Нервозность даже не представившейся девчонки чувствовалась кожей, поэтому он не стал рассиживаться в местечке, явно не соответствующем его предпочтениям, однако мысленную пометку заказать отсюда еще печенья, себе сделал. Тем более, кроме странного поведения работницы, он в чайной ничего такого не заметил. Самому себе Алестер объяснил это тем, что работница просто не привыкла к общению с высокородными посетителями, вряд ли таковые часто забредают в ее заведение. Так что звало его внутрь скорее всего обыкновенное чувство голода и давно знакомый аромат, всколыхнувший детские воспоминания. А в остальном ничего особенного. Может, наведается как-нибудь сюда еще разок для очистки совести, но прямо сейчас в миленькой чайной ему больше делать нечего.

И он практически ушел, убедив себя, что все в порядке, а странная тяга – показалась, но вдруг услышал звонкий голосок. Как серебряный колокольчик, пощекотал он слух и проник в самое сердце, разлившись там цветочным сиропом. Хозяйкой удивительной трели оказалось само совершенство. Белокурые локоны, будто с картинки столь модных сейчас журналов, личико сердечком, алые губки в форме бантика, но самое потрясающее – бездонные озера чистых наивных глаз. При виде них хотелось только одного – тонуть в их безупречных водах, ловя свое отражение на дне, чтобы хоть на краткий миг соприкоснуться с невероятным чудом. Ничего прекраснее в своей долгой жизни он не встречал, и в тот момент не важен был возраст дивного видения. А есть ли он вообще у неземного создания? Алестер не удивился, если бы узнал, что юная нимфа спустилась к нему с самых небес.

Все вокруг исчезло, растворилось за ненадобностью, да и могло ли что-то иметь значение, когда свет, исходящий от застывшей на месте девушки, полностью затмил реальность. Кажется, он что-то сказал. А может даже впервые в жизни не удержал свою драконью сущность, потому как девочка испугалась. Он увидел это по резко переменившемуся личику, по дрожащим губам и тонкому хрустальному звону во встревоженном голосочке. Оглушенный внезапной встречей, он не мог разобрать, о чем говорила девочка, но взволнованные интонации различал всем своим существом. Они отдавались неровным стуком его собственного сердца и горечью на языке.

Алестер, с детства лишенный способности видеть ауры из-за врожденного дефекта, впервые ощутил что-то похожее. Ведь, как известно, дракон определяет свою истинную пару по внезапному сиянию вокруг нее, после встречи с которым жизнь ящера меняется навсегда.

И Ал готовился все свои дни провести в стылом холоде одиночества, исчерпав весь ресурс надежды, что в нем имелся, пока не влетел в удивительное белокурое создание, как наевшаяся забродивших плодов горгулья – в горный выступ. И он готов был на что угодно поспорить – да хоть всю свою громадную сокровищницу заложить! – что в этот момент повстречал свою истинную пару. Слепой в этом плане с рождения, он смог определить ее другими чувствами и теперь ощущал себя едва ли не повелителем мира.

Вывела его из помраченного состояния другая девчонка. Она стояла перед ним на коленях, заглядывала с отчаянием обреченной в глаза и срывающимся голосом шептала нечто невообразимое:

– …Я буду покорной, сделаю все, что вы пожелаете, только не трогайте Эви…

Удивительно, девчонке удалось отвлечь дракона от едва найденной пары и разозлить. В основном, клокотавшая внутри злость касалась его самого, конечно же. Это же надо было ему, практически столетнему ящеру, настолько потерять самоконтроль и довести до дикого ужаса двух беззащитных малышек. Пускай и одна из них явно переступила порог совершеннолетия, а потому все, что она предлагала являлось абсолютно законным, но в той же степени аморальным и неприемлемым. Ни один уважающий себя дракон не поступит подобным образом с девушкой, которая от страха не ведает, что творит.

Хотя и девчонке досталось. Это ж надо было додуматься предлагать себя первому встречному, пускай и с намерениями защитить сестру! Почему-то такое ее поведение вызвало необъяснимый приступ гнева, хотя, по-хорошему, на дурость посторонних девиц ему должно было быть плевать.

Злость помогла прочистить мозги, а потому Ал решительно прервал творящееся безумие (со своей стороны тоже) и велел сестричкам ждать его визита на следующий день. А для пущей уверенности нацепил на них защитные и следящие артефакты – все-таки чудом обретенную пару следовало беречь, раз уж не мог просто взять ее и забрать к себе. Хоть законы империи в этом плане и были полностью на стороне ящеров, касались они только совершеннолетних особей, дети же оставались жить вместе с родителями до восемнадцати лет и только потом дракон мог заявлять на найденную пару права. Пускай девочки успокоятся, а завтра он вернется и заберет то, что принадлежит ему по праву, в этом плане хозяйка чайной ему не помеха. Сопротивление юной Розалинды дракон планировал срубить на корню.

– Ваши документы, – вчерашний дракон пронзил меня гневным взглядом и потряс перед носом какой-то бумагой.

– Не беспокойтесь, с ними у меня полный порядок, – прошипела я, хотя внутри тряслась, как абрикосовое желе. Но падать на колени перед заносчивым типом уже не хотелось.

Вечером я успела сбегать в библиотеку, поэтому точно знала, что по закону претендовать чешуйчатые могут только на совершеннолетних и то в одном единственном случае – если распознают в ком-то свою истинную пару. Детей же трогать не имел права никто, даже сам император. А поскольку я лорда-ящера интересовала мало, то и бояться его притязаний особого смысла не было. Оставалась сущая малость: каким-то образом ухитриться отвадить его от сестренки и заставить забыть о нервной встрече навсегда. На словах звучит просто, а как получится на деле – неведомо.

– Лорд драконий поверенный, – добавил мужчина ядовито. Я попятилась, словно известие о должности чешуйчатого сделало его гораздо больше в объемах.

– Что? – стальная рука, державшая вчера весь день меня за горло и отпустившая только после посещения библиотеки, сжалась с новой силой. И хоть на самом деле моей шее ничего не угрожало, воздух внутрь проходил с трудом, а перед глазами начали плясать темные пятна.

– Всего лишь озвучил то, что вы не удосужились прочесть в предъявленной грамоте. Так как обстоят дела с вашей кровью и кровью вашей сестры, мистейра* (*обращение к горожанкам, не имеющим какого-либо титула) Розалинда?

– Эванелии еще нет восемнадцати, ей рано проходить проверку, – в ужасе прошептала я. – Вы не имеете права… – голос совсем сорвался.

Действительно, проверяться на наличие древней драконьей крови по новому императорскому указу обязаны были все жители по достижении совершеннолетнего возраста, а детей пока не трогали. Но передо мной гневно раздувал ноздри дракон, отвечающий за проведение этих самых проверок, и защитить, узнай он всю правду о нас, двух одиноких сестер будет некому.

– Хорошо, перефразирую: что показала проверка твоей крови? – не отступал дракон. – Ведь если в тебе течет древняя драконья, то велика вероятность, что и в твоей сестре обнаружится такая же. Эта гипотеза подтверждена не одним совпадением, можешь в моих словах не сомневаться.

– Я ч-человек. Стопроцентный, – врать, глядя в глаза самому поверенному было до ледяного комка в груди жутко, но признаться в том, что купила поддельную справку – на порядок страшнее. – Показать бумаги?

Да, я рисковала, нарываясь и действуя чересчур смело. Но лучше уж так, чем обнажить свой страх, который выдаст меня с потрохами. Навряд ли драконий поверенный, стоявший передо мной, настолько недалек, чтобы не понять очевидного.

Если меня арестуют, позаботиться об Эв будет совершенно некому. Ей хоть и стало после ритуала заметно легче, полное выздоровление еще не наступило. А если учесть изменившуюся внешность сестры и странное свойство притягивать мужской пол, участь ее и вовсе незавидной становится. Такой, при которой пойти в услужение одному-единственному мужчине в столь юном возрасте можно счесть за счастье, а публичный дом – за приемлемый вариант. Так что мне не оставалось ничего кроме, как пытаться отстоять нашу крохотную семью любыми доступными способами.