Но это подбадривало, конечно. Девки же просто от него млели. Такие эмоциональные качели у нас были, что не удивлюсь, если на том марафоне кто-нибудь решил жениться.

Философы… Представляю, как бы он зачморил Канта. Нет, хорошо, что мы не обсуждали философов, а то бы я навсегда потеряла веру в основоположников. Зося все умел превратить в фарс.

«Держитесь за животики, сейчас будет умное» ― писал он, закручивая всем известный факт в каламбур. Умничающих он не любил вдвойне. Считал их снобами и нещадно рофлил.

Взяла следующую тетрадь и еще парочку, перебралась на диван. И даже плед сейчас оказался кстати. Продрогла. Есть не хотелось.

«Еще немного почитаю и спатеньки. Завтра надо все-таки собраться и доехать до работы» ― пообещала я себе, догадываясь, что какой бы разбитой себя не чувствовала, в обед будет сложно уснуть до утра.

27 августа

«Как же так, Ира?!».

Так началась новая тетрадь. Я подняла глаза и огляделась. Никого. Только тишина и полумрак гостиной.

Зося обращается ко мне?!

Спать перехотелось.

«Как же так, Ира?! Я тебе пишу, как твой текст читается со стороны, а ты только больше соплей туда пускаешь! Хватит обнажать душу, дурёха! Ей-богу, вылетишь за три дня до финала!

Хотя, какая мне разница. Да и ей. Марафон свою функцию выполнил. Он познакомил нас.

Вчера опять про планы говорили. Мечтательница, эта Ирка! И за себя, и за меня… Но, черт возьми, приятно такое читать! Как мне не хватает, чтобы Катерина мечтала вместе со мной, строила со мной планы. Как тогда, до свадьбы.

Но у нее кабинет. Ей некогда. «Давай пиши, если уж взялся всерьез» и пр.

Опять же вчера она мне гной пускала, мол, работаешь-работаешь, а когда заплатят?

Копейки с Ридеро ее не устраивают. Давай, говорит, оплачивай квитанции хотя бы. Ну не делается так! Как ей объяснишь?

Ир, как бы ты объяснила?

Вот я закрываю проект и в следующем квартале заплатят, да?

Ты-то знаешь?

А она: «Требуй, скажи, что у тебя трое детей. Проси. Они тебе должны…».

Будто мне заняться больше нечем!

Я вон не знаю, где мне время найти на новый роман, а она хочет, чтобы я бессмысленную переписку вел.

Ирка, это уже ты виноватая! Еще первую книгу не отредачил, а тут идея накрыла!

«Запиши, идею да запиши».

А мне теперь не остановиться.

Дроздова-то чего-то на письма не отвечает…

Поскорее бы первое сентября…».

Вот оно как! Значит теперь дневник имени меня?

Я закрыла и снова открыла тетрадь, будто первый раз ее вижу. На обложке венецианские гондолы ― ничего особенного. Но приятно, будто держу книгу со своим именем на корешке. Нет, я не чувствовала себя виноватой. Я гордилась ― быть виновницей! Это я подтолкнула его ко второму роману! Я виноватая! Я!

29 августа

«У меня опять много начатого, слишком много.

Но творчество ― это вычитание и надо что-то «hang on» ― что-то подвесить.

Я ассоциировал себя с детской литературой, но всегда сбивался на тексты для мамочек.

Так, как делают асы современной детской книжки, я не смогу. Много картинок, мало текста, простенькие квесты ― Журнал «Мурзилка». Они все выросли на нём.

Да, маленькие объемы, клепать можно быстро: много интерактива и цветовые пятна. Видел я, как дети реагируют на эти эпилептические истории.

Не хочу так даже пробовать.

Детские книги – это серьезно. Это серьезнее, чем взрослая литература. А сейчас даже Алису Кэрролла умудрились сократить и опошлить перекошенными иллюстрациями.

У меня есть чудесные идеи, уже начатые и почти законченные есть, но hang on!

А вообще мне ближе что-то поржать.

«Гнутые острые гвозди юмора»

Просто: «гнутые гвозди», а?

Как вся моя жизнь. Может, немного детектив, немного лавстори.

А еще, хорошо бы писать учебники.

Наверное, даже прибыльно».

Дальше читать было невозможно. Какие-то дурацкие расчеты, обрывки мыслей крупными кривыми буквами, цифры, не связанные между собой, перечисление тем, как я поняла через слово. И все это на пять перечеркнутых страниц с кратким пояснением в конце:

«Болел.

Потом пил.

Потом снова болел.

Наверное, не судьба мне учебники писать».

3 сентября

«Я календарь переверну…» ― естественно! Вся лента горит рябинами и календариками. Как же мы все банальны, творцы, ёпрст!

Даже трех дней не удержался в режиме.

Голова не отключилась вовремя. С бодунища это сделать особенно тяжко. Испортил свидание ― это, во-первых.

А, во-вторых, сегодня с дурным настроением встал, с тяжелым таким, недоспатым.

Со сна, как с говна, говорят ― вот! Оно!

Обычно в такие дни я долго туплю, а потом еще заваливаюсь досыпать. И опять себя ненавижу.

Хочется пива. Но Настене обещал, что не буду.

Честно, Дочь! Не буду!».

5 сентября

«Я конечно жуткий тормоз! У меня все условия для творчества, а я только сейчас, во втором часу, переполз на балкон, поближе к своему роману.

Сентябрь в этом году теплый.

Да, я уже написал полторы тысячи знаков, кое-кому ответил, отрапортовал о конкурсе, отвел младших в сад, сходил в магазин. Но на любимой лоджии я только сейчас! Почему? Зря, что ли, столик колотил? Даже кофе пил на кухне, придурок!

Ладно! Нафиг самоедство!

Удача, дай за хвостик подержаться!

Иришка, ты не против?».

― Нет, не против, конечно. Только вот, кто бы мне что на балконе сколотил?! Ящик, типа столик, от прошлых хозяев вот-вот рухнет.

Наш странный диалог с Зосей становился похожим на общение брата и сестры, встретившихся в отцовском доме после долгой разлуки. Вроде родной, но такой незнакомый человек. ― Что же там происходило в твоей жизни, пока ты мне рассказывал про счастливую семью и любимую жену? ― вздохнула я.

6 сентября

«Какие планы?!

Как я могу планировать, когда не отрабатываю и половины запланированного?

У меня уже голова пухнет от вечной пертурбации планов этих!

Что я, инженер какой? Менеджер? На кой мне планы?!»

8 сентября

«Наверное, к счастью, идет дождь, холодно и ветер. Питер!

Не надо выходить и можно писать. А после интервью с Чеширко хочется писать просто и с удовольствием, от сердца.

Кстати, дедлайн выкладки главы опять профукал, но теперь думаю: и хрен с ней! Всему свое время. Спешить не стоит.

Чеширко, дождь ― все успокаивает…

Хороший мужик! Я бы с ним выпил за успех домового.

От Дроздовой так и нет ответа. Зато от издательства пришло ТЗ на второй проект. Я думал, так не делается. У меня еще первый в работе. И опять про то же.

Когда людям надоест читать и писать про успешный успех? Они же все, как штамповки, что первая, что вторая, блин, блогерши.

Вот Чеширко бы, наверное, не стал писать эту ахинею. А не отказаться ли и мне…

Ира, как думаешь?».

― Как я думаю… Помню я! Помню, как убеждала, как радовалась, что отказал им. Я ж не знала, что у тебя в семье с деньгами не густо. Я думала, сам работает, плюс ― успешный писатель, все дела… Ком подкатил к горлу. Стало еще обиднее, что не знала, не держала за руку. Что не помогла отбросить лишнее.