— Я боялся, что мы больше не встретимся, — прозвучал низкий голос откуда-то позади.
Нет. Нет, пожалуйста, только же все хоть немного успокоилось…
Рядом с ней стоял, возвышаясь, недавний знакомый. Статный, смуглый, с широкими плечами, он был одет в белую церковную робу, и его появление было настолько неожиданным, что девушка даже не успела услышать его шаги; шум ярмарки ему скрытности, впрочем, прибавил. Инквизитор Тристан, чье имя Эстер давно не произносила вслух, стоял перед ней, его глаза смотрели прямо в ее душу.
Эстер замерла, ее сердце стучало как бешеное. В голове начали вихрем кружиться мысли, она искала выход из этой внезапной ловушки. В прошлый раз она, искавшая поддержки и союзников, оказалась втянутой во внутренние игры церкви. Теперь же связь с Инквизитором казалась не просто ошибкой, но и затеей, которая и Кейну, и ей может стоить жизни. Потому что, когда она согласилась на предложение Тристана, она еще была полностью светлой. Теперь она из тех, на кого Инквизиция охотится.
— Не думала, что я вам еще интересна, — пробормотала она, желая провалиться на месте.
Она видела, с каким лицом на нее смотрел Кейн. Ситуация была до абсурда прозрачная — не получится выкрутиться дурацким «это не то, о чем ты подумал». Его ведьма связалась с Инквизицией и случайно прокололась, выдав свои связи раньше времени.
Предательница.
— Не волнуйтесь, мы с вас глаз не спускали, — елейно протянул мужчина, и повернулся к Кейну, склонил голову в приветствии. — Мое имя Тристан, милорд. Служитель церкви. Истребитель скверны.
— Граф Кейн Винтер, — глухо ответил некромант, фальшиво улыбаясь. От тона его голоса у Эстер сердце оборвалось.
Пожалуйста, только не делай поспешных выводов, пожалуйста…
— Благородный род, — уважительно кивнул Тристан. — Но как неблагодарны люди — вы бы знали, какие только клеветнические речи не витают в воздухе Исендора.
— Вряд ли они страшнее реальности, — он улыбнулся, но скорее — оскалился. — Истина всегда скрывается во лжи.
Кейн чувствовал, как напряжение в воздухе становится густым, почти осязаемым. Его глаза непрерывно скользили между Эстер и Инквизитором, словно искали разгадку в этом внезапном маскараде истин и лжи. Он пытался уловить мельчайшие нюансы их взаимодействия, думая, что понимает игру, которая разворачивалась перед ним.
— Истина, милорд, это то, что мы все ищем. К счастью, Церковь служит великому делу раскрытия её перед заблудшими, — его голос был уверенным, но в его взгляде мелькнула тень, когда он снова перевел его на Эстер.
Ведьма стояла, словно в ловушке, между двумя мужчинами. Её разум искал выход из положения, которое могло стать опасным. Она знала, что слова Инквизитора могли оказаться роковыми, если Кейн истолкует их неверно… и в обратную сторону. Не хватало некроманта еще и на костер отправить.
— Да будет благословлен ваш путь, — сдавленно прошептала она; под взглядом Тристана она ощущала себя, как под лавиной камней.
— Благодарю, миледи, — он улыбнулся, но выражение глаз у него было жестокое. — Я уверен, что всегда смогу рассчитывать на вашу помощь в этом нелегком деле.
— Мне нечего вам рассказать, — солгала Эстер, стараясь не опускать глаз. — Не произошло ничего, достойного внимания Церкви.
Обмануть его вряд ли получилось — Тристан прищурился на секунду, словно пытаясь прорваться сквозь ее душу. Благочестиво поклонился, чтобы показать свое смирение, и сказал:
— Чудесно. Это значит, что мы хорошо выполняем свою работу, и тьма со своими отпрысками медленно покидают Исендор. Радостные новости, воистину. Простите мне мою назойливость, миледи, но вы выглядите нездоровой. Вас ранили? — спросил Тристан, прямо посмотрев на Кейна. Обвиняя.
— Чахотка, — процедил граф, едва сдерживая порыв размозжить череп наглого святоши прямо здесь, на главной городской улице. — Мы и пришли за лекарственными травами.
— Благо, — кивает Инквизитор, делает вид, что поверил. — Что ж, не буду вас и дальше задерживать. Ждите вестей, миледи.
Тристан растворился в бурлящей толпе горожан, и Эстер с Кейном наконец остались вдвоем. Вокруг были люди — но они не имели значения.
От ужаса у Эстер пересохло во рту, она смотрела, как с некроманта спадает каменная маска безразличия; как он смотрит на нее глазами, полными боли, в неверии, что он снова пригрел на груди змею в надежде на искренность.
— Я должен был сразу догадаться, — он усмехается, и закрывает глаза ладонями, будто проверяя, не спит ли он, — что это ловушка. Вы были слишком хороши. Ну что, когда мне ждать крестьян с вилами у своего порога? Я успею хоть от предыдущей атаки прибраться?
— Кейн… — Эстер попыталась взять его за руку, но он отстранился. — Я все могу объяснить.
На последней фразе ее голос все же дрогнул, и девушка разрыдалась; Кейн отвернул голову в сторону, кусая губы, хороня в себе глубоко любые эмоции.
— Что ж, попробуйте.
XV. Дьявол
— Когда я ушла из замка той ночью, — сквозь слезы говорить сложно, выходит скулеж брошенной собаки, а не исповедь оступившейся союзницы, — то не уехала дальше, домой, потому что все еще хотела снять проклятие. Сделать правильный поступок… сделать все по-своему, сделать все по-светлому, — Эстер обхватила локти руками, стараясь успокоиться, сдержаться. — И Церковь предложила мне сотрудничество и защиту, в обмен на информацию о темных проявлениях… потому что я смогла снять проклятие с одного крошечного храма, где убили некромантку.
Кейн слушал, не вмешиваясь, позволяя Эстер говорить. Когда она в очередной раз громко всхлипнула, он не выдержал и протянул ей платок.
— Следующей же ночью я пошла с вами на кладбище, — она пожала плечами, — и больше никогда не говорила с Инквизицией. Выбрала свою сторону.
— И почему я теперь должен тебе верить? — срывается на полурык Кейн, и сцепляет пальцы в замок с такой силой, что белеют костяшки. — Тебе предложили самый светлый из возможных путь, а ты пошла за некромантом? Абсурд.
— Мне больше нет места на светлом пути, Кейн, — Эстер готова была сорваться на крик, но ловила на себе озадаченные взгляды. Не то место они выбрали для выяснения отношений. — Из-за тебя.
Она сделала шаг вперед, и прикоснулась ладонью к его груди — там, где под тканью, под грузом прошлого, под слоем предрассудков и страха билось сильное и горячее сердце. От неожиданности Кейн не успел отпрянуть; и этого секундного замешательства хватило, чтобы сработало заклинание.
Изумрудная, пульсирующая в такт дыханию нить протянулась между двумя сердцами. Пораженный, некромант попытался дотронуться до нее — и от этого прикосновения у них обоих захватило дух; Эстер смотрела на него снизу вверх, слегка приоткрыв губы, и дорожки слез на ее щеках отражали зеленое свечение.
— Ты был на грани, — она говорила совсем тихо, но сейчас он ее не мог не услышать. — Просто лекарской магии оказалось недостаточно… и я просто выпустила всю силу, что была во мне. Вырвала твою жизнь из лап тьмы. Отдала тебе часть души…и свою замарала мраком, — она поджала губы, стараясь сдерживать слезы. — Как бы я посмела тебя после этого предать?
Она опустила руку и сделала шаг назад, не спуская взгляда покрасневших глаз с некроманта. Ощущалось, будто она выносит себя на суд — и решайте, что хотите, граф Винтер. Объятия или эшафот?
Кейн молчал, его взгляд проникал в самую глубину ее души, и в этом молчании было больше слов, чем могли бы выразить тысячи фраз. В его глазах смешались буря эмоций — боль, гнев, разочарование — и теперь они уступали место более тонким ощущениям: пониманию, прощению и, возможно, возрождающейся надежде.
Наконец, он остановился перед ней, их тела почти соприкасались, дыхание смешивалось, и в их глазах — отражение той же самой вулканической страсти и глубокого сочувствия.
Он протянул руку и осторожно обвил ее вокруг ее плеч, притягивая Эстер ближе к себе. Ее тело содрогнулось, когда она чувствовала его крепкие руки, волнение в сердце от прикосновения.
