Ну, Иван сейчас же из потайного кармашка ещё сахарку достал да и угостил зверюгу голодную. А медведю-то того и надо, он и про бояр забыл, и про дьяка, и даже про царя. Теперь для него Иван первый друг и он ему уже служить готов. А Иван на ласку не скупиться, знай себе, мишку за ушком чешет и чешет, нежит косолапого. Ну а медведь от такого чувственного с ним обращения вообще разомлел, глазки-пуговки прикрыл, голову свою лохматую к спинке трона прислонил, зевнул сладко, да и заснул тут же.

– Ну, так вот бояре добрые,… договорился я с вашим медведем, и отныне мы с ним друзья. Так что теперь выполняйте-ка то, что я вам велю! А ну-ка немедленно ведите ко мне вашу принцессу, царевишну Власту,… я видеть её желаю!… – ловко изображая богатого посла-свата, надменно молвил Иван. Но тут на бояр, словно кто мороку навел, потупились они, стоят, молчат, пошевелиться боятся.

– Так в чём же дело?… иль вам моя дружба с медведем не указ!? – уже сердито и грозно спрашивает их Иван. Выходит старший боярин вперёд и говорит.

– Да указ-то оно указ, но только вот без царского приказа мы ничего сделать не можем. Вот кабы Путила приехал да приказал,… разобрался бы во всем,… а так мы бессильны. Мы ведь толком даже и не знаем тебя,… не знаем, какое ты приданное за царевишну даёшь,… какие подарки дарить станешь?… – лукаво прищурившись и в тоже время раболепно склонив голову поглядывая на ларцы, спрашивает старший боярин.

– Ах, так вот в чём дело! Ну, коли так, тогда это дело поправимое! Эй, слуги откройте ларцы боярам,… покажите-ка, что в них кроется! А ты шут проследи, чтобы бояре ценности руками не лапали, а только смотрели… – властно взмахнув рукой, повелел Иван. А про себя подумал.

– Ничего, молодчики,… сейчас золотишко увидите, враз посговорчивей станете… – и то, правда, бояре, как только первый ларец открыли, а из него золотые монеты показались, так тут же в лицах переменились. Заулыбались, подобрели, зашушукались, глаза у них умаслились и изо рта аж слюнки потекли. Смотрят бояре на золото, а руки у них сами к нему так и тянутся. Но Адим–скоморох тут как тут, и по рукам им еловой дубинкой, шлёп да шлёп.

– Куда тянетесь,… не наша Власта, так и золото не ваше!… а ну пошли в сторону дядьки бородатые, бояре лохматые, нечего просто так на чужие богатства зарится да глазами зыркать, а то ещё слюнями своими захлебнётесь,… откачивай вас потом!… – потешаясь над боярской жадностью, пеняет им Адим да дубинкой машет.

Тут Михайло с Сергуней второй ларец-сундучок открыли, а затем и ещё один, а уж за ними и другие. Вот здесь-то бояре от золотого блеска у себя в глазах да от изобилия разных порочных мыслей в своих головах, чуть с ума-то и не посходили. Друг друга пихают, бранятся меж собой, на ларцы лезут, руки свои загребущие к ним так и тянут. Адим отгонять их не успевает, лупит, чуть дубинку не сломал, а Иван стоит себе потихоньку, медведя поглаживает да посмеивается.

– Ну ладно, хватит, на чужие подарки зариться. А ну-ка слуги, закрывайте ларцы! – вдруг скомандовал он, – ну что бояре, увидели силу мою денежную, богатства мои несметные узрели! И это ещё не всё, коли надо будет, всё ваше царство таким золотом засыплю, всем достанется! Ну, а если вы для меня кумовьями послушными станете, то вам такого богатства больше всех перепадёт! Хотите?… – разжигая в боярах алчную страсть, предложил Иван.

– Да, конечно хотим! Да нам бы хоть малость от всего, а то живём мы бедно! Царь Путила нас совсем не ценит, не любит, поборами обложил, с вотчины три шкуры дерёт, всё себе в свою казну тащит, нам и не разогнуться… – чуть не плача, с явным притворством прибедняясь, жалуются бояре Ивану, а сами-то к ларцам с золотыми побрякушками так и тянутся.

– Ну, хорошо-хорошо, пожалею я вас,… и уж коли так, то половина этих сундуков ваша будет, но это только если вы мне сейчас же без всякого царского приказа приведёте Власту!… – продолжая требовать своё, посулил им Иван. Ох, бояре, ох и жадные душонки, что для них царское повеление, когда им золота с три короба обещают.

– Да, посол, да наш гость дорогой, мы тут же её тебе приведём!… – загомонили они и всей гурьбой немедленно бросились за царевишной.

– Ну и дела,… вот что продажная натура с людьми делает,… за горстку золота готовы на всё, и царя предать и принцессу отдать… – едва бояре умчались, иронично заметил Адим.

– Да точно говоришь,… такой уж они народ, и мать родную продадут, не поморщатся! Эх, молодец Сергуня славно ты с золотом придумал,… теперь мы этими боярами легко, как кроликами за морковку, управлять сможем!… – весело похохатывая, воскликнул Иван.

– Ну, с ними-то всё понятно, а вот как же царевишна,… как с ней быть! Какая она? Такая же, как на портрете, или другая?… а что если я ей не понравлюсь, а вдруг она меня не признает!?… – с большим сомнением в голосе, внезапно воскликнул Адим и, смутившись, замолчал. Друзья, поняв его настроение, не захотели ему перечить, и тоже примолкнув, стали в тишине напряжённо ждать появления Власты. У Адима были совершенно справедливые переживания, ведь всё могло бы статься совсем не так, как он себе представлял, и все эти волнения не давали ему покоя. Но вдруг всё разрешилось само собой.

Дверь, ведущая в соседний коридор, внезапно отварилась и на пороге появилась царевишна Власта. А за ней рядком, медленно ступая, боясь, что она станет их бранить вошли бояре. Красивая и статная, царевишна, плавно войдя в хоромы, произвела на всех гостей ошеломляющее впечатление. Её вьющиеся русые волосы, сплетенные в тугую косу и глаза изумрудного цвета, излучающие необыкновенную теплоту, в сочетании с алыми, словно малина губами привели Адима в благоговейный трепет. У принца тут же перехватило дыханье и он бедняга, не смея даже, и шелохнуться, восхищённо замер, глядя на Власту влюблёнными глазами. Да, такой красоты ещё свет не видывал. А Власта степенно окинув всех своим ясным взглядом, неспешно вышла на середину и, встав в величественную позу, гордо заявила.

– Ну что же, послы-сваты, вижу я, что вы основательно подготовились к своему визиту,… да только зря всё это! Не пойду я за владыку вашего,… не надобен он мне,… и денег я ваших не приму! И приказа своего дядюшки-царя я не выполню! Он мне не указ! А будете настаивать, я медведя разбужу да на вас же и натравлю,… и не думайте, что он меня не послушается, послушается и ещё как! Все ваши ценности-драгоценности раскидает-разбросает, а с вас, всю вашу спесь богатейскую посдирает! Ох, берегитесь,… и не смейте мне перечить! Всё,… не о чем мне с вами более говорить! Надоели вы мне,… проваливайте прочь, и всё тут! – сердито крикнула она и, растолкав окружавших её бояр, уже было собралась уйти обратно к себе в покои, как Адим пришедший в себя от такой её резкой речи немедля бросился пред ней на колени и вскричал.

– Постой принцесса, не уходи! От судьбы не уйдёшь,… поверь, уж я-то знаю! Послушайся шута,… я обманывать не стану,… ведь шуты никогда не лгут, мы всегда говорим только правду! Задержись хотя бы на минутку, поговори со мной,… а уж коли мой разговор тебе нечего не скажет, так делай, как знаешь… – взмолился он, преданно и пронзительно глядя на неё через белые белила маски своими жгучими, полными любви карими глазами. Власта заслышав столь горячую речь, тут же остановилась и, повернувшись к Адиму, посмотрела прямо ему в лицо. И о чудо, едва их взгляды встретились, как она неожиданно вздрогнула и чуть заметно охнув, улыбнулась.

– Оставьте меня с ним немедленно, я выслушаю его!… – задрожавшим от волнения голосом воскликнула она.

– Но как же так, царевна,… вы с шутом, и наедине,… но это же неслыханно… – разом забубнили бояре.

– Если вы хотите, чтоб принцесса ответила согласием на наше сватовство, так послушайтесь её! А я со своими слугами останусь и пригляжу, чтобы ничего плохого не приключилось,… мой шут верный человек и злого слова ей не скажет! А вы, подождите за дверью, как того желает принцесса… – настойчиво и в тоже время ласково потребовал от них Иван.