Причем мы как раз у Минска выиграли решающий матч за выход в финальную пульку. Читал, что на том матче в Баку было сумасшествие, народ даже на фонарях сидел, чуть ли не на табло. Много лет прошло, уверенно подтвердить не могу. Но в Баку, как и в Ереване, народ всегда хорошо ходил на футбол. Так что меня этот факт не сильно удивляет.

Отец меня тогда единственный раз похвалил – я на всю жизнь запомнил. Игроки часто к нам домой приходили. В тот раз команда была не вся, только те, кто оставался в Баку. И после окончания того сезона папа накрыл стол и сказал:

– Можно мне один раз похвалить своего сына?

Никто не представляет себе, какая это для меня была сказка – услышать от него похвалу. Для меня папа был великим игроком, пусть в Советском Союзе его не узнали так, как он того заслуживал. Доиграл до пятидесяти лет, соблюдал режим…

Вручал мне приз «Труда», кстати, как раз Юрий Ваньят. Сказал:

– Продолжай в том же духе.

Я поблагодарил. И продолжил в том же духе.

Никакой дополнительной материальной награды за то, что стал лучшим бомбардиром, я не получил – да тогда, совсем молодой, об этом еще и не думал. А объяснить это достижение, к которому я пришел в двадцать лет, могу только тем, что все, видимо, думали так: у «Нефтяника» впереди бегает какой-то молодой парень – зачем его держать? Я этой недооценкой и пользовался. Поражался даже, что защитники так против меня играют. Но теперь понимаю, что в тех голах была больше заслуга Юры Кузнецова, который такие пасы отдавал, что мячу, кроме ворот, деваться было ну просто некуда.

Важнее, что мне удалось не стать бомбардиром одного сезона – таких много выстреливает. Дальше я держал тот же уровень. Потому что развивался и придумывал что-то новое, не довольствовался достигнутым. Не запижонил, как Кокорин с Мамаевым! Благами надо уметь пользоваться!

Хотя в 1963-м свой первый гол я забил только в шестом туре. Защитники стали уже внимательнее играть. Знали, где прихватить, когда сзади стукнуть. Били, но не всегда попадали. Я чувствовал, что сзади игрок пытается по ногам ударить, и не позволял это сделать. А сзади бить – это идиотизм. Добежал до игрока с мячом, оказался на одной линии с ним – тогда и делай подкат. И все будет чисто!

Немного позже ко мне персональщиков стали приставлять. Сам не играет и мне не дает. В «Динамо» один такой все время за мной тенью следовал… А у Валеры Маслова, жесткого, но не грубого футболиста, веселого парня, а по совместительству – одного из лучших в мире игроков в хоккей с мячом, другие методы были.

Играем с ними дома, он ко мне на поле подходит:

– Анекдот рассказать?

– Ну, давай, – улыбаюсь я.

А он их сотнями знал и сутками мог излагать. Игра вовсю идет уже. Вот рассказал Валера анекдот, потом я делаю движение – он за мной. Я ему:

– Ты куда?

А Валера:

– Мне сказали, чтобы я с тобой играл. Я не буду играть, но и ты не будешь.

– Ну, молодец. Есть еще анекдоты?

– Полным-полно!

Он стал рассказывать, в какой-то момент отвлекся, чуть отвернулся, а я в этот момент мяч получил и к воротам убежал.

– Эдик, куда ты?! – кричит он вслед.

А я уже гол забиваю…

После того бомбардирского для меня сезона-62 Аркадьев из Баку уехал. Его точно не убирали. Видимо, в «Локомотиве» лучшие условия предложили, да и семья жила в Москве. Конечно, меня его уход очень расстроил – он ведь мой крестный отец в большом футболе и навсегда останется лучшим тренером. Но что делать?

На меня тоже сразу положили глаз в Москве – в том числе и ЦСКА с «Динамо», которые могли забрать футболистов к себе служить. Однако хотел меня и «Спартак», который тренировал Никита Симонян и в том же 1962-м, когда мы с Севидовым получили приз «Труда», сделал красно-белых чемпионом.

Стелла:

Никита Палыч приехал за ним, когда мы только начали встречаться… Нет, Эдик, никаких своих людей он не посылал, сам же приехал! К твоей маме! Я приходила и слышала:

– Берта, вы не спешите, подумайте. Решим все вопросы…

– Нет, он не поедет!

Она же еще объясняла: «Пусть он лучше будет первым парнем на деревне, чем последним в городе», ты же сам говорил!

Словом, это очень его обидело. Но тогда он это не обсуждал. Потом только обмолвился:

– Почему мама это сказала? Почему я не мог уехать?

Берта со всеми на «ты» говорила, ее все знали – как жену и мать известных футболистов. В общем, она была против переезда, а Эдик ее слушался. Вот она Симоняну все это сказала и поставила точку:

– Ты понял меня, Никита?

– Да, все понял, – ответил Симонян.

Ира, его сестра, встречалась с Рафиком. И Берта тогда думала: если Эдик переедет в Москву, то и мне придется переезжать. А как же здесь будет моя Ирочка? У Рафика мама была армянка, а папа – азербайджанец, который украл маму, знаменитого педагога в Кировобаде. Ризван Гасанович был одним из первых цеховиков в Азербайджане и никаких преград не знал: «Она будет моей!» Привез ее в центр Баку в армянский дом, где они и поселились. Рафик был прекрасным человеком!

Честно говоря, я Никиту Павловича у нас дома не помню. Но, может, и было. А касательно перехода в «Спартак» – на одном из выездов в Москву кто-то мне дал записку с телефоном Николая Петровича Старостина, который ждал моего звонка. Я свое руководство об этом предупредил, но не набрать номер такого уважаемого человека не мог. Он сказал то, что говорили все:

– Эдик, хватит на периферии играть. Пора показать себя в столице. Да и Симонян хочет, чтобы ты перешел.

Но я отказался. Дома – папа, мама, а они ни о каком переезде не хотели и слышать.

Начался 1964 год. Пошла третья декада февраля, мы готовились к новому сезону. Я спал в соседней с родителями комнате – у нас было две квартиры, но нередко ночевал у них. Вдруг посреди ночи началась какая-то плохая суета. В первый момент подумал: что-то случилось с мамой. Она ведь часто болела, а папа – нет. Он ведь и за ветеранов до последнего времени играл, и очень прилично.

Я вскочил, побежал к ним. Отец пару раз кашлянул – и умер. Я успел увидеть его в последнее мгновение жизни. Ему было всего пятьдесят пять лет. Сердце.

Видимо, это произошло от стресса. Папа в тот момент не работал, а сидеть на иждивении у меня не хотел. Хотя я хорошо зарабатывал и половину запросто мог отдавать маме с папой – всем было бы вполне достаточно. Но он очень хотел работать, тренировать. За это время испереживался, причем держал все в себе…

Помню, как осенью 1962 года отец играл в юбилейном матче 50-летия азербайджанского футбола. Я очень хотел на него внимательно посмотреть – папину игру в осознанном возрасте редко видел. Все пытались рядом сесть, что-то меня спросить, а я отгонял:

– Уходите отсюда! Дайте посмотреть, как папа играет!

Сейчас, когда прихожу на сборную Армении, тоже толком не вижу матч: все вокруг садятся, что-то спрашивают, а потом вскакивают и обзор загораживают. Невозможно сосредоточиться!

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.