Квартира являла классическую двухкомнатную «распашонку»: коридор, комната слева, комната справа, конец коридора – кухня.

Шелестов открыл дверь в первую комнату. Дарья сидела на диване, укрывшись одеялом и прижавшись к стенке, рядом с батареей городского отопления. На подоконнике за ней стояла настольная лампа, освещая грязную комнату, больше похожую на помойку, чем на человеческое жильё. Рядом с ней стоял телефонный аппарат, очень старый и очень разбитый, перемотанный крест – накрест изолентой.

Антон огляделся. Комната хозяина, видимо, другая, а эта, что-то вроде общей столовой. На старом драном ковре раскиданы видеокассеты, пустые бутылки из – под пива и целая батарея пустых, водочных. На столике стоит видеомагнитофон ВМ – 12, абсолютно новый. Пустая коробка от него лежит в углу комнаты. Шелестов посмотрел на Гудкова и ткнул пальцем в «видюшник». Тот, молча, кивнул.

Шелестов подошёл к Капитоновой. Она испуганно подтянула одеяло к самым глазам, её била сильная дрожь.

– Здравствуй Дарья! Сразу скажу, дело – дрянь.

Услышав это, она с визгом кинулась из комнаты, но на лету была перехвачена Гудковым, посажена снова на диван и пристёгнута к батарее наручниками.

Подождав, пока небольшое восстание закончится, Антон продолжил:

– Ты меня не дослушала. Есть только один выход, одно решение, чтобы тебя не закатали лет на пять, как соучастницу в убийстве.

Дарья дрожала всем телом и качалась, удерживаемая на диване только цепочкой наручников, застёгнутых у неё на правой руке и батарее горячего отопления.

– Я могу тебе, конечно, напомнить про помощь следствию, раскаяние, чистосердечное признание, смягчающие – отягчающие обстоятельства, но не буду.

Ты сама для этого должна созреть.

– Я всё, всё расскажу, – пробормотала Капитонова.

– А я и не сомневаюсь: не ты первая, и не ты последняя. Потому что, когда запахнет палёным и впереди отчётливо замаячит реальный и длинный срок за совершённое преступление, родственные и дружеские чувства резко теряют в цене и включается инстинкт самосохранения. И это нормально, когда каждый сам за себя, как у диких дверей! Закон джунглей! Каменных.

Итак, начнем, дорогая! Почему Марио так хотел забрать у тебя эту серебряную зажигалку? И что тебе известно про убийство его отчима? Отвечать!

– Я пожалела эту зажигалку, потому что она очень красивая и мне нравилась. А Марио требовал, чтобы я её выбросила. Я потом сказала ему, что её потеряла, а сама отдала на время сестре. А он всем сказал, что я воровка и перестал мне поставлять «колёса». А когда я перестала ему звонить и встречаться с ним, он просто озверел. Тогда я попросила сестру, чтобы она позвонила вам. А дальше случился этот кошмар.

– Так! А что такого в этой зажигалке, кроме серебра и фамильного герба семьи Гонгора, что он требовал её уничтожить? В ней, что, вмонтирован микрофотоаппарат для шпионских целей? А? Не понятно!

– Да нет! Марио меня как-то попросил вечером подойти к посту милиции у дома №135 по Ленинскому проспекту и отвлечь на себя внимание дежурившего там милиционера буквально на пять минут. Я так и сделала. Но когда прикуривала, я засветила эту зажигалку постовому, он ещё просил у меня её показать, но я не дала. А до этого, мы здорово с Марио выпили в компании его друзей, и поэтому я смутно помню, о чём я там с милиционером говорила.

Шелестов и Боря Гудков просто окаменели.

– Да, здесь всё ясно! – не дрогнувшим голосом спросил Антон. – А вот зачем надо было тебе отвлекать внимание милиционера, Марио не сказал?

– Он сказал, что в машине отца он случайно забыл пакет с «экстази», когда брал её на время, и ему надо срочно попасть на автостоянку, открыть машину и забрать этот пакет. А завтра утром, его отец должен был куда-то там уезжать. И если отец обнаружит этот пакет в бардачке, то у Марио будут неприятности. А мне-то что? Ради Бога. Он мне ещё десяток «колёс» отсыпал за эту работу и ещё бесплатно дал «ширнуться» разок.

– Боже мой! Как всё просто! – Шелестов был потрясён.

– Так! Теперь, Хуан. Ты его видела в тот вечер?

– Нет!

– А как же Марио собирался попасть на стоянку? Там ведь пост милиции, а с другой стороны забор и прожекторы? Даже если ты отвлекла внимание милиционера? А?

– Я не знаюююю!

Дарья разрыдалась и постепенно у неё началась истерика.

– Помогите, помогите мне. Спасите меня, я совсем ещё молодая!

– Дарья, мы тебе поможем, но сейчас ты должна вспомнить, что Марио делал накануне? Что он говорил о Хуане? Ты с ним на его машине ездила?

Внезапно, Капитонова перестала рыдать.

– Да, я вспомнила. Когда мы в эту компанию попали, за два дня до этого…, ммм, происшествия, один из друзей Марио передал ему саперную лопатку и плоскогубцы. Марио тогда сказал, что отлучится на минутку, он сбегал к машине и положил их в багажник. Я видела, как этот парень, кажется по имени Михаил, передавал ему инструменты на кухне.

– Квартиру эту помнишь, адрес?

– Нет, я очень пьяная была.

На кухне послышалось громкое сопение и возня. Затем что-то мягко упало.

– Не трогайте Венечку, пожалуйста. Он хороший, просто тихий алкоголик. Он никому не делал зла. Он знает жизнь, потому что детдомовский. Он сразу нам предложил помощь.

– Борь, сходи к нему, глянь, как он там? – обернулся к другу Антон.

– Да, сейчас.

– Ладно, Дарья, собирайся! Поедем в прокуратуру Москвы. По дороге, я проинструктирую тебя, что можно говорить следователю, а что – нет. Поняла? – Шелестов уже наметил план действий.

– Да!

– Отлично! Ну, а ты что скажешь? Как там хозяин? – спросил Антон, у только что вошедшего Бориса.

– Да, нормально всё, слегка лоб поцарапал. А сейчас засадил стакан водки и спит прямо на полу, подложив под голову свои кроссовки.

– Крутой дядя. Ладно! Отстегни батарею от Дарьи и поехали.

Шелестов устало опустился на диван, где только – что сидела Капитонова, и поднял трубку. Набрав номер, устало протёр глаза, начала болеть голова.

– Братишка! Ты что? – рядом на диван присел Борис, – ты такой бледный, как смерть!

– Алло! Алло! Анатолий Аркадьевич? Это Шелестов! Да! Так точно! Дарья Капитонова. А откуда вы знаете? Есть! Да, везём прямо к вам, в прокуратуру Москвы.

– Дарья! Ты готова? Мы уезжаем!

После обстоятельного допроса Сестёр Капитоновых в прокуратуре Москвы, был немедленно найден и доставлен к следователю – важняку Анатолию Вайс, бывший сотрудник Отдела по охране дипломатических представительств, сокращённо – ООДП, Сергей Бабинцев, младший лейтенант милиции, недавно уволившийся. Он дежурил в день совершения убийства Антонио Перес Гонгора. Затем, немедленно была реанимирована оперативно – поисковая группа в полном составе, утверждённая прокурором Москвы сразу после убийства мексиканца. Марио Гонгора был объявлен в розыск.

Хуан Антонио Гонгора.

Надо сказать, что фортуна, удача, играет большую роль в жизни опера. Она, конечно, штука капризная и появляется тогда, когда по идее появляться не должна. Но здесь был особый случай или можно сказать так: исключение из правил.

В восемь часов утра Антон ехал на работу и улыбался. Убийство Гонгора почти раскрыто. Хотелось выскочить на улицу и крикнуть: это я, я нашёл преступников!

Волна чувств и гордости захватило все его мысли…

Остановка «универмаг Москва». Двери троллейбуса, как всегда шипя и лязгая, раскрываются в разные стороны, давая возможность войти в салон дородной женщине в очках, светлые роскошные волосы которой были собраны на голове в длинный «хвост» и схвачены у основания резинкой. Она усаживается лицом к Шелестову, который, как всегда, стоит на задней площадке. Позади женщины, на соседнем сиденье расположилась молодая мамаша с двумя малолетними детьми-погодками. Один из детей заинтересовался этим хвостом и своим звонким голоском спрашивает у мамы на весь троллейбус: