайку напьемся — и спать.

— Раз уж меня касается — скажите!

— Обидишься... Чаю долго нет... В горле пересохло.

— Обижусь иль нет — мое дело, а ваше — сказать.

— Что ты психуешь по пустякам. Просьба чепуховая, зря я вспомнил о ней... Узнай насчет чая.

— Начали — кончайте! Y меня нрав крутой!

— На горло наступаешь... Было бы за что. Знаешь, что я скоро не буду твоим начальником — и разошелся.

— Вы не отвиливайте, товарищ полковник! Бейте сразу!

— Не вечер, а поэма... То Елизавета Петровна на меня напала, то ты в карман лезешь за моим же пистолетом... Я

как кавказский пленник. Не серчай, Михаил, открою я тебе правду. Лейтенант просил подольше задержать тебя в управ лении... Говорил... Не будем мелочны...

316

— Что говорил?!

— Раз ты так настаиваешь, повторю его слова: «Товарищ полковник, подержите в управлении подольше моего началь ника. Y его жены глаза завлекательные. Я каждый день к ней шастаю, а признаться ей при нем боюсь. Убьет медведь. Силища у него за двух ломовых лошадей. Уедет он — я с Лизой дого ворюсь... она на меня поглядывает». Я спросил лейтенанта в шутку: «Вы не целуетесь наедине?» Он мне ответил: «Пока нет, товарищ полковник, уедет капитан — и подальше поце луев зайдет. Очень увлекательно смотрит она на меня». Вот и весь разговор — от слова до слова. Напрасно ты волновался, Михаил.

— Я поговорю с лейтенантом «на-е-ди-не»! Он у меня за помнит глаза завлекательные!

— Не так строго, Михаил... Ивлева убежит... Она твердо решила бежать?

— Твердо, товарищ полковник!

— Приедешь сдавать дела и пригласи лейтенанта на охоту.

В тайге побеседуй с ним... по-дружески. Поясни, что нехорошо на чужих жен заглядывать... Конечно между ними ничего не бы ло, да и быть не могло... Елизавета Петровна выше всяких подоз рений. Однако и мысли про себя плохие держать — не по-то варищески. Я надеюсь, ты не поругаешься с лейтенантом на охоте?

— Я с ним по-бе-седую! — хриплым, срывающимся голосом сказал капитан.

— Вот и правильно. Мирная товарищеская беседа... Чего может быть лучше? Если бы все люди улаживали конфликты мирно, по-хорошему... Какая прекрасная жизнь была бы сей час. Ни войн... ни врагов... ни лагерей... ни тюрем... Не скоро мы дойдем до этого, но дойдем. А пока приходится бороться с преступниками... Каких только гадостей люди не совершают против самих себя!.. На сто третьей командировке охотник один, дядя Ваня, срок отбывает. Знаешь, что он отчудил? По спорил с товарищем своим, тоже охотником, тот на жену дяди Вани заглядывался, и вроде бы помирились они. А через пол года пошли вместе на медведя охотиться. Медведи по-разному в спячку ложатся. Дядя Ваня подсмотрел берлогу одну зара нее, ее уже занял мишка, и столкнул своего приятеля для