Вира тревожно прищурилась, когда ее найденыша начало трясти так, что задребезжал каркас кровати. Быстрее стала вытягивать его из куртки, довольно дорогой, насколько успела заметить прежде, чем бросить ее на стул. С остальной одеждой осторожничать не стала: мужчина был одет в простой костюм, какой можно купить за сущую мелочь на любом углу. Судя по всему, куртку он украл.

Потом ее взгляд упал на мужское запястье, и она снова насторожилась – наручные часы, которые носил незнакомец, стоили целое состояние, если только клеймо мастера не поддельное.

Разрезала рукава пиджака и рубашки, стянула лоскуты и изумленно заморгала при виде обнаженной верхней части тела мужчины. Плотной, жесткой, с широкой грудной клеткой и плоским животом, уж слишком впалым – мужчина голодал. С идеальной кожей без изъянов, что было бы невозможно при бродяжничестве. Правда, почти белой по цвету, да и плечи его начали сотрясаться еще сильнее, едва лишился одежды. Он инстинктивно прикрылся руками, то ли от смущения, то ли в попытке сохранить ускользающее тепло, и вира быстро накинула сверху одеяло, после принялась за брюки. Безуспешно заставляя себя смотреть на незнакомца как на брошенного мальчишку, с которыми чаще всего имела дело.

– Постойте… – слабо запротестовал Таймин, попытавшись схватить ее за руки. Пусть он и слабее мыши, но все же мужчина, и не пристало ему светить голым задом перед хорошенькой блондинкой, пусть и представилась она добровольным работником приюта. Да он и так готов со стыда сгореть, лишившись рубашки.

Чуть не откусил себе язык, вздрогнул, после чего замолчал, крепко сжав стучащие зубы. Вира, похоже, не обратила внимания на приступ паники, и продолжила сосредоточенно его раздевать.

– Я Рихана. Теперь мы знакомы, – потянула брюки вниз и невольно хмыкнула при виде нижнего белья, подтверждающего ее догадку, что свалившийся у ворот приюта виар совсем не прост. Куртка, часы и трусы принадлежали ему. Костюм – нет. «Откуда ты здесь взялся и от кого бежишь?» Таймин сдавленно охнул и Рихана сообразила, что, задумавшись, дергает брюки слишком резко. – Простите меня, буду осторожнее.

Его ноги были в гораздо худшем состоянии, чем верхние конечности, бледная кожа покрылась крупными красными пятнами, ступни – водянистыми волдырями. И ему требовалась срочная помощь, поэтому все любования быстро отошли на второй план, проснулся медик. С некоторым облегчением Рихана отметила отсутствие в волдырях крови, но незнакомца нужно было согреть.

Завернув его в одеяло, повела в свою комнату, где стояла единственная на этаже ванна. Душ ему сейчас был без толку.

– Вода прохладная, – предупредила трясущегося мужчину, но Таймину она все одно показалась обжигающе горячей. Он втянул в себя воздух, медленно погружаясь в воду. – Руки тоже опускайте. Сейчас привыкните, сделаю потеплее.

– Вы медик? – Таймин сгорбился, обхватив себя руками. Устало положил голову на колени.

– Да. Подождите, принесу вам пить. Не вздумайте только уснуть! – Рихана метнулась к чайнику, не спуская глаз со своего больного, чтобы он не успел утонуть. Погрела воды, плеснула в чашку и вернулась к ванне. Приподняла голову, прижала край чашки к его обветренным губам, пометив для себя, что и здесь потребуется мазь. – Пейте. Понемногу только. Чуть позже чай вам приготовлю.

– Вы всех так спасаете?

– Всех, – твердо ответила вира. – Я помогаю приюту, и уж точно не могу оставить человека замерзать на улице. Вы уж простите за настойчивость.

Таймин издал что-то похожее на фырканье. Рихана добавила теплой воды. Понемногу повышая градус, смогла добиться того, что ее пациента перестало трясти как в припадке эпилепсии. Слабая дрожь, иногда пробегавшая по нему, уже не вызывала такого страха. Вместо этого пришла боль.

Когда появились зуд и жжение, а Рихана при этом начала улыбаться, Таймин решил, что она садистка. Что и сказал не долго думая, вызвав ее смех.

– Восстанавливается чувствительность, – пояснила вира, пряча улыбку. Улыбалась она очень приятно, открыто, и не только губами, но и глазами. – Это очень хорошо, виар. А жжение сейчас обезболим, терпеть не обязательно. Наложу повязку на волдыри, потом выпьете теплого чая и можете спать.

А потом он очнется в окружении гвардейцев? Таймин закусил губу, встревоженно глядя в воду. Может ли он так отдыхать? Может ли поверить этой голубоглазой фее, затащившей его в тепло против его воли? С другой стороны – сопротивляться тоже не в состоянии. Два дня на жутком морозе без еды и возможности нормально согреться сделали свое дело, лишив его всех сил и почти – ног.

Вдобавок ко всему потек нос. Шмыгнув раз, второй, Таймин не сдержался и чихнул, разбрызгав воду. Потряс головой, понял, что она начинает болеть. Рихана, глядя на его мучения, протянула сначала салфетки, потом развернула одеяло, собираясь укутать им мужчину.

– Выбирайтесь, достаточно.

– Я его намочу, – сонно возразил Таймин. – Может, лучше полотенце? Если есть?

– Снимайте с себя остатки вашей одежды, – строго сказала вира и закрыла глаза. – Я ничего не вижу, обещаю не подглядывать. За одеяло не беспокойтесь, я вам дам другое, как обсохнете.

Медик целиком скрылась за одеялом как за ширмой, держа его перед собой. Таймин поколебался немного, но все же снял мокрые трусы и шагнул из ванны, забирая нагретую ткань и по шею в нее укутываясь. Блаженно зажмурился.

А вира, заглядевшись на больного, начала краснеть. Отвернулась, пряча лицо, указала на кровать.

– Ложитесь.

– Здесь? – уточнил Таймин, понимая, что это ее комната: повсюду разложены были вещи, которые она без стеснения использовала. Стоял шкаф с лекарствами, на полках – медицинские книги. – А вы?

– Я лягу на кушетке, – махнула в сторону того, что ректор сначала принял за ряд стульев, на которых свалены были вещи. – Как насчет еды? Хотите?

О да, он очень хотел. Согревшись, желудок стал просто вопить, требуя, чтобы его накормили. Но наглеть Таймин не посмел, тем более стояла поздняя ночь. И женщина, судя по ее виду, устала. Ей бы выспаться, а не бегать по кухне в поисках пропитания для неизвестно кого.

– Нет, спасибо. Вы говорили, что можно унять жжение, – боль в ногах и кистях донимала намного больше, чем голод. От чего бы сейчас не отказался, так это от обезболивающего. – И вы меня больше не услышите до утра.

– Точно, – Рихана покопалась в ящике, отыскала нужную пластину. Выдавила две таблетки и протянула мужчине, уже сидящему на краешке кровати. Его сведенные плечи выглянули из-под одеяла, когда Таймин протянул ладонь за лекарством. Уже не такие белые как еще час назад, но напряженные до предела, словно он желал оказаться сейчас где угодно, только не под внимательным взглядом медика. Или женщины, Рихана так и не поняла, кого он в ней боится. – Да расслабьтесь же! Я еще собираюсь перевязать вас. Не упадете в обморок, если я до вас дотронусь?

– Я сам, – вскинулся Таймин, мгновенно просыпаясь.

– Вы в это время выпьете чай. И не спорьте!

Вручив ему чашку чая, Рихана взялась за левую ногу. Осторожно обмотав ее бинтами, кивнула на подушки.

– Забирайтесь выше, дайте мне вторую ногу. И ваш лоб – его нужно тоже подлатать, иначе останется память на всю жизнь, – пригляделась внимательнее: – Подрались?

– Вроде того, – пробубнил Таймин, все еще не понимая, как умудрился так глупо подставиться. Не будь реакция настолько заторможенной – у того мужика и шанса бы не было поднять камень. Вира спрятала усмешку, насухо промокнула салфеткой рану. Зашивать не требовалось, но вот сок фаринги был бы кстати. Правда, не каждый способен вынести тошнотворный запах протухших яиц. Ее последнего внезапного пациента едва не вывернуло прям в салоне автомобиля.

– Как относитесь к фаринге?

– Нормально.

Рихана уважительно приподняла бровь.

– Тогда я вас сейчас намажу.

– В нос только не суйте ее, – попросил Таймин, отставил пустую чашку на край кровати и откинул голову на подушку. – Все остальное я переживу.