— Связываться с Орловым? — в голосе майора прозвучал

неподдельный ужас. — Я прошу вашего ходатайства о пере воде меня в другой лагерь.

— Какой вы торопливый. Так нельзя, батенька мой. Чуть

что — и в кусты. Мы должны не бояться трудностей, идти им

навстречу, а вы сразу — перевод.

— Я прошу вас, товарищ полковник... Умоляю! Кто я, а

кто Орлов. Не нужна мне больница! В другом лагере проживу.

— Надо было раньше об этом просить, когда был жив

Гвоздевский.

— Хорош дядя... Держись, Фенечка! Я отосплюсь на ней

за дядю! Родственничек! Ничего не сказал мне...

— Откуда у вас старорежимные замашки? Вымещать на

женщине злобу... Это не по-советски. Вы родились за два года

до революции — и унаследовали такие отсталые взгляды. Труп ный яд капитализма. Вашей жене законом гарантировано рав ноправие.

186

— Я ей покажу равноправие! С собакой уравню! Из одной

миски жрать заставлю!

— За что ж такая немилость? — полковник снисходитель

но улыбнулся.

— Почему она не сказала мне, что Гвоздевский с Орловым

на ножах?

— Что бы изменилось, если бы она сообщила вам об этом?

Пока был жив Гвоздевский, вы числились на хорошем счету

и у вас была перспектива роста. Теперь тоже такая перспек тива осталась, если б вам не препятствовал хозяин. Умный че ловек обходит преграды или убирает их, в зависимости от

того, что выгоднее и легче.

— Переведите меня!

— Можно и перевести, — задумчиво согласился полковник.

— Когда? — обрадовался майор.

— Недельки через две...

— Правда?

— ... после того, как с вашей помощью разоблачат глав врача.

— На меня не надейтесь!

— Тогда и с переводом повременим. Место у вас непло хое... трудитесь на благо Родины.

— А если хозяин узнает о нашем разговоре?

— Это уже звучит по-деловому. Вы доложите ему... А

понравится ли это хозяину? Y него нрав крутой. Угрозы?

Мне? Вы делаете успехи, майор Зотов. Не забывайте, что я

хоть и работаю в управлении, но непосредственно подчиняюсь

центру. Вы заявите на меня, а кто вам поверит? Где доказа тельства? И что ж е такого крамольного я вам сказал?

— В наше время судят и без доказательств. Сами недавно

говорили о таких больших людях... Десять лет назад нас с

вами в одну уборную с ними бы не пустили. А где они?

— У вас прорезались зубки, майор Зотов. Молочные... Я

вам их удалю. И, заметьте, очень болезненно.

— Не грозите! За компаншо в лагерь пойдем! Я тоже ко лючий!

— Ежик, значит? Поговорим как еж с ежом. Вы заявите, что я учил вас сделать маленькую неприятность шефу. Но

будет ли благодарен он за то, что вы перетряхиваете грязное

187

белье? Поверит ли он вам? Не сумею ли я обвинить вас в кле вете? И заявить, что никакого разговора не было. И все это

досужая, а скорее злобная выдумка.

— Вы тоже не останетесь чистеньким. Хозяин поймет, что

без нужды я на вас наговаривать не стану.

— Что правда, то правда. Без причины и чирей не вскочит.

Но у вас причин больше, чем достаточно. Полковник Гвоздевский перед смертью заезжал к вам и, возможно, это вы попот чевали его отравленными грибками.

— Мне нет выгоды травить его. Он — дядя моей жены.

— А разве не случается, что сын убивает своего отца? И

мало ли детей, движимых высокими патриотическими чувст вами, сигналят на своих родителей? Их отцов отправляют к нам

или на вечный покой. Они выполняют свой долг. А вы действо вали из низменных побуждений.

— Каких?

— Мстили за свою младшую сестру. Если вы забыли, я

напомню вам вкратце эту историю. Время у нас есть, спешить

некуда. Лет восемь назад вы женились на племяннице Гвоздевского, а полковник сошелся с вашей сестрой Анастасией, молодой двадцатилетней особой, к тому времени успевшей по бывать замужем и уже разведенной. Первому супругу вашей

сестры, незадолго до того, как она вступила в связь с Гвоздевским, угрожал арест. После того, как Анастасия стала женой

полковника, уголовное дело о ее первом супруге замяли. Потом

легкомысленный этот молодой человек, первый супруг Ана стасии, стал докучать Гвоздевскому своими частыми визитами

к Анастасии, и вскоре его арестовали за антисоветскую дея тельность. Ваша сестра воспылала неожиданной любовью к бро шенному мужу и начала устраивать семейные сцены полковни ку. Она говорила, что сошлась с ним не по любви, а чтоб спасти

своего первого мужа. А он, старый хрыч, то есть Гвоздевский, все ж е посадил его. Анастасия угрожала самоубийством, тре бовала, чтобы Гвоздевский освободил ее первого мужа. Он, разумеется, отказался выполнить незаконные домогательства

вашей эксцентричной сестры. Анастасия устроила истерику

и проглотила недозволенно большую дозу уксусной эссенции.

Сколько говорят и пишут, что неразбавленная эссенция вредна

для здоровья. А ваша сестра пренебрегла советами высокообра188

зованных компетентных людей. Но женщины редко умеют Д°“

водить дело до конца: она обожгла себе горло, пищевод и оста лась жива. С тех пор Анастасия стала инвалидом второй группы.

Трудового стажа у нее, к сожалению, нет и, разумеется, инва лидность не оплачивается. Анастасия живет тем, что дадите

ей вы. Иногда она тайком навещает вас, когда вы выезжаете

из зоны лагеря, и, мне кажется, не совсем лестно отзывается о

Гвоздевском. Разве вы не могли затаить злобу против уважае мого полковника.

— Вы и это знаете?! — спросил ошеломленный майор.

— Я все знаю. Будем говорить серьезно. Вы упомянули, что вы доложите шефу о нашем разговоре. Шеф ничего не

знает об Анастасии, зато он осведомлен, чья племянница ваша

жена. Шеф не любил Гвоздевского, значит он не любит и вас.

Для меня наш разговор кончится мелкими придирками. А чем

это угрожает вам, майор Зотов? Не забывайте о Малявине. Он

может выздороветь и дать весьма неприятные показания.

— Голову снесут любому, кто сунет свой нос в дело Ма лявина. А возьмутся за него, я тоже скажу, от кого мне указание

вышло.

— Y вас нет никаких доказательств. А слово к делу не

пришьешь.

— За Малявина не один я пострадаю.

— Согласен. Случай скандальный. Но никто его не станет

и ворошить. Вы, майор, заранее выдали капитану Лютикову, когда побежит брат охотника, а он разболтал Малявину. Этого

вам не простят и не забудут.

— Осудят?

— Да. Но не за Малявина.

— Я на суде скажу и о нем.

— Вас никто не выслушает. Последует обычная фраза пред седателя суда: «Это к делу не относится. Говорите по суще ству». А у вас найдется, что сказать по существу? И не забудьте

еще одну деталь: письмо Малявина в единственном экземпляре

хранится только у меня. О нем ничего не знает хозяин. Плохо

работает уважаемый товарищ Орлов.

— За что же меня осудят?

— В прошлом году шестнадцатилетний сын охотника Зо зули... Вы помните его?

189

— Помню.

— Вот видите, у вас освежается память. Отрадно... Очень

отрадно. Кстати, Зозуля в переводе с украинского означает

«кукушка». Дед или прадед Зозули в конце прошлого века

приехал с Украины в Сибирь и застрял здесь. Так вот, выше упомянутый Зозуля в прошлом году пошел из дома в тайгу, а

на другой день на его труп наткнулся местный житель Кова лев. Перед смертью Зозулю напоили водкой и изнасиловали.

Убийцу Зозули не обнаружили и по сегодняшний день. На

месте преступления нашли пустую бутылку с отпечатками

пальцев. Дактилоскопическая экспертиза обнаружила, что сред ний и большой палец правой руки принадлежат самому Зо зуле, а вот хозяин указательного и безымянного пальца левой

руки неизвестен. У нас, к сожалению, не всем гражданам сде лали отпечатки пальцев. Как хорошо, если бы отпечатки паль цев брали ну хоть бы не у всех, а у граждан обоего пола от