Она не видела, как горел кабинет и одежда на ней. Как мужчина в Серебренной маске метался вокруг неё с огнетушителем. Как уносили по-тихому в мусорном пакете останки сгоревшего шейха. Как схватили её спасителя и вырубили электрошокером с двух сторон одновременно. Щупали её пульс. Слушали дыхание. Как удивлялись, что выжила в огне. Как договорились молчать. Погрузили её в машину и увезли в дом мужчины в смокинге.

Сейчас она металась в бреду, снова и снова вспоминая удары. Хруст ломающихся костей. Боль , страх, собственное бессилие и невозможность спастись.

В сознании мелькали маски, одна ужаснее другой. Смеялись, глядя, как её бьют и пытаются изнасиловать. Тыкали в неё пальцами и дразнились подарками. Временами она видела огонь, который разгорался вокруг, а она при этом не могла шевельнуться и убежать.

Пережитый ужас вызывал абсолютное нежелание возвращаться в этот мир. Крики рвались наружу, но Соня лишь хрипела. Голоса не было.

Врач не отходил от девушки. Её попытки сопротивляться насилию, которое она снова и снова переживала в забытьи, превращались в резкие порывистые движения. Сломанным рёбрам это нежелательно.

И он прибегал к помощи успокоительного. Капельницу ставила медсестра, он же держал упавшую на него, как снег на голову, пациентку. Роману Сергеевичу доктор ещё скажет «спасибо». А пока здоровье девушки важнее. Хотя бы физическое.

Пробуждение было вязким и тягучим. Нехотя возвращаясь в реальность, Соня приоткрыла глаза. Ощутимая боль во всём теле терпима, но дышать трудно. Маленькие вдохи давались спокойно, а вот попытка набрать побольше воздуха в грудь пронзила тело под рёбрами острыми ножами. Соня заплакала. От боли. От нахлынувших воспоминаний.

Когда слёзы высохли, девушка огляделась: она лежала на широкой удобной кровати в помещении, больше похожем на спальню, нежели на больничную палату. И хотя чувствовалась тугая повязка на груди и голове, а из вены торчала капельница – это явно не больница.

На окнах дорогие светлые портьеры, в углу большое кресло с мягкими подушками, и напротив кровати резной комод. Дерево натуральное на первый взгляд. Как и спинки её ложа.

Над комодом красоались прекрасные «Кувшинки» Моне. Соня знала, что оригинал картины точно находится в Нью-Йорке. Тем не менее, эта копия была прекрасна. Весьма достойная.

Обстановка выдавала обеспеченный статус владельца этой спальни. Попытавшись позвать кого-нибудь, девушка поняла, что голоса нет совсем. Даже не хрипит. И снова полились слёзы.

Через некоторое время дверь отворилась, и в комнату вошла миловидная молодая женщина в простом сером платье и медицинском белом халатике. Увидев, что Соня очнулась, она улыбнулась.

– Здравствуйте! Рада, что вы проснулись. Понимаю, у вас есть вопросы, и сейчас я позову Романа Сергеевича. Это хозяин дома. Не пытайтесь говорить. Вы сорвали голос, и врач рекомендует пока не напрягать связки. Вернусь через несколько минут. – и женщина упорхнула за дверь.

– София, добрый день! – вошедший мужчина в строгом деловом костюме и модном галстуке выглядел так, словно сошёл со страниц дорогого журнала для богатеньких. Стильная стрижка красиво смотрелась на светлых волосах и очень подходила по мужски привлекательному лицу. Вид мужчина имел ухоженный и холёный. – Я знаю, что вы пока не можете говорить, поэтому вкратце объясню произошедшее. – Он присел на краешек её кровати и продолжил: – Мы нашли вас в горящем кабинете, избитую и раненую. Поскольку холдинг принадлежит мне, я чувствую свою ответственность за инцидент, – при этих словах Соня нахмурилась, а мужчина продолжал, будто не заметив, – и я взял на себя смелость позаботиться о вашем лечении. Вы находитесь у меня дома. Мой личный врач занимается вашими ранами, а Елена, – и мужчина жестом указал на вошедшую ранее даму, – Елена ваша помощница и медцинская сестра. Она будет неотлучно находиться при вас. Всё необходимое для выздоровления вы получите, а так же можете рассчитывать на внушительную компенсацию. Сегодня у меня множество дел, но обещаю, мы обязательно ещё побеседуем. Пока оставляю вас в руках Елены. Выздоравливайте! – и Роман Сергеевич вышел из комнаты.

Соня злилась. Очень злилась. Из всех вопросов, которые она хотела бы задать, ответ она получила только на один: где она находится?

Сколько дней прошло, неизвестно. Сообщили ли родителям – неизвестно. Кто на неё напал и задержан ли он – неизвестно. И почему она не в больнице? Хотя на этот вопрос Соня и так знала ответ: руководитель холдинга не хотел испорченной репутации и предпочёл замять инцидент. Вот таким безликим словом он называет избиение и насилие. И пережитый ею ужас. Пережитый ли? Страх скользнул по позвоночнику. Вспомнила. Но слова хозяина дома снова прокрались в сознание. Гнев затопил девушку. Ещё и компенсацию предложил. Вот гад!

Совести ради она была благодарна за оказанную помощь. Но вопросов много. И самый главный: кто человек в маске Дракона и где он? Она смутно помнила, что именно он выбил дверь и остановил насильника. Но вот что произошло дальше, совсем неясно. Откуда взялся огонь, охвативший того мерзавца? И не пострадал ли её спаситель?

Спасителя избивали в подвале того же дома, в котором на верхнем этаже недавно пришла в себя Соня. Маска дракона валялась рядом с его плащом и жилетом. Руки, закованные в кандалы и поднятые наверх, крепились цепями к потолку. Совершенно беззащитная поза, избивай, сколько влезет. Хорошо, что запёкшаяся кровь от первых побоев и распоротой плетьми кожи скрывала почти мгновенную регенерацию.

Выдрать эти цепи он мог бы. Не сложно. Но здесь София. И оставить её этому варвару в дорогом костюме будет большой ошибкой. Слишком многое стоит на кону. Яр и так чуть не опоздал, когда трусливый Шейн, этот мерзкий ублюдок, нарядившийся арабом, напал на девушку. Гори в демонском аду его гаденькая душонка.

Он слышал, что София очнулась. Чувствовал её страх, зародившуюся панику и… злость. Ярик улыбнулся кровоточащими губами. Молодец! Не сдаётся! Значит, шанс есть. Его богам нужна эта жертва! Дома надеются на его возвращение с хорошими вестями. И он жаждал их принести. Осталось дождаться полного выздоровления Софии.

Лязг металлических ключей в замке заставил собраться висящего на цепях мужчину. «Снова будут бить? Только ушли ведь.» В просвете дверного проёма возник силуэт делового костюма. «Ну надо же, Сам пожаловал».

Роман Сергеевич, а это был именно он, вальяжно прошествовал в пыточную. Остановился напротив Ярика и долго смотрел ему прямо в глаза. «Манипулятор доморощенный!» – иронично подумал Яр. Наконец раздался голос. Тихий, проникновенный.

– Ваша выдержка и сопротивляемость к боли восхищает. Но стоит ли продолжать так страдать? – Роман снова уставился на пленника, чьё молчание невероятно раздражало. Трое суток систематических избиений не разговорили этого упрямца.

– А почему вы решили, что я страдаю? – насмешливый глубокий голос избитого мужчины вполне соответствовал его внешности: суровой и стойкой. – Может я испытываю наслаждение от побоев и кончаю всякий раз, когда меня порят?

– Позвольте нам в этом убедиться, – не растерявшись заявил хозяин дома и приподнял одну бровь, – если не лжёте и побои вас возбуждают, то придётся нам отделить от вашего тела источник наслаждения. – И уже другим, более строгим голосом отдал распоряжение: – Разденьте его полностью, – и двое охранников поспешили выполнять указание. – Или вы можете наконец начать говорить и удовлетворить моё любопытство: кто вы? Что делали среди приглашённых? Что связывает вас с моим драгоценным партнёром по бизнесу, чьё исчезновение я сейчас должен объяснить его компании и семье? И каким образом вы устроили пожар? Шейн сгорел молниеносно дотла. На это требуется куда больше времени, чем было у вас.

– Раздевайте! – усмехнулся Яр, так же прямо глядя в глаза своему тюремщику. – Итак одни штаны оставили. Только во время порки отойди подальше, чтобы струёй восторга по морде не прилетело! – мощный удар в челюсть заставил Ярика замолчать на пару секунд, но после раздался его тихий смех: – Слабак.