— А почему вы не могли скопировать еë магией? — спросил Риан.

Близнецы в растерянности переглянулись, сказав:

— Ну это же всë-таки артефакт, это могло быть небезопасно.

Они подошли к кабинету директрисы, стуча в дверь, и входя, не дожидаясь разрешения.

— Здравствуйте! — хором воскликнула группа.

— Здравствуйте, — всë так же сдержанно сказала она. — Господин Ярославцев сказал мне о вашем желании посетить больницу с вашей подругой. Но сейчас это не предоставляется возможным, — пресекла тему Мелодия.

— Почему же? Из-за того, что нам нельзя покидать территорию лицея? — со смешком произнесла Рина. — Это же глупости. А нам очень нужно навестить Лиру.

— Как вы можете запретить нам это? — продолжил Кир за сестрой.

— Какая вы жестокая женщина! — закончил Фил.

— Кстати, мы давно хотели вас попросить выделить нам чайник, — нагло предложила Ворожея. — Вы же чаи гоняете, нам тоже надо!

Павловская в удивлении посмотрела на неë, выражая две эмоции: возмущение и усмешку.

— Но мы можем сами купить его, только дайте нам разрешение на выход из школы хотя бы на денëк. И ещë, где у вас находится эта больница? — спросила Рина, открыто провоцируя женщину самым простым и банальным способом.

— Так, я же не договорила! Вы сегодня не можете, — та говорила это, придумывая на ходу, после слов девушки. — а завтра, послезавтра, или когда-нибудь позже я отправлю вас с господином Ярославцевым.

— О, большое спасибо!

— Да, мы лучше уже пойдëм.

— До свидания! — они старались быстрее уйти, пока директриса не передумала, и закрывая за собой дверь.

Группа быстрым шагом направилась в свою комнату, чтобы взять ручки с тетрадями для уроков, смотря на подходящее время, встречая другие группы, идущие в противоположную сторону.

— Мы опять не пообедали, чёрт! — недовольно нахмурился Кир.

Иван Ярославцев твердил что-то о ритме мелодии, пока никто его не слушал. Человеком он был хорошим, но даже он бы не смог привить у группы любовь к сольфеджио, хотя занятия теперь не прогуливали. А мужчина, видя что никому не интересно, не пытался насильно навязывать участие в уроке. Участники других групп шëпотом переговаривались, не обращая внимания на близнецов, вампира и человека. В принципе, никто из групп ни с кем часто не общался, а если и были конфликты, то единичные. Цилла с Кассией смотрели на них в немом вопросе, сами оставались проигнорированными.

Звонок прервал голос Ярославцева, после чего ученики стали собирать вещи в сумки.

— Урок у вас будет совместный. И после первого вы свободны, трёх не будет, — остановил их преподаватель. — Двадцать пятый кабинет. Ваши кураторы тоже будут там.

Дождавшись окончательного ухода групп, Рина спросила:

— Почему в нашем? Разве для этого нет специального помещения? — про того, почему так будет проходить урок она не спрашивала, ведь думала о том, что такое может проходить.

Тот кивнул в сторону выхода, намекая, чтобы они вместе с ним пошли на урок.

— Ваш кабинет и есть актовый зал, — с несвойственное ему усмешкой ответил Ванька.

— А, да? Мы думали это нам просто так повезло, а оказывается у нас вообще нет кабинета? — возмутились близнецы.

— Он будет вашим, как только вы купите весь этот лицей. Помещений просто не хватило, назначили намного больше персонала в этом году.

— Разве? — удивился Рина. — По-моему здесь его нет от слова совсем.

— Для тринадцати групп, а это примерно участников 50–60 этого много.

— Вы не знаете сколько здесь учеников? Да, вас бы мы в смертельный поход на охоту на диких чебурашек б не взяли, — сказал Фил.

— А как вам об этом неизвестно? Вы же не только куратор, но и преподаватель, — Рина вспомнила, как оглядывала огромную аудиторию, в которой они находились.

— Вы меня об этом спрашиваете? — сказал Иван, понизив голос.

Они зашли в зал, увидев находящихся в них человек 30, не считая кураторов.

— Участникам групп, одни из которых заболели, разрешили прийти? — прошептала девушка, смотря на кивающего куратора. — Двадцать восемь, — посчитала она.

Ярославцев, сказав им садится в один из рядов, в которых находились и другие музыкальные группы, сам же мужчина встал посередине сцены.

Свет в помещении не слепил, как это было в прошлой школе, а умеренно сиял.

— Уроки пройдут немного необычно и все они будут нацелены конкретно на реализацию музыки каждого из вас как одной. Настояли на том, чтобы сейчас вы выступили без подготовки перед всеми нами, оправдывая это тем, что вы одни из лучших и должны переносить стрессовые ситуации. К тому же критиковать мы вас должны как профессиональных музыкантов с высшим образованием. Так как половина из вас на больничном, мы будем относится менее жестко к недостающим группам, но каждый из вас должен иметь выученную музыку, которая не требует полного состава, — группа переглянулась, поняв, к чему был его совет, и начав рассматривать всех тринадцать кураторов, а в особенности тех, кого они еще не видели: например ей была худощавая низкая женщина лет сорока, выглядевшей совсем не кровожадно, или пожилой мужчина среднего роста с серыми волосами. Группе никогда не попадалось плохих учителей мужчин, поэтому их отношение с первого взгляда было хорошим.

Они прошли на задние ряды, находящиеся не так далеко от сцены, чтобы стрëмно не было.

— Вот дерьмище, — подумала группа, переглядываясь — Да ладно, — те махнули рукой.

— Давайте начнëм с тех, у кого полный состав — предложила женщина, решившая не давать желающим выступить первыми.

Остальные переговаривались в смятении и на нервах, что было даже слишком заметно на их лицах.

— Русский рок? — предложил Риан. — Иностранный рок? Поп? Фолк?

— Давайте просто "Equestria girls" возьмëм? Май литл пони всегда в тему! — решила сказать о чëм-то конкретном Рина.

— Берëм, однозначно! — окончательно произнесли Фил а Киром.

— Группа "Надежда", пожалуйста, выходите на сцену, — посмотрел он в список. Ими оказались те четыре стервы, пытающиеся подорвать самоуверенность группы. Собственно, теперь такими высокомерными из-за неуверенности они не выглядели. Блондинка, как вторая и третья участницы взяла микрофон, вставая на край сцены, а четвëртая уселась за электронное фортепиано.

Песню, которую исполняли девушки Рина не знала, выходила она коряво, с фальшью в голосах и случайном нажимании пианистки на соседние клавиши. Хоть те им и не нравились, группа признавала, что это издевательство над нервной системой, а девушки похоже отнюдь не были пофигистками, какими казались на первый взгляд. Ворожею мучал вопрос, зачем они тогда подошли к ним, создавая себе образ абсолютных идиоток?

Кураторы скривились, вопросительно глядя на того, кто учил их.

— Что ж. Это было… не так провально как все думают, заметны определëнно знания музыкальной грамоты, — начал Ярославцев с положительного.

— Это было отвратительно. Поëте в горло, с фальшем, голос ваш, будто вы как Цой, жуëте жевательную резинку во время пения, так не у каждого это получится, особенно с уровнем вокала в этой песне, если не тянете — не пойте. А ты, девочка, у тебя сардельки вместо пальцев? Так лучше в первый класс, где учат на клавиши нажимать, изображая в руке апельсин. Как вы попали сюда? — прервала его кураторша группы Лиры, глубоко возмущаясь, но наткнулась на осуждающий взгляд Ивана, заткнувшись.

— Это было действительно неприемлемо. Но исключать мы сегодня никого не будем.

— Лада, — обратился он к вокалистке, стоящей посередине, — Нужно больше тренировать ваш голос, для этой песни он нужен сильный, а так как вы не вытягиваете это — фальшивите.

— Мел, — сказал он уже пианистке — это сложная мелодия, в которой ты к сожалению попадаешь мимо нот, делай упражнения, тренируй пальцы, и только потом разучивай отдельные куски и склеивай их, думаю, в этом ваш куратор вам поможет, — кивнул он на женщину с нервным тиком в глазу.