Вдруг я почувствовал прилив чего-то. Похоже скорее на опьяняющий эффект алкоголя, но в пять раз слаще и насыщеннее. Я разразился в буйственных движениях тела и конечностей, образующий одному только мне известный танец. Цвет казался ещё ярче, челюсть была ходуном, начал сильно потеть. Тогда мне казалось, что это последний совершённый мной всплеск эмоций и открытости.

Я кричал и выл в такт ритмичной музыке, глядел в лица танцующих рядом людей, а они смотрели в ответ. Это было прекрасно. Я любил этих людей всем сердцем и хотел, чтобы они разорвали мою плоть в ответном, столь желанном порыве любви. Я не хотел, чтобы это когда-нибудь закончилось. Этот взрыв серотонина, методично и плавно задевающий нейронные струны мозга, заставил меня полюбить мир.

Бзик.

*Правильное ли решение было принято тобой этим вечером? Уже не важно. Во всяком случае, ты уже под кайфом, оторвись так, как не делал это никогда*

Раскрыл глаза. Я в туалетной комнате, с рыжей девушкой в обнимку. Она тоже «обдолбана радостью», смотрит на меня. У входа в одну из кабинок лежит полуголый мужик, с облёванным вокруг полом и лицом. В другой кабинке раздаются женские стоны. Внезапно, рыжая бестия обхватила рукой мой затылок и страстно вцепилась красными губами в мои. Тёплый, не смотря на резкость, мягкий поцелуй.

Она всё ещё держала меня за затылок, в то время как я одной рукой обхватил её талию, а второй неспешно провёл по мочке уха. После нежно укусил её за шею, хватаясь за ключицы. В эту минуту она незаметно расстегнула мой ремень и стянула штаны, схватив за член. Я не ощутил растерянность или злость, как бы случилось до этого вечера. Она стянула с себя трусики и подпёрла платье, повернувшись задом, прижалась к раковине перед зеркалом.

Почувствовав до сели неизвестное мне возбуждение, безумное и пламенное, стянул трусы до колен. Обхватил за бёдра. Вошёл в неё, начав процесс, который ранее был загадкой. Ритмичное и резкое трение отдавалось раздражением в члене, однако делал всё рефлекторно, инстинктивно, с яростным желанием обладать её телом. Её нежные стоны приводили меня в ещё большее возбуждение, и процесс ускорялся. Я почувствовал, как внутренний «бес» высвобождает всю осевшую на дне моего нутра энергию, сладострастную и похотливую.

Через несколько минут многократного вхождения в вагину, я поднял голову и увидел своё отражение в зеркале: большие как пятаки зрачки глаз, спутанные волосы, красное от напряжения, наркотика и алкоголя лицо, красные от поцелуя губы. Это лицо, казалось, выглядело лучше, чем вчерашнее в зеркале на работе, но процесс я всё равно остановил.

Она развернулась, достала из сумочки что-то маленькое и плоское, прямоугольной формы. Сломала на две части, сделав два квадратика. Сказала, что сейчас мы повысим планку удовольствия и положила эти квадратики себе на язык, после чего медленно поцеловала, проведясь языком по моим дёснам.

После поцелуя, я почувствовал над верхним строем зубов что-то. Она предупредила меня, чтобы не глотал этот квадратик. Эффект от розовой таблетки ещё кружил мне голову, и я хотел продолжения банкета, поэтому не стал возражать. «Ну как ты, философ? Не пожалел о своём решении?», – насмешливо спросила она, смотря в растолстевшие зрачки. Ответив, что нормально себя чувствую, мы вышли из уборной.

Бзик.

Через полчаса безумных плясок и разговоров с людьми, я понял, что большинство из них обдолбаны не хуже чем я, а порой и лучше. Ещё через полчаса, прямо на танцполе, покуривая сигарету какого-то подростка, я увидел первую галлюцинацию.

Лица всех танцующих перемешались в длинную линию, разрубающую стены клуба пополам. Затем весь спектр цветов и источников света, которые только могли уловить мои глаза, сделали по мне залп фотонов, точно космические орбитальные пушки будущего. Я всем нутром прочувствовал эти фотоны, как они проходят сквозь меня, пробивая всю кожную оболочку, с ног до головы.

Затряслись колени и торс – это была дрожь страха. Люди всё так же проносились по кругу, всё быстрее и быстрее, и я был среди них, улавливая калейдоскоп кричащих цветов от ламп и прожекторов. В какой-то момент это столпотворение образовало бушующий ураган, поглощающий всё, что сможет втянуть. Я видел как другие бьются о скалы и утёсы, сам пытаясь не убиться. Челюсть опять затрещала, чуть не откусив язык, а во рту выросло третье ухо, которое заставило меня раскрыть пасть руками, чтобы вслушаться в цветастый рокот музыки. Оно услышало Миноса, стоящего у лестницы и смотрящего на толпу. Я остановился и взглянул на его шею.

Змей, бывший раннее татуировкой, освободил его шею и бросился на меня, шершавыми чешуйками обвивая всё тело. Сердце вот-вот было готово разорваться, я заорал что есть сил, дёргая головой в стороны и пуская жгучие, словно кислота слюни, по пластилиновым подбородку и шее, из глаз вытекала лава. Вскоре, в меня что-то с силой врезалось.

Бзик. Бзик. Бзик.

*Переступив границу будних лет, покрытых серостью и пеленой ненастья, ты в тёмный лес зашёл, и заблудился. И понял, что назад дороги нет*

Момент падения. Пролетел восьмой этаж. Сладострастные фрагменты памяти переменяются одна за другой, учащая сердцебиение ещё сильнее. Ещё не всё. Ещё цветочки, а впереди виднеются ягодки, если бы эти ягодки воняли болотом греха и порока. Впереди семь этажей. Время как будто замедлилось. Это невыносимо.

Комната. Девушка. Пристанище. Звонок. Голод. Пища. Дилер. Незнакомец. Цербер.

1,930 секунд с момента падения. Я помню голод и лай собак. Я помню слёзы неба и полумрак.

Очнулся в тусклом помещении и душном помещении. Обнаружил себя лежащим на белой и мягкой, словно облако кровати. Приподняв голову и протерев пульсирующие от боли глаза, увидел её – рыжую девушку, с вчерашней вечеринки в клубе, стоявшую на другом конце у комода с зеркалом, расчёсывающей распутанные волосы. Это была её комната, слегка захламлённая и душная, куда не проступал дневной свет. Обои были выдраны местами, шкаф с одеждой раскурочен, люстра висела как на соплях, покачиваясь от малейшего дуновения пролетавших мух, а зеркало было в трещинах.

Увидев, как я проснулся, она поздравила меня с пробуждением, и, продолжив расчёсывать волосы села на угол кровати. Спросила о самочувствии, и о том, не кружится ли голова. Состояние и вправду было паршивым, без сильного головокружения, но с болью в затылке, звоном в ушах, болью в области рёбер, живота и паху. Посмотрев на неё, спросил о вчерашнем, так как не мог вспомнить как отрубился.

Она заявила, что я после того как я внезапно остановился посреди танцпола и начал кричать, в меня врезался какой-то парень, плясавший с другими хороводом. «Он вмазался макушкой тебе в затылок, после чего вы оба отрубились», – весело сказала она, расчёсывая волосы и посмеиваясь, – «Что с тем парнем не знаю, но вот тебя пришлось волочить до машины Влада, а где ты живёшь, он не знал, поэтому ты проснулся здесь, understand?». Протерев высохшие и покрывшиеся красными нитями глаза, я спросил:

–Слушай, а вчера мы…

–Потрахались? Да, и мы сделали это, закинувшись экстази и ЛСД.

–ЛСД?

–Ну да, знаешь, ЛСД… Такая квадратная пластинка, которую я тебе дала в уборной после секса, помнишь?

–Кажется, припоминаю. Это от неё я подумал что умираю?

–Ага, – отвечает она, делая забавное выражение лица, – это психоделик, вызывающий галлюцинации, обычно он не опасен для людей с крепкой психикой и самоконтролем.

–У меня лава из глаз текла вчера, а у этого Миноса, змея на шее ожила и набросилась.