Ну а вскоре пришло время осознания всего произошедшего. Юля, наконец-то приняв, что её возлюбленный – принц, да ещё тот самый колобок, над которым она так потешалась, нисколько не изменила к нему чувств, а лишь ощутила себя немного виноватой перед ним. Что поделать, все мы ошибаемся, порой принимая увиденное, за то чем оно не является на самом деле. Также и Юля, впервые увидев Филиппа, никак не могла предположить, что это её судьба. Что же касается самого Филиппа, то он-то как раз был очень изумлён, узнав, что его от смерти спасла родная мать Юли, а её настоящий отец опекал и воспитывал его. Вот уж воистину чудо дивное.

А меж тем баронесса Жанна и маркиз Гринн наверстывали упущенные годы, проведённые в разлуке. Они были просто-таки счастливы той семье, что у них сейчас сложилась, ведь они стали родителями сразу двух детей, один из которых настоящий принц. Именно о такой семье они и мечтали когда-то. Названных же родителей Юли буквально в считанные дни перевезли из деревни в замок. Теперь они были здесь на самом почётном месте. Правда деда Виктора раздражала необходимость при гостях носить парадный камзол. Поэтому он частенько прятал его и сбегал в море порыбачить, чему был несказанно рад. Но что ещё забавно, Виктор оказался старше баронессы Жанны на двадцать лет, а оттого, по праву возрастного главенства, признал её своей старшей дочерью и обращался с ней по-свойски. Впрочем, она и не возражала. Бывало, баронесса задержится где-нибудь, а он уже тут как тут и покрикивает на неё.

– Ух, Жаннка проказница!… где тебя носит!?… заждались уже все,… ну, я тебе сейчас задам фулиганка!… – весёлой шуткой-прибауткой встречал он её. И эта его комичная манера, весело шутить, всех забавляла, оттого над стариком тоже по-свойски, по-доброму подтрунивали. В общем, дед Виктор шутил, балагурил и командовал над всеми, как хотел, за что его все искренне любили и уважали. Мама Света как обычно хлопотала по хозяйству и помогала Юле ухаживать за Филиппом, без дела она сидеть не могла. Одним словом, дела у всех шли – замечательно. В самой же деревне по такому случаю устроили большой праздник. Кстати, поговаривают, что его там, каждый год и в определённый день так до сих пор и празднуют. Хозяин домика, где жил принц, все его картины вернул, и получил за это весьма внушительное вознагражденье. Теперь эти полотна украшают стены замка.

Что же касается родителей Филиппа, короля и королевы, то к ним во дворец, со слугами баронессы, была отправлена депеша, в коей подробно обо всём рассказывалось. Ответ из дворца пришёл даже быстрей, чем ожидали. Весь королевский двор, узнав о тех неоднозначных событиях, что случились с принцем на море, стал тут же готовиться к свадьбе. А если быть точнее, то к двум. Первой назначили свадьбу маркиза и баронессы, чтобы тем самым узаконить семейное положение невесты принца. Из простой рыбачки Юля в мгновение превращалась в высокородную госпожу по праву рождения. Ну а уже далее шла самая главная и самая торжественная свадьба, венчание Филиппа и Юлии.

Особенно этому событию радовался король Пётр. Наконец-то он в полную силу сможет проявить своё кулинарное мастерство. Ну, ещё бы, ему же придётся готовить в двойне, сразу на две свадьбы. Хотя, выражение «придётся» в этом случае неуместно. Ведь для короля Петра готовка изысканных блюд являлась великим наслаждением. Он был только рад творить то, что потом назовут гениальным произведением королевской кухни. В общем, пир готовился на весь мир.

Во все концы помчались гонцы. Были разосланы тысячи приглашений и верительных грамот. И это правильно, ведь намечалась свадьба не абы кого, а высокородных особ, а это вам не фунт изюма скушать. Из соседних королевств пригласили именитых королей с королевами, знатных герцогов и лордов. А уж, сколько позвали всяких графов, баронетов и виконтесс, так и не сосчитать.

Ну а что же сами будущие молодожёны, чем занимались Юля и Филипп, пока готовилась их свадьба. А им вся эта суета была неинтересна, они были счастливы и гуляли по берегу моря. Шли навстречу свежему ветру и тёплому солнцу, наслаждаясь друг другом и радуясь, что всё так благополучно закончилось. Впрочем, почему закончилось, ведь всё только начинается, и впереди у ребят большая светлая судьба полная счастья, любви и, конечно же, новых приключений. Но это уже совсем другая история, и когда она произойдёт, то о ней обязательно станет известно всем, уж это я вам точно обещаю, такое ни от кого не укроется…

Конец

Все те события, о которых дальше пойдёт речь, сущая правда. А случились они в самой расчудесной столице мира, городе Париже, где каждая улочка, каждый парк и даже каждая частичка воздуха пропитаны любовью. И так уж вышло, что произошли эти события как раз в тот год, когда строительство знаменитой ныне Эйфелевой башни, названной именем её творца, было завершено, и она предстала во всей своей красе перед взором мировой общественности. Разумеется, не всем современникам она пришлась по вкусу, и они тут же поспешили раскритиковать все те изыски и новшества в архитектуре, какие применил её талантливый создатель для её возведения. Но это не умаляет то великое значение, какое приобрело его творение для влюблённых всех стран и народов, став символом любви и романтики.

Ну а не так далеко от этого изящного символа любви и великолепия французской столицы, расположился квартал с поселившимися там молодыми и, как это зачастую бывает, бедными художниками. Вот в нём-то, в этом квартале, и обитал наш герой, а звали его Пьер. Это был светловолосый юноша, роста выше среднего, с исключительно стройной осанкой. Многие из знакомых Пьера отмечали это качество его фигуры. Такая военная выправка и прямая поступь были у Пьера неспроста.

Будучи ещё совсем молодым подростком, он покинув отчий дом в провинции, не найдя там себе ничего достойного, в поисках лучшей доли отправился на армейскую службу в колонию за море. В жаркую страну, защищать интересы своего государства. Однако Пьер пробыл там недолго. Почти через год его военной службы в одной из стычек с берберами его ранили в голову.

Но ранение оказалось не таким серьезным, как это изначально предполагалось, и имело больше психологическое значение, нежели чем физическое воздействие. Сабля противника рассекла кожу на лбу Пьера, при этом лишь вскользь задев кость. Рана зажила быстро, и из всех внешних изменений остался только шрам над бровями, который Пьер умело наловчился прикрывать бархатной повязкой. Да и то со временем он отказался и от неё, а шрам превратился в узкую светлую полоску на его загорелом лице.

Проведя месяц в полевом госпитале Пьер, выписавшись, покинул чуждый ему континент, и тем самым закончил карьеру военного. Имея кое-какие средства от службы в армии, и получив компенсацию за ранение, он поселился в столице и предался наслаждениям городской жизни. Отдыхал, слегка кутил, но в основном обожал пешие прогулки.

И вот как-то, после дивного обеда, гуляя по прекрасным аллеям городского благоустроенного парка, ранее звавшегося «лес Рувр», а ныне ставшего местом отдыха и развлечения жителей столицы, Пьер вдруг ощутил неимоверное желание отобразить всю красоту и очарование этого парка на холсте. То ли настроение у него было романтическое, то ли погода повлияла, неизвестно. Но скорей всего виной такому желанию был тот психологический эффект, какой случился у него после ранения.

Так что у Пьера от армии остался не только шрам и исключительная выправка, но ещё и непреодолимая жажда к творчеству. Как знать, если бы не тот бербер со своей сабелькой, стал бы Пьер художником. Да, и ещё, конечно же, от армии у него остались его замечательные усы. Ах, какие это были усы, по-армейски холёные, пшеничного цвета, залихватски по-гусарски закрученные, старательно ухоженные прелестные усики. Они так гармонично сливались с его белозубой улыбкой и голубыми глазами, что многие женщины, увидев Пьера на прогулке, просто теряли голову и сходили по нему с ума.