Таверна Ши Андо была одним из самых популярных мест в Третьем центре. И Сайя просто не представляла, сколько стоило компании арендовать помещение на весь вечер для своих сотрудников.

Атмосфера Ньяна ощущалась во всем: и в цветовой гамме – сочетание насыщенных красных и черных цветов на стенах, в бамбуковой мебели, свободно расставленной по залу для создания ощущения пространства, в ажурных решетках между столиками и на стеклянном потолке, сквозь который виднелось небо. С решеток спускались небольшие фонарики, и это было единственное освещение зала, мягкое, не режущее глаза. В отличие от уличных кафешек свет не бил назойливо из огромных ламп, вынуждая поесть и быстрее убраться из-под взглядов официантов и камер, а создавал атмосферу покоя.

Конечно, и здесь было наблюдение, о чем предупреждал обязательный знак на входе, и все же камеры не нависали угрожающими черными пятнами на стенах.

При виде хозяина Сайя ощутила тоску – приветствовать их шумную толпу в тридцать человек вышел точно ньянец, смуглый, с характерным разрезом век. На Джуна он был совершенно не похож, более плотный, более жесткий, черты лица намного грубее. Но его дымчатые глаза, так знакомо прикрытые третьим веком, едва не заставили ее расплакаться. На миг их взгляды встретились, и хозяин удивленно дернул бровью, заметив особый интерес к себе со стороны одной гостьи, тогда как ее спутники восхищались таверной и уже вовсю изучали палочки для еды и крохотные статуэтки на столе.

Сайя села за первый попавшийся стол, рядом заняла стул Веонка, собираясь знакомить практикантку со своими друзьями. Напротив неожиданно устроился Риф Шатизар. Снял свои очки, сложил в футляр. Глаза у него все же были не серыми, а светло-голубыми, ему шел этот цвет. И волосы все так же падали на лоб. Он поставил локти на стол и обратился к Сайе, впервые напрямую с момента короткого разговора у лифта:

– Как вам работа? Не слишком монотонно?

– Нет, мне все нравится, – тут же ответила Сайя. Веонка понимающе кивнула:

– Стоит взять карандаш или стилус – и время исчезает. Мы тут все такие. Так что тебя направили по нужному адресу.

– Сайхва? Вино? – Риф взял бутылку со стола, читая название. – С устрицами лучше вино. С лапшой – пиво. Сайхва сама по себе вкусная. Что есть будем?

Все названия для Сайи были незнакомы, кроме лапши. Ее и заказала с диковинным соусом, думая, что будет похоже на то, что обычно ели в корпусе. Но вкус ее поразил.

– Рецепт привезен из Ньяна, – подтвердил хозяин, с поклоном остановившись у столика. – Не думал, что вам по вкусу миримиз3, не все его могут есть.

– Необычно, – горечь имела неуловимо сладкий оттенок, и в сочетании с мелко нарубленными ломтиками мяса ощущалась превосходно. Интересно, Джун любил этот миримиз? Сайя подняла глаза на ньянца. – Но мне нравится.

– Его еще называют жгучий мед, – хозяин старался не пялиться так на гостью, как она на него. Ему даже стало неудобно выдерживать изучающий взгляд. – Боль, которую хочется испытывать вновь и вновь.

За соседним столом кто-то завел разговор о сгоревшем штабе, и хозяин невольно скосил глаза в ту сторону. Потом поклонился еще раз и ушел из зала. Сайя тоже прислушалась.

– Как думаете, это связано с тем, что в убийствах обвинили одного из гвардейцев? – молодой паренек, больше похожий на подростка, везде следовавший за руководителем, тоже присел за их столик с большой кружкой сайхвы. Кивнул Сайе. – Я Хилз. Хилз Дайн, помощник Рифа.

– Месть? Что-то вроде этого? – склонила голову Веонка. – Ты перечитал сказок. Кто в своем уме станет такое делать?

– Думаю, обычное замыкание, – проговорил Риф, откинувшись на спинку стула. Повертел в пальцах бокал с вином, глянул сквозь него на фонарики. – Или неосторожность, сами подожглись.

– Ты же учишься в той школе, – быстро повернулся к все холодевшей Сайе Хилз. – В которой все и произошло. Эти преступники, которых арестовали прямо на балу – знаешь их?

Сайя пожала плечами, молясь про себя, чтобы о ней все забыли сейчас же. Сделала так же, как и Риф – заняла руки бокалом, в который ее куратор тут же налил ей вина.

– Виделись на парах, – ровно проговорила на вопрос, прямо посмотрела на Хилза, уже возненавидев его мышиный цвет и сломанный нос, кривившийся вбок. – Ничего не могу сказать, они держались особняком и ни с кем не дружили.

– Жаль, – протянул паренек, потер худую щеку, гладкую как у младенца. Судя по тому, что уже работает в компании, ему точно больше двадцати четырех лет, и отсутствие хотя бы тени щетины на лице выглядело странно для мужчины. И это тоже Сайе не понравилось. Но больше всего то, что назвал Джуна и Райера преступниками. Хилз же, не подозревая о вызванной ненароком ненависти к себе, продолжил: – Говорят, что все гвардейцы похожи на машины, без чувств. Что они вышколеннее собак. А, оказывается, они могут еще и огрызаться на хозяев?

– Хилз, – оборвала его Веонка. – Они тоже люди.

– Вот уж не думал, что кроме игр, в твоей голове бродят еще какие-то мысли, – хмыкнул Риф. – Не могу понять только, ты им сочувствуешь или ругаешь?

Сайя допила вино и налила себе еще, руководитель даже не успел руку протянуть к бутылке. Нужно было срочно расслабиться, вся тряслась от бешенства. Боялась, что если тщедушный помощник продолжит нести вздор об арестованных, то просто врежет ему полупустой бутылкой и сломает еще раз нос. И ее попросят больше не приходить на практику.

– Ни то, ни другое. Нейтрально отношусь. Просто интересно, какие они на самом деле.

Риф взял нож, чтобы открыть устрицы, прячущиеся во льду на блюде.

– Наверное, такие, – постучал по сомкнутой раковине. Умело вскрыл створки и показал нежное мясо внутри, которое съежилось от капельки лимонного сока. – И вот такие. Ешьте.

– На балу, когда зачитывали обвинение, упомянули Тауртимс, – проговорила Сайя, ковыряясь палочками в лапше. От устриц отказалась наотрез, не горя желанием глотать сопли. – Неужели это правда?

– Это решит суд, – ответил Риф. – Поэтому мы сейчас и висим на волоске.

– Нарсам больше не откроют? – мир, где она теоретически все еще могла встретить Джуна. Где бы он ни был, в Нарсам он обязательно вернется.

– Играла? – приподнял бровь Риф, перестав ковырять ножом несчастных моллюсков.

– Ага. Немного. Поэтому и хочу работать именно в Тауртимс.

– Кем? – резво нагнулась Веонка, почти улеглась на стол, чтобы заглянуть в лицо практикантки. – Я вот ассасина гоняла по локам. По-моему, круче них никого не придумали!

– Ладно тебе, – Хилз ехидно ткнул в нее вилкой и следом запустил воображаемый шар. – Мистики не хуже. И один на один твой ассасин просто мясо против миста.

– Как дети, – хмыкнул руководитель Сайе. – Кем играла-то?

– Ассасин, – тут лучше сказать осторожную правду, про другие профессии она ничего и рассказать не сможет. – Правда, маленький, тридцатый уровень всего. Дальше не успела.

– Клан был? – поинтересовался Хилз.

– Нет. А у тебя?

– Само собой, – с каким-то превосходством старшего и более опытного он глянул на девушку. – Один из лучших. Если откроют игру – так и быть, возьму тебя к себе.

– Хилз, – в голосе Рифа прозвучало предупреждение. – Про кланы мы не говорим. Чтобы не было напряжения, – пояснил он Сайе. – В Нарсаме много негатива, не стоит переносить его сюда. Там – это там, здесь – это здесь.

– И вы играете? – вырвалось у Сайи. Хотя чему она удивляется, даже ректор школы пропадал в игре.

– Почти каждый играет, – засмеялась Веонка и подняла свой бокал. – Мы же тестируем. Предлагаю тост за еще одного найденного игрока. Так примем же ее в семью!

– Ура! – воскликнул Хилз и в несколько глотков допил свою сайхву. – Еще принесите! – дернул парня за соседним столом: – Представляешь, новенькая тоже из нашей братии.

Сайе помахали руками. Сообщили дальше.

Есть ли кто из клана Ксур среди тех, кто пил в таверне, Сайя не знала. Но очень хотелось надеяться, что да. И насколько они преданы Хёну, своему главе.