Таймин понял, что они были под землей. И что их путь проходил через гору. Едва не поскользнулся на скользком камне, вцепился в выступ в стене. Почти сразу же его подхватил Файен, удержав от падения.

– Осторожней. Нужна хорошая обувь для прогулок здесь.

И поднял ногу, показав шипованную подошву.

– Может, все же скажете, куда ведете?

– Домой, – просто ответила Рихана и глубоко вдохнула воздух. – Здесь наш дом. Еще немного потерпите, почти пришли.

Чем ниже они уходили, тем теплее становился воздух. В какой-то момент Таймин расстегнул куртку, потом и вовсе ее снял, повесив на руку, как и его спутники. Потерял счет поворотам и лазам, которые оставались позади, но Файен ни разу не сбавил шага, значит, знал дорогу досконально. Вскоре перестало капать с потолка, стены стали сухими. Кое-где начали попадаться рисунки, точно сделанные не пещерными людьми: вполне современные мультяшные герои, выполненные цветными мелками.

Здесь были дети, с изумлением осознал Таймин, оглядываясь. Здесь, под землей, действительно был чей-то дом.

В конце коридора кто-то постоянно скулил. Не прекращая, и днем и ночью. И Райер уже его возненавидел, этот ноющий голос, без конца просивший воды. Как сквозь завесу видел тяжелые ботинки, остановившиеся напротив глаз. Выше глянуть сил уже не было, все смотрел и смотрел на кончик шнурка, выбившийся из узла, пока он не начал расплываться на десять, потом больше ниток. Закрыл глаза, устав считать расползающихся змей.

«Скорей бы», – тупо попросил сам не зная о чем. Понимал только, что так долго продолжаться не может; это безумие, в которое его затянуло, должно как-нибудь окончиться. Любой конец готов принять, боль становилась иногда невыносимой, рвала на части уже не только руку, горело все тело в огне. В такие моменты думал о Джуне, который терпел жар постоянно. Значит, и он мог терпеть, не слабее брата был. Сжимал ноющие челюсти, в которых болел, казалось, каждый зуб, и ждал. Когда же это чем-нибудь окончится.

«Ненавижу»

– Инспектор, – ровный голос разноцветного демона врезался в уши.

«Ненавижу»

– Как вы себя чувствуете? Готовы давать показания? – Дайтор Риз присел на корточки, заглядывая в лицо Райера с искренним волнением, скорбно покачал головой. – Вы должны дождаться суда. Имейте совесть, не можете сбежать раньше.

«Ненавижу тебя, сволочь»

Боялся, что обвиняемый умрет и лишит его удачно закрытого дела.

Сколько дней прошло – Райер не имел ни малейшего представления. Мог быть один, или неделя. Или десять недель. Хотя вряд ли, он бы уже умер от голода. Медиков больше не видел, по крайней мере, пока был в сознании. Приходил ли отец – тоже не знал. Единственный, кто всегда был рядом, когда бы ни открыл глаза – инспектор Риз. Вежливый, обходительный, говоривший с ним так ласково, что натягивался каждый нерв и внутри все каменело.

– Пошел к черту, придурок, – выдохнул Райер шнуркам. Удивился, что не спалил их своим дыханием. Скоро начнет плеваться огнем. Представил, как это будет выглядеть, хрипло закашлялся вместо смеха.

– У вас бред, – сообщил ему Риз.

– С ума сойти, – прошептал Райер и провалился в темноту.

В следующее свое просветление встретился уже с глазами, голубым и светло-карим, почти желтым. Риз лег рядом с ним, лицом к лицу, разглядывая так пристально, будто мысленно его зарисовывал.

– Чего тебе? – просипел Райер.

– Глаза у вас красивые, – улыбнулся гвардеец. – Все поражаюсь, почему таким выродкам достается все самое лучшее. Полукровка, ублюдок. И поднялся почти до самого верха лишь потому, что отец – глава гвардии.

Это была ложь. Райер из кожи вон лез на обучении, чтобы попасть в отряд к Джуну. Сбивал ноги, руки, выматывался до полусмерти, а потом еще ночами зубрил теорию. Тут инспектор просто выплеснул свою зависть, не обладая, видимо, подобным упорством в учебе. Его таланты проявились в иной области.

Дайтор Риз провел пальцем по воспаленным векам узника.

– Как они меняют свой цвет? Что делаете для этого? – поглаживания стали ласковыми, почти нежными. Голос Риза окутывал дрожавшего Райера дурманом со всех сторон. – Если я пересажу себе ваши глаза, они сохранят эту особенность?

– Больной шакал, – синие глаза, которые так желал получить инспектор, устало закрылись. – Падаль жрешь?

О том, что его будут бить, даже не переживал. Ризу это не требовалось, он изводил словами. Участием, которое выглядело так убедительно, что скоро, наверное, Райер поверит, что этот человек на самом деле сочувствует ему всем сердцем. И он, без сомнения, умел в совершенстве владеть собой. Осторожно положил прохладную ладонь на пылающую ввалившуюся щеку.

– Райер, милаха, – чуть пощекотал ногтями белую щетину, покрывшую нижнюю часть лица инеем, смотревшимся очень необычно. Ксуры – фантастический народ, жаль, что их так мало. – Считайте это моим персональным затыком.

Полежал еще немного, наблюдая за неподвижным заключенным с все возрастающим беспокойством, потом приподнял грязное одеяло, все в коричневых засохших и свежих пятнах. Ошеломленно заморгал, быстро опустил его обратно. Запоздало подумал, что все же следовало разрешить медику осмотреть поврежденные пальцы.

Теперь уже никакого резона в лечении не было. Оставалось надеяться, что ксур достаточно уперт и протянет еще несколько дней. Для этого Риз решил мотивировать его немного, самую малость.

– Джун Хоён еще жив.

Райер среагировал сразу, даже попытался сесть, облокотившись о целую руку. Думал, уже ничто не заставит сердце биться сильнее, но ошибся. Весть о брате, неожиданно брошенная палачом, моментально привела в чувство.

– Еще, – шепнул он, умоляя рассказать больше.

– А вы отправитесь в каменоломни, – Риз пожал плечами в ответ на прищуренный взгляд и мимолетно улыбнулся. – Кому-то же надо там работать, так почему не вам, сильным, физически выносливым гвардейцам, в которых вложено столько усилий и денег? Не раскидываться же зря ресурсами. Вы выиграли год-два, – он не знал точно, сколько времени Хамир и Хоён дурили гвардию. Подцепил концом пальца одеяло. – Это того стоило?

– Я дождусь тебя там, – тихо пообещал Райер, начиная испытывать бешенство. Еще одно чувство, которое вдруг придало новые силы. В один миг его глаза побелели, заставив бесстрашного до времени гвардейца отпрянуть, потом вскочить на ноги. – Не забывай оглядываться, черт. Я заберу твои глаза.

Дайтор Риз обеспокоился, вяло подумал Райер, укладываясь обратно на пол, на котором пытался сбить температуру. Приятно было видеть выражение ужаса в его глазах, которое он не успел спрятать. Только вот угроза эта пустая, отдавал себе в этом отчет.

Мысль о том, что Джун жив, вызвала неоднозначный отклик в душе. Из четырех произнесенных слов невозможно было понять, что с братом. То ли отец отбил его и поставил на ноги, то ли анатомики поддерживают Джуна искусственно, чтобы не умер раньше времени, пока изучают. И облегчение, и горечь смешались в кучу. Наверное, было бы проще узнать, что брат отмучился, чем снова переживать еще и за него. Но стоило допустить такой исход, как накрыла животная паника. Воспаленные веки обожгло солью слез.

«Тяжело, Джун, мне тяжело… Прости меня. За слабость»

«Ненавижу»

Из забытья его опять вытащил голос, повторяющий его имя, пока скрипел ключ в замке. Решетка распахнулась, рядом с ним кто-то опустился. И сдавленно выругался. Не его следователь.

Райер приоткрыл глаза, встретился с черными зрачками, устрашающе смотревшимися на фоне бледной, почти белой радужки. Анатомик? Что он здесь забыл?

– Я не психоделик, – сказал ксуру и снова попытался уснуть.

– Райер! – встревоженный голос и рука на плече, заставившая Райера дернуться и вскрикнуть. Одеяло отбросили в сторону и уже несколько голосов ахнули в ужасе. – Как же так??

Райер сдвинул брови, заторможенно соображая.