— Мы ведь не спрашивали, — сказал я.

— Если вы пойдете, я расскажу, — сказал Джейсон.

— Мы станем играть, — сказала Нэнси. — Пойдем только до моего дома. Мама не рассердится. Я же сколько времени на вас работаю. Папа с мамой не рассердятся.

— Я пойду, я не боюсь, — сказала Кэдди. — Это Джейсон боится. Он расскажет маме.

— Я не боюсь, — сказал Джейсон.

— Нет, ты боишься. Ты маме расскажешь.

— Не расскажу, — сказал Джейсон. — Я не боюсь.

— Со мной Джейсон не будет бояться, — сказала Нэнси. — Правда, Джейсон?

— Джейсон маме расскажет, — сказала Кэдди. В переулке было темно. Мы вышли на луг через калитку.

— Если б из-за калитки что-нибудь выскочило, Джейсон бы заревел.

— Вовсе бы я не заревел! — сказал Джейсон. Мы пошли дальше. Нэнси говорила очень громко.

— Почему ты так громко разговариваешь, Нэнси? — спросила Кэдди.

— Кто? Я? — спросила Нэнси. — Послушайте-ка, что они говорят, Квентин, Кэдди и Джейсон, будто я громко разговариваю.

— Ты так говоришь, словно тут еще кто-то есть пятый, — сказала Кэдди. — Словно папа тоже с нами.

— Кто громко говорит? Я, мистер Джейсон? — сказала Нэнси.

— Нэнси назвала Джейсона «мистер», — сказала Кэдди.

— Послушайте, как они разговаривают, Кэдди, Квентин и Джейсон, — сказала Нэнси.

— Мы вовсе не разговариваем, — сказала Кэдди. — Это ты одна разговариваешь, как будто папа…

— Тише, — сказала Нэнси. — Тише, мистер Джейсон.

— Нэнси опять назвала Джейсона «мистер»…

— Тише! — сказала Нэнси.

Она все время громко говорила, пока мы переходили через ров и пролезали сквозь изгородь, под которой она всегда пробиралась с узлом на голове. Наконец мы подошли к дому. Мы очень быстро шли. Она открыла дверь. Запах в доме был как будто лампа, а запах от самой Нэнси как будто фитиль, как будто они ждали друг друга, чтобы запахнуть еще сильней. Нэнси зажгла лампу, закрыла дверь и задвинула засов. После этого она перестала громко разговаривать и посмотрела на нас.

— Что мы будем делать? — спросила Кэдди.

— А вы что хотите? — сказала Нэнси.

— Ты сказала, что мы будем играть. Что-то нехорошее было в доме Нвнси, это чувствовалось как запах. Даже Джейсон почувствовал.

— Я не хочу тут оставаться, — сказал он. — Я хочу домой.

— Ну и иди, пожалуйста, — сказала Кадди.

— Я один не пойду, — сказал Джейсон.

— Вот мы сейчас будем играть, — сказала Нэнси.

— Во что? — спросила Кэдди. Нэнси стояла возле двери. Она смотрела на нас, но глаза у нее были пустые, словно она ничего не видела.

— А вы во что хотите? — спросила она.

— Расскажи нам сказку, — сказала Квдди. — Ты умеешь рассказывать сказки?

— Умею, — сказала Нэнси.

— Ну, расскажи, — сказала Кэдди. Мы смотрели на Нвнси.

— Да ты не знаешь никаких сказок, — сказала Кэдди.

— Нет, знаю, — сказала Нэнси. — Вот я вам сейчас расскажу. Она пошла и села на стул возле очага. В очаге еще были горячие угли; она их раздула, и пламя вспыхнуло. Не пришлось даже зажигать. Нэнси развела большой огонь. Потом стала рассказывать сказку. Она говорила и смотрела так, как будто и голос и глаза была не ее, а чьи-то чужие, а ее самой тут не было. Она была где-то в другом месте, чего-то ждала там. Она была не в доме, а где-то снаружи, в темноте. Ее голос был тут, и ее тело — та Нэнси, которая умела проползти под изгородью с узлом на голове, плывшим над ней, как воздушный шар, словно он ничего не весил. Но только это и было тут.

— …И вот пришла королева ко рву, где спрятался злой человек. Она спустилась в ров и сказала: «Если бы мне только перебраться через ров…»

— Какой ров? — спросила Кэдди. — Как у нас? Зачем она спустилась в ров?

— Чтоб добраться домой, — сказала Нвнси. — Надо было перейти ров, чтобы добраться домой.

— А зачем ей нужно было домой? — спросила Кэдди.

Нзнси смотрела на нас. Она перестала рассказывать. Она смотрела на нас. У Джейсона ноги торчали из штанишек. Он носил короткие штанишки, потому что был маленький.

— Это плохая сказка, — сказал он. — Я хочу домой.

— Правда, пойдем домой, — сказала Кэдди и встала с полу. — Нас уже, наверно, ищут. — Она пошла к двери.

— Нет, — сказала Нэнси. — Не открывай. Она вскочила и забежала вперед. К двери, к деревянному засову она не притронулась.

— Почему? — спросила Кздди.

— Пойдем посидим еще возле лампы, — сказала Нэнси. — Будем играть. Рано еще уходить.

— Нам нельзя оставаться, — сказала Кэдди. — Разве что будет очень весело.

Они вместе с Нэнси вернулись к очагу.

— Я хочу домой, — сказал Джейсон. — Я все расскажу.

— Я знаю другую сказку, — сказала Нэнси.

Она смотрела на Кэдди, но глаза у нее закатывались, как бывает, когда стараешься удержать палочку на кончике носа и смотришь на нее снизу вверх. Нэнси приходилось смотреть на Кздди сверху вниз, а все-таки глаза у нее были такие.

— Я не хочу слушать, — сказал Джейсон. — Я буду топать ногами.

— Это хорошая сказка, — сказала Нэнси. — Гораздо лучше той.

— О чем она? — спросила Кэдди.

Нэнси стояла возле лампы. Рукой она взялась за стекло, и рука против света была длинная и черная.

— Ты прямо за стекло взялась, — сказала Кздди. — Разве тебе не горячо?

Нэнси посмотрела на свою руку. Она медленно отняла ее от стекла. Она стояла, глядя на Квдди, и так вертела рукой, словно она у нее была привешена на веревочке.

— Лучше что-нибудь другое будем делать, — сказала Кэдди.

— Я хочу домой, — сказал Джейсон.

— У меня есть кукуруза, — сказала Нвнси. Она посмотрела на Кэдди, потом на меня, потом на Джейсона, потом опять на Кэдди. — Давай поджарим кукурузу.

— Я не люблю кукурузу, — сказал Джейсон. — Я люблю конфеты. Нэнси посмотрела на Джейсона.

— Я дам тебе подержать сковородку.

Она все еще вертела рукой. Рука была длинная и темная и как будто без костей.

— Хорошо, — сказал Джейсон. — Если я буду держать сковородку, я останусь. Кэдди не умеет держать сковородку. Если Кэдди будет держать сковородку, я уйду домой.

Нэнси раздула огонь.

— Смотри, Нэнси берется прямо за огонь, — сказала Кэдди. — Что с тобой, Нэнси?