Президентская инаугурация Дмитрия Медведева, утверждение Госдумой Владимира Путина на посту премьер-министра, военный парад на Красной площади - все эти события, которые уложились ровно в три дня, с 7 по 9 мая, стали своеобразной границей, перейдя через которую все мы оказались в качественно новой социально-политической реальности. Новой - разумеется, по отношению к "путинской эпохе" 2000-2008 годов. И финальный эпизод парада, когда новый президент в одиночестве сошел с импровизированной трибуны и направился в Кремль, а новый премьер почему-то остался стоять на ней, как будто не слыша своих непосредственных подчиненных, может расцениваться как первый явный признак такой новизны.

Впрочем, обо всём по порядку.

Вступление Дмитрия Медведева в должность президента Российской Федерации происходило по совершенно особому церемониалу - поскольку одновременно свои президентские полномочия публично сдавал Владимир Путин. Подобных прецедентов отечественная история, надо сказать, еще не знала. Высшая власть в нашей стране, от Ивана Грозного до наших дней, всегда воспринималась как нечто сакральное. Расстаться с ней до сих пор можно было только через смерть: физическую или общественную. Путин решил нарушить это табу.

Иногда утверждают, что его можно "нарушать понарошку" - как это cделал некогда Иван Грозный, "посадив на царство" Симеона Бекбулатовича. Мол, Путин планирует оставить за собой право и возможность контролировать практически все государственные решения через аппарат правительства и через партийно-парламентский механизм "Единой России".

Но - "гладко было на бумаге…" Тем более, что даже это самое "на бумаге" планировалось, судя по всему, не единолично Путиным.

На инаугурацию Дмитрия Медведева было приглашено 2400 гостей, но среди них не оказалось ни одного главы иностранного государства - только послы.

Видимо, такой протокольный момент был связан с тем, что рассылать приглашения всем - бессмысленно, кто-то не сможет приехать, а кто-то из "ненавистников России" откажется публично. А если не приглашать никого - это лишь подчеркнет статус выбора главы государства как сугубо внутрироссийского дела.

Но мировая элита внимательно наблюдала за проходившим процессом "престолонаследия". И здесь особое место занимают оценки Генри Киссинджера, который буквально за несколько последних дней дал обширные интервью по ситуации в России и по американо-российским отношениям.

Он - видимо, от имени "вашингтонского обкома" и мирового правительства - объёмно и недвусмысленно дал понять, что все эти годы постоянно встречался с Путиным, а в последние месяцы "имел отношение" к появлению на свет сочинского меморандума и к согласованию кандидатуры Дмитрия Медведева в качестве нового президента РФ. Более того, ветеран мировой элиты, член Бильдербергского клуба признанный мастер "челночной дипломатии" и прочая, и прочая, четко сказал, что Путин уйдет через некоторое, весьма недолгое время, консолидировав власть вокруг преемника. И с этим прогнозом матёрого американского волка Киссинджера нельзя не считаться.

Тут можно вспомнить и Давос-2007, и американскую поездку экс-главы ельцинской администрации Александра Волошина, и кое-что еще, позволяющее утверждать: мнение Запада - и прямое, и опосредованное - учитывалось Путиным не только при выборе своего преемника, но в еще большей степени - при собственном отказе от "третьего срока". Иной вопрос - какие "степени свободы" оставил себе при этом сам Путин. Но этот вопрос, опять же, упирается в фигуру Дмитрия Медведева и в то, какие именно круги, "унутренние и унешние", имеют (или не имеют) определяющее влияние на нового президента РФ.

Конечно, можно предположить, что у Владимира Владимировича и Дмитрия Анатольевича "коридор интересов" вообще не расходится, а если даже расходится, то исключительно в определенных и заранее оговоренных рамках. Но подобного рода договоренности в нынешних условиях, как правило, должны подкрепляться, кроме слов, чем-то еще - поскольку история, как известно, не тротуар Невского проспекта, и тут постоянно возникают разные неожиданные неровности. На которых очень легко "потерять друг друга". И кому, как не коренному питерцу Путину, который все восемь лет своего президентства соблюдал договоренности с Ельциным и его "семьей", этого не знать?

Не исключено, что открытие памятника "всенародноизбранному" на Новодевичьем кладбище 23 апреля, помимо всего прочего, было призвано продемонстрировать urbi et orbi (городу и миру) наглядный пример и даже образец того, каким должен быть преемник. Этот же момент уходящий "хозяин Кремля" еще раз подчеркнул в своей последней (пока?) президентской речи, сказав:

"Для меня обязательство беречь Россию было и остаётся высшим гражданским долгом, я ему следовал все эти годы и буду следовать всю свою жизнь". Если кто не знал или забыл: такого обязательства, "беречь Россию" Путин никогда публично на себя не брал, нет его и в тексте присяги президента РФ. Зато Ельцин, уходя в досрочную отставку, напутствовал своего преемника именно этой фразой: "Берегите Россию!" Что стояло и до сих пор стоит за столь загадочным пассажем "всенародноизбранного", остаётся лишь догадываться. Ясно лишь, что эти ельцинские слова имели какой-то скрытый от "непосвященных" смысл. И "прощальная" речь Путина 7 мая - лишнее тому свидетельство.

При этом и сходство, и разница в акцентах, сделанных вторым и третьим президентами РФ, выглядели вполне ощутимыми. Путин говорил о возможности инновационного прорыва и укрепления роли России в современном мире, о необходимости сохранить "единство государства, целей, единство нашего национального духа". А Медведев назвал среди своих важнейших задач "дальнейшее развитие гражданских и экономических свобод", расширение "среднего класса" и преодоление "правового нигилизма". "Мы будем добиваться внедрения инновационных подходов во все сферы жизни, строить самые передовые производства, модернизировать промышленность и сельское хозяйство, создавать мощные стимулы для частных инвестиций и в целом стремиться к тому, чтобы Россия прочно утвердилась среди лидеров технологического и интеллектуального развития", - заявил он в инауграционной речи. Более того, во вступлении он дал понять, что именно права человека и "легизм" приведут нас в сообщество наиболее передовых стран - читай, в западный ковчег.

Кто-то поспешил объявить медведевскую речь чуть ли не "манифестом экономического либерализма".

Хотя с тем же успехом можно рассматривать произнесенный новым президентом текст в качестве госпатерналистского или какого угодно еще манифеста. Медведев вполне по-путински сказал ровно то, что от него хотели услышать: и "справа", и "слева", и внутри страны, и за границей. Всем сёстрам по серьгам, но какой из них - золотые с драгоценными камнями, а какой - позолоченные со стеклышками, выяснится позднее,

"по ситуации". Впрочем, тут важно другое - что в этом трепетном отношении к собственным "степеням свободы" Дмитрий Медведев тоже оказывается удивительно похож на Владимира Путина. Если это не просто трансляция "через бумажку" идей старшего товарища и отчасти учителя, а хотя бы отчасти собственная позиция, то ситуация "двух медведей в одной берлоге" может стать реальностью уже в текущем году.

В свое время Путин, став президентом, сосредоточился на том, чтобы единолично "разруливать" любые конфликты внутри своей "зоны ответственности", и это ему практически полностью удалось. Тем более, что для решения такой задачи, благодаря резкому росту мировых цен на сырье и энергоносители, появились гигантские дополнительные ресурсы. Теперь количество "рулей" в нашей государственной машине удвоилось, а "бензина" становится всё меньше. Вопрос: как это скажется на управляемости и скорости движения "автомобиля Россия"?