Вытираюсь и одеваюсь. Мастик споласкиваю – и в коробку, смазку заматываю в полотенце и откладываю в сторону. Кстати, теперь-то мой ум свободен от навязчивых желаний и можно спокойно медитировать. Травка теперь действует как успокоительное и способствует проникновению в глубокую медитацию. Всегда кажется, что в накуренном состоянии я вот-вот смогу увидеть что-то настоящее, сложно описать эти ощущения, может, настоящую реальность, словно я сплю в матрице. Вот-вот смогу, но ум всегда вмешивается со своим анализом, вытаскивая разные варианты из памяти, фиксируя этим самым меня в определённых рамках. Потом людям, испытавшим подобное, хочется ещё и ещё прикоснуться к этому пограничному состоянию, но это всего лишь приводит к наркомании или к алкоголизму. Ну что это за мысли? Вот иногда как придёт что-то!

Откидываюсь назад. Прошу мысленно у всего мира и у всех живых существ прощения за плохое отношение к ним в течение своей жизни. Прошу прощения у родителей и родственников. Уходить – так чистым. Расслабляюсь. Останавливаю мыслительную активность в голове, полностью останавливаю… Тишина…

Так и уснул.

А разбудили меня из открытого окна звуки спора бабушек на лавочке у подъезда:

– А я тебе говорю, что это ангелы!..

Ну надо же, на дворе конец света, а я что, проспал драгоценных три часа оставшейся жизни? Но циферблату нет смысла обманывать. Нужно вставать и выйти к подъезду, там слышатся и мужские голоса, народ что-то обсуждает. Прохожу на кухню, включаю чайник. Теперь есть время сходить в ванную, привести себя в порядок.

И вот с булочкой в руке и кружкой чая в другой выхожу на улицу. А здесь только баба Нюра и баба Вера. Да, Нимфетка права, вид на лавочке неизменен.

– И снова здравствуйте! А где остальной народ? Неужели мне послышалось?

– Все ушли на небеса, – говорит баба Нюра, улыбаясь. – Раньше времени! – и показывает на объект в четырёх метрах передо мной. – Прямо в божий лифт.

– Или в ад! Лукавый хитёр! – добавляет баба Вера.

Божий лифт похож на серое искрящееся облако, такое манящее, что хочется дотронуться до него. Кусаю булку и подхожу к явно неземному объекту. Облако, видать, меня заметило и преобразовалось в белую прозрачную кабину с открытой дверцей. Да, действительно похоже на лифт. Какая удивительная технология, словно я вижу сон наяву.

«Здравствуй, человек-землянин! – раздаётся мужской голос у меня в голове. – Мы прилетели помочь вам. Вашей планете угрожает гибель всего живого. Если вы желаете спасения, то проходите в квантовый преобразователь, и мы доставим вас на другую планету. Общее отправление с орбиты через четыре часа две минуты».

Я делаю шаг назад, и форма кабины исчезает, превращаясь снова в сияющую серую массу. Делаю шаг вперёд:

«Здравствуй, человек-землянин!..» – шаг назад.

– Ну что ты думаешь? – спрашивает баба Вера. – Можно им верить? – смотрит на соседку. – А может, это сатана искушает, гляди, вон, у каждого подъезда такая штука стоит, а народ не заходит.

Я быстро доедаю булку, запиваю чаем. Сердце забилось чаще от озарившего меня понимания. Настроение резко поднимается, так что аж хочется плясать и кружиться с бабулечками, голос стал игривым:

– Так, значит, мы не умрём? Бог нам даёт ещё один шанс? Как здорово! А что и сколько можно взять с собой? Четыре часа, очень хорошо. Бабулечки, я готов вас расцеловать от счастья! Так, нужно нижнее бельё, носки, футболки… – уже бегу к себе домой и не обращаю внимания на удивлённые взгляды.

Собираю чемоданчик со всем, что считаю нужным. Сажусь на кровать и смотрю в последний раз на свою любимую квартиру. Куча важных, ещё вчера необходимых вещей. Всю свою жизнь я это всё собирал. Трудился за маленькую зарплату, брал кредиты на новые вещи, и теперь всё это мне не нужно. Да ну и ладно, нужно отпускать легко. Кидаю в чемодан мобильник с зарядкой, а вдруг? Мастик в красивой упаковке тоже кладу в чемодан, кто его знает, может, на необитаемый остров попаду. Складываю нижнее бельё и лёгкую одежду. Смотрю на общее содержимое чемодана, вот всё, что я забираю с собой. Ай ладно, пошли! Беру чемодан и выхожу за дверь, не закрывая её.

На улице всё та же картина – спорящие бабки. Баба Нюра увидела меня и говорит:

– Ну, слава Богу, ты вышел! Помоги мне поднять эту вредную бабку и затолкать в канатный образователь.

– А я ещё не решила, ой! Поаккуратней! Да иду я, иду, просто ногу отсидела! А если это всё-таки лукавый?

– Ну кто тебе такое имя дал? О чём думали твои родители? Вере нужно верить только в хорошее.

Баба Нюра с левой стороны, я с правой поднимаем её на ноги и все втроём движемся к серому пятну. На свой чемодан кладу две большие клетчатые сумки – когда они только успели собраться? – и покатил за собой.

Перед тем как сделать последний шаг, баба Вера решила попросить ещё раз подумать. В это время я вкатываю чемодан, даже наполовину вошли вместе с бабой Нюрой. Начинаем вытаскивать и бабу Веру, и вот мы всё-таки вошли, дверь закрывается. Через мгновение мы оказываемся в светлом зале. Белые стены, белый пол и потолок, всё светится белым светом. Повсюду на белых стульях сидят люди, как на вокзале.

– Я же говорила, в рай! А ты не верила. О, а вот и свободные стулья, прямо возле нас, – баба Нюра со вздохом присаживается и вопросительно смотрит на мужчину по соседству. Тот отвечает по-арабски. – Похоже, тут народ со всего мира собирается, вон перед нами чернокожие в шортах, а с ними рядом узкоглазые. Вера, ну что ты стоишь с открытым ртом, мухи здесь не летают, присаживайся, или забыла уже, как правильно на стуле сидеть?

– Ща присяду, присяду, конечно! Ну и где мы, а к нам кто-то подойдёт или самим записаться где-то? Такое ощущение, что нас везут на убой. Видишь, какой ассортимент для проб и экспериментов собрали.

Я осматриваюсь – и действительно, народ вокруг разный, со всей планеты собран, человек триста в этой комнате. А вот вдоль стен стоят женщины в облегающих серебристых костюмах без застёжек, и к ним временами кто-то из людей подходит, о чём-то спрашивает. Всматриваюсь в ближайшую из них, стоящую метрах в пяти от меня. Жёлто-рыжие волосы, опускающиеся чуть ниже груди, с лёгкими завитушками, и глаза тоже как будто золотые. Смотрит на людей, словно глазами пронзает каждого. На вид ей около тридцати. Комбинезон закрывает шею, всё тело, кроме кистей рук, и срастается с кроссовками. Может, это скафандр?

– О, наш буддист, кажись, запал на одну из этих.

– Давай, скажи ей что-то! – провоцирует баба Нюра. – Я же вижу, понравилась она тебе. Ну и что, что инопланетянка. Она как рукой махнула. Гляди, как грудки трясутся, значит, и пися есть…

– Действуй, Казанова! – и баба Вера туда же. – Всё равно терять нечего. Нас на убой везут, я точно знаю. Засади ей как следует! Отомсти за всё человечество!

И мы дружно расхохотались. Позитив хоть и пошлый, но он нам помогает сохранить спокойствие. Кстати, на удивление, люди ведут себя спокойно, как будто мы в автобусе, а не на космическом корабле пришельцев. Действительно, что терять? Вопросов накопилось много, а ещё про напитки и про туалет, а главное, сколько продлится полёт и т. д.

Она стоит одна, всматривается в окружающих людей. Подхожу, думаю, как завести разговор. С какого слова начать. Она поворачивается ко мне и заговаривает первая, приятным сладким голоском:

– Я знаю тебя.

Меня застают врасплох этой фразой, и я останавливаюсь. Значит, она не только понимает русский, но и говорит на нём без акцента. Она на мгновение улыбается.

– А можно вас спросить? Вы же понимаете меня. Где мы?

– Третий системный корабль, зал ожидания.

– Третий, – проговориваю я, позабыв о своих вопросах. – А их сколько всего?

– Сто восемь.

– А где же остальные люди?

– Они попали в буфер обмена.

– Почему мы оказались в этом помещении, а не попали в общий буфер обмена? – краткие точные ответы начинают внутренне бесить, но виду не показываю.