после контузии он в госпитале только услышит слово «воздух»

и сразу под одеяло забьется и плачет. Ты, Митя, переболел.

Мозг у тебя словно мягким снежком покрыт. Заболело внутри, ты умирать надумал. Вспомнил о жене — испугался, как бы с

дочкой то же не случилось. Заметил, что Игорь Николаевич

приболел, а тебе кажется — нападение на нас готовят.

252

— Я не ожидала такого популярного изложения моей весьма

запутанной беседы с тобой, — Андрей обернулся и увидел, что

в дверях стоит Сара Соломоновна. — Я минут пять за дверью

слушала. — Поймав укоризненный взгляд Риты, Сара Соло моновна улыбнулась и шутливо всплеснула руками. — Знаю, маленьких шлепают за то, что подслушивают... Ох, ну что ж

мне оставалось делать, если он так увлекся. Оставьте нас с

Дмитрием Ивановичем одних, — попросила Сара Соломоновна.

— Письмецо мое не забудь, — напомнил Митя. Андрей кив нул головой и осторожно взял за руку Риту.

— Не учитесь у меня подслушивать, — Сара Соломоновна

погрозила Андрею и Рите пальцем.

— Мы дверь плотно закроем, — заверила Рита. Андрей

вышел первым, Рита за ним.

— Ты о чем задумалась?

— Сама не знаю, Андрюша. Жалко мне всех. И страшно.

— Митиных слов испугалась? Мы с тобой еще на воле

встретимся. Вспомним больницу, лагерь.

— Митя умрет?

— Почему так сразу «умрет»?

— Вы с ним на фронте встретились?

— В запасном полку. Мне гимнастерку и брюки ватные

не по росту дали. Митю послали за новой партией обмундиро вания и он нашел мне всю одежду по росту. А то бы я как

чучело огородное ходил. Потом в одном вагоне на фронт еха ли. Под Кировоградом, в селе Диковке, передовая километров

в двадцати оттуда стояла, нас пришли покупать.

— Как «покупать»?

— Офицеры отбирали кого куда. Солдаты называли их

покупателями. Y Мити был значок «Отличный разведчик».

Его сразу взял капитан Дементьев, командир дивизионной раз ведки.

— Откуда ты его фамилию знаешь?

— Воевал в его роте.

— Он молодой?

— Капитан-то наш? Двадцать второго года. Осмотрел он

нас и спрашивает: «Кто понимает по-немецки?» Я молчу. Гово рить немного выучился, пока при немцах жил, но плохо. Митя

вышел и на меня показал. «Я с ним в запасном полку был, —

253

говорит Митя, — он по-немецки соображает». Взяли меня в

разведку. Как-то ночью мы втроем пошли за языком. Герой

Советского Союза Обедняк, Митя и я. Языка взяли, я его кула ком пристукнул немного, чтоб не шумел, и к себе потащили.

На нейтральной полосе немцы засекли нас. Ракетами поле

осветили. Из пулеметов и минометов бьют, голову не дают под нять. Снаряд прямо передо мной разорвался. Ослепило меня, контузило. Уже подползали к нашим, меня осколком в лоб

стукнуло. Кровью лицо заливает, в глазах темно, в ушах зве нит. Руки и ноги как ватные. Митя обхватил меня и тащит, а я

как куль повис. Дополз он, не выпустил меня. Уже в наших

окопах из кармана у себя вытащил кусачки и осколок ими

у меня изо лба выдернул, а у самого кровь из шеи хлещет.

Задело его. Нас обоих в медсанбат. Недели по три провалялись

и опять вместе попали в разведку. Летом сорок четвертого вто рой раз задело меня. И опять Митя помог. У него у самого

осколок живот распорол. Одной рукой кишки заталкивает, а

другой меня волочет. Жизнью своей с ним не расплачусь.

Вдруг он и вправду умрет?

— Сам же говорил, что показалось ему.

— Мало ли что говорил... Я успокаивал Митю.

— А что ты будешь делать на свободе?

— Сказать по правде?

— Скажи.

— Тебя ждать, если ты захочешь.

— Ты мне в третий раз про это говоришь.

— И еще сто раз скажу. Я как в первый раз увидел тебя, помнишь, напиться попросил...

— Помню...

— Мне сразу после того легче стало... Люблю я тебя, — Андрей нагнулся и неловко поцеловал Риту в щеку.

— Увидят... не надо, — прошептала Рита, прижимаясь к

Андрею.

— Я с тобой буду... все время...

— Меня не скоро выпустят.

— Десять лет подожду. Только и ты ни с кем...

254

В ШЕСТОМ КОРПУСЕ

— Ищу, ищу тебя, а ты вот где пропадаешь.

— Илюша! — воскликнул Андрей.

— Нас ждет Игорь Николаевич.

— Хорошо, — рассеянно ответил Андрей. В эту минуту

он думал о Рите и ему хотелось, чтоб Илья поскорее ушел.

— Он велел прийти немедленно.

— Приду, — все еще не замечая серьезного тона Ильи, пообещал Андрей.

— Пойдем! — настойчиво потребовал Илья.

— Да что ты пристал ко мне! — рассердился Андрей. — Через пять минут зайду.

— Пойдем сейчас же! — раздраженно и настойчиво пов торил Илья.

— Что случилось? — Андрей неприязненно посмотрел на

Илюшу. «Секунду не даст поговорить. Иди-иди, как на пожар

торопит».

— Откуда я знаю. Игорь Николаевич сказал и все. Рите

велел быть в землянке и до утра не выходить в зону.

— Почему не выходить? — растерялся Андрей.

— Некогда объяснять. Беги, Рита! Мы постоим, посмотрим.

— Я останусь с Андреем, — Рита упрямо сжала губы.

— Не задерживай нас. В землянке соберутся все. Так при казали Игорь Николаевич и Любовь Антоновна. — Рита печаль но взглянула на Андрея и, сгорбившись, поплелась к землянке.

Уже на пороге она оглянулась. Андрей улыбнулся и помахал

ей рукой.

— Куда ты идешь?

— К Игорю Николаевичу, — ответил Илья. Слова его про звучали так тихо, что Андрей с трудом расслышал их.

— Он же в третьем, — Илюша отрицательно махнул голо вой. Андрей не решился спросить, где же Игорь Николаевич

и почему он срочно вызывает к себе. В шестом корпусе,

255

возле дверей, их встретил санитар из третьего корпуса. Оглядев

пришедших, он завел их в небольшую комнату. Y окна на

длинной скамейке сидел Игорь Николаевич. По правую руку

от него — Любовь Антоновна, по левую — Тимофей Егорович, а по бокам человек семь знакомых Андрею санитаров. Все они, как по команде, повернули головы в сторону Илюши и Андрея.

Один из них, высокий, худой, с редкими кустиками седых

волос на голове, взглянув на Андрея, пожевал губами и не то

одобрительно, не то осуждающе крякнул и что-то сказал на

ухо своему соседу справа. Игорь Николаевич заговорил, не

вставая со скамьи.

— Сегодня ночью уходит этап в глубинку. Меня вызывают

за зону. Отказаться от вызова я не могу. Вернусь завтра часов

в десять утра, возможно и раньше. Я подготовил к выписке

пятнадцать человек. Но мне стало известно, что на этап пойдут

другие люди. Кто — называть не буду. Каждый из вас, выйдя

отсюда, пойдет туда, куда я скажу. Илюша и Андрей — в зем лянку, Тимофей Егорович — в девятый корпус, вы, Игнатий

Филимонович, — Игорь Николаевич посмотрел на высокого

худого старика, — и Любовь Антоновна останетесь в моем

кабинете, остальные знают, куда идти.

— Мое место в землянке, — отрезала Любовь Антоновна.

— Прежде всего придут в землянку. Это самое опасное

место, — возразил Игорь Николаевич.

— Не более опасное, чем ваш кабинет. Игнатий Филимо нович болен. Ему необходимо обеспечить покой.

— Y меня нет времени спорить с вами, профессод. Скажу

одно — я не хочу напрасных жертв. Возможно, все обойдется

благополучно, но ручаться трудно.

— Во сколько пойдет этап? — спросил Игнатий Филимо нович.

— Из зоны выведут примерно часа в три. Поезд остано вится в двух километрах от больницы, часов около пяти утра.

Заключенных поведут пешком. В ночное время не исключены

несчастные случаи, вплоть до стрельбы при попытке к побегу. В

темноте легко промахнуться и застрелить тех, кто и не пытал ся бежать. Запланировано восемь попыток к побегу. Но в тем ноте конвой переусердствует. Никто из вас не должен согла шаться ночыо идти на этап. Надзирателям отвечайте одно: