– Алмазные?

– Динозавровые.

– Чё?

Ася улыбнулась. Начиналась ее любимая тема.

– Город Шелл, штат Вайоминг, США. Там сейчас живет не больше пятидесяти человек, но именно там нашли больше сотни скелетов динозавров. Это негласная их столица. В XIX веке здесь была настоящая «динозавровая лихорадка». Толпы бандитов носились в поисках костей и продавали их за сумасшедшие деньги.

– С ума сойти! А можно туда как-то?

– Делай визу и мотай.

– Надо подумать!

– Главное – найти целый скелет. Зубы сейчас мало кого интересуют. Вот ты прикинь, дредноут, аргентинозавр, патаготитан… Эти ребята весили больше пятидесяти тонн. Это больше «Боинга 737»!

Толик был шокирован и с открытым ртом так и ехал до пункта назначения.

Ася очень удивилась, когда жених припарковал свой УАЗик с огромным бантом на капоте около двухэтажного коттеджа на улице Цветущий Мыс. Название было романтичным и светлым, однако не соответствовало действительности. Улица представляла собой разбитую дорогу, с одной стороны которой был лес, загаженный мусором, а с другой – огороженный забором участок с коттеджем.

– Мы за свидетелем приехали?

– За Мордоворотом, что ли? Не. Это Юлькин дом.

Ася открыла рот от удивления. Коттедж был не самый модный, не рублевский, но это был выборгский коттедж. И жил в нем явно какой-то местный авторитет. На папином судостроительном заводе таких денег не заработаешь. В России, часто думала Ася, вообще можно или украсть, или убить, другого способа заработать приличные деньги в этой части мира как будто не придумали.

Из коттеджа выбежала тетя Вера. Она молча подбежала к Толику, не обратив никакого внимания на Асю и на то, что встала тапками в лужу.

– Дебил недоделанный! Чего мне стоило ее уговорить!

Толик сплюнул в сторону, поправил галстук.

– Мать, не гунди.

– Ты понимаешь, что женишься на ней только потому, что ее отчиму плевать на нее? – Толик в ответ пожал плечами. – Иди давай!

– Так жениху ж типа до свадьбы-то нельзя невесту… – Ася попыталась вставить предложение, которое, кроме недоумения, ничего не вызвало у тети Веры.

– И ты давай уже иди снимай! Пока она еще на ногах стоит.

– В смысле? – Толик вынул сигарету изо рта.

Тетя Вера махнула рукой и ушла в дом.

– Слушай, Толян. Тебе это надо?

– Чё?

Ася кивнула в сторону особняка.

– Олигарх падчерицу тебе отдает, но не все это.

Толик хмыкнул и потопал в сторону дома.

Невеста была «хороша». Платье еле сходилось на лопатках, из-за чего пришлось вручную перешивать застежку. Ася не понимала, что происходит и что ей нужно запечатлеть. Юлька сидела, широко раздвинув ноги и потягивая бокал шампанского.

– Мне дышать нечем, теть Вер. Куда ты там еще тянешь?

– Юля, оно по швам пойдет! Ну куда вы смотрели, когда брали?

– Так это – ик! – я ж еще не беременная была.

Ася щелкала затвором, снимая крупным планом бантики на туфлях. Юля прищурилась, рассматривая Асю.

– Ты чё там делаешь?

– Снимаю детали.

– Какие детали? Зачем нам фотки обуви?

Ася вздохнула и оставила туфли в покое. Юля встала со стула, пытаясь запереть обратно в декольте вывалившийся бюст.

– Твою мать… Эй, фотограф. Напротив штор сними. Теть Вер, дай букет. Всему учить приходится.

Юля пошатнулась. Тетя Вера бросилась ее поддерживать. Ася закатила глаза.

– Чё кривишься? Выпей на лучше. Может, раздуплишься.

Юля протянула свой бокал с отпечатками помады Асе. В комнату вошел Толик.

– Мордоворот приедет к десяти. Прогулку, короче, снимаем до ЗАГСа.

– Почему? – спросила Ася.

– Ну а чё гости делать будут, пока мы под памятником будем фоткаться и венки раскладывать?

– Какие венки? Какой памятник?! – Юля махнула рукой и села.

– Толян, ты кого привел? Что за олениха? Она вообще не шарит в традициях? Иди, деточка, пофоткай лучше бухло папика. У него коллекция целая, бутылочки такие малюпасенькие, как член моего будущего мужа.

– Юлька! – Толик пошел пятнами, как после краснухи.

– Чё Юлька? Удивляюсь, как вообще залетела. Хотя, может, от Иванцова?

И тут случилось непредвиденное. Толик отмочил такую смачную оплеуху невесте, что треск от нее стоял еще минут десять в ушах присутствующих. Реакция невесты была тоже удивительной. Она схватила Толика за ремень, притянула к себе и стала расстегивать ему ширинку. Тетя Вера выпихнула Асю с ее техникой в другую комнату и закрыла дверь наглухо.

– Сними детали на моих босоножках, а? Там ремешок такой с блесточками. Тебе ж детали нужны, да?

Денис занял свое место у иллюминатора прямо над крылом. Он всегда думал, что оно самое безопасное, пока однажды в клубе не подцепил стюардессу «Эмирэйтс», которая после бурной ночи рассказала ему, что лучше садиться у прохода в самом хвосте самолета. Никто не хочет занимать это неудобное место, но по статистике именно там выживает самый большой процент пассажиров.

Люди постепенно заполняли салон, и Денис молился, чтобы кто-нибудь с ребенком не устроился рядом с ним. Он закинул таблетку антидепрессанта в рот и закрыл глаза. Хотелось быстрее уснуть, вот только раны на лице так саднили, а ребра ныли, что вряд ли ему удастся даже задремать.

Разговор с родителями парня с Сортировочной не дал никакой зацепки, кроме адреса узбекской закусочной, где работала его девушка. Больше всего Бухарину хотелось помчаться сейчас на «Пражскую», но рисковать Олей он не мог. Зная своего тестя, который слов на ветер не бросал, он решил послушно сесть в самолет до Питера. Однако мысли о «сортировочном» не оставляли его. Ну погиб очередной наркоман, ну бывает. В Москве каждые две минуты гибнет какой-нибудь неудачник, а бумажек на них заполнять нужно тонны.

Самолет завел двигатели. Бухарин вытащил айфон и набрал номер.

– Егоркин? Что по начинке мобильника Сорокина? Что-то интересное есть?

– Изучаем, Денис. Был «Вайбер», «Телеграм» и «ВКонтакте».

– Переписку с Динарой, Дамирой или что-то подобное увидишь – обрати внимание. И слей мне всю его телефонную книжку на мыло.

Денис отключил телефон и закрыл глаза.

– Денис, вы следуете многовековой моде? – низкий женский голос заставил Бухарина подскочить на своем месте.

Он повернул голову и непонимающе захлопал ресницами. Перед ним была до боли знакомая женщина лет сорока пяти или чуть старше, но он в упор не помнил, откуда ее знает.

– Чего? Какая мода? Простите.

– Мода на шрамы.

Денис машинально потрогал разбитые губы и ухмыльнулся. Женщина вдруг резко потеряла к нему интерес и спокойно застегнула ремень. Бухарин же думал, как начать разговор: желание выяснить, откуда эта дама его знает, теперь не отпустит.

– Не волнуйтесь, я уже поняла, что вы меня не помните. Ваш отец познакомил нас. Он занимался нашим иском против авиакомпании, когда они нарушили договор и отказались распространять наши издания.

– Ах, да. Вечеринка в «Балчуге». Конечно, помню. Алла… Петровна?

– Ирина Дмитриевна.

Денис съежился от неловкости и уперся коленками в сиденье спереди.

– Вы зачем в Питер? – спросила Ирина Дмитриевна.

– На новое место жительства.

– Вот как? Любопытно.

– А мне-то как любопытно. А вы зачем?

– Я открыла новое онлайн-издание. Бумажный глянец, увы, уже на ИВЛ. Но там такой бардак, что, думаю, как бы не пришлось все прикрыть к чертовой матери. Девушка, коньячку можно?

Стюардесса склонилась над сиденьем, и Денис сделал попытку изучить содержимое ее декольте. Но форма была разработана таким образом, чтобы подобные Денису товарищи не смогли этого сделать.

– Извините, пожалуйста, мы начинаем рулежку, поэтому напитки и еда будут поданы чуть позже, как только самолет наберет необходимую высоту.

Денис вспомнил эту загадочную даму. Его отец – известный в Москве адвокат – знал всех состоятельных и влиятельных людей в городе. Для него статус равнялся жизни. Нет статуса – нет жизни. Без статуса жизнь не жизнь. И все в таком роде. Ирина Дмитриевна Кострова была владелицей крупного издательского холдинга Mediastar, поэтому отец просто обязан был знать ее лично. Дениса тошнило от этого отцовского подхода с ранней юности, когда он стал соображать, что такое имя, репутация и тот самый статус. Даже семья была для адвоката не таким важным, как все вышеперечисленные понятия.