— Стой! — крикнул тому Фил, пытаясь отвлечь.

Ворожея вздрогнула, посмотрев на бас-гитариста, и кивнув тому:

— Да, лучше стой, дебил, — кладя руку тому на плечо.

Но Риан приоткрыл дверь, не успев среагировать на его паузу… Он выглянул в коридор, поворачивая голову в начале влево, а после оттолкнулся от двери, отступив на шаг.

— Кхм — прокашлялся знакомый голос из-за двери, — вы же идёте к директрисе?

Она была одна из немногих, относящихся к ним более менее хорошо, но прикрывала она их нечасто. Полностью открыла дверь женщина со сверкающими ярко-зелёными глазами и тëмными кудрявыми волосами по плечи, на вид лет тридцати, давно работающая концертмейстером, называющаяся просто Юмелией. Еë отчества никто не знал.

Она стояла, облокотившись на дверной проём, и уничтожающим взглядом смотрела на замеревшую группу.

— Я же говорил! — вставил Фил, убирая гитару в чехол.

— Ну конечно, — ответила Рина на вопрос Юмелии, — а были другие предположения? — слащаво улыбнулась Рина. — Как же вы могли так о нас подумать?

— Нас вызвала наша любимая директриса! Как мы можем не пойти, вы что? — стал возмущаться Кир после слов Рины, пытаясь пристыдить концертмейстера.

— А вы здесь вообще зачем? — поинтересовался Риан.

— Хочу провести время с моими самыми лучшими учениками, — съязвила она после слов близнецов. — Так зачем время терять? Пойдёмте-ка к ней сразу, — она отошла от белой двери в пятнах, пропуская и

Те переглянулись и вышли в длинный коридор с серыми пустыми стенами и проходящими мимо первоклассниками, смотрящих на фиолетовые глаза близнецов, следуя за женщиной, после того как посмотрели на ту с одинаковым ироничным взглядом.

Когда директриса вызывала их к себе, они всегда придумывали способы сбежать, от чего потом получали ещё больше, так что за ними и раньше вызывали надзирателей — провести к кабинету.

Они могли заговорить человека, чтобы он забыл о том, что хотел сделать, сослаться на помои, которыми кормят в столовой в общеобразовательной школе, или просто совершенно случайно потеряться в коридорах.

Ребята научились понимать друг друга без слов за годы их общения, и только по взгляду и кивкам головы договорились, что сегодня убегать они не собираются. Те слегка отстали от женщины, идя, скрестив руки.

«Мы ведь ничего не натворили. Старую грымзу опять маразм хватил» — думала группа.

Они выпрямили спины и подняли подбородок, подходя к этому кабинету "Исчадия ада".

Юмелия постучалась и открыла дверь.

За деревянным столом, покрытым тёмно-бордовым лаком сидела женщина лет пятидесяти, одетая в облегающее ярко-красное платье до колен, явно не предназначенное для её возраста, с украшениями во всю шею и синими тенями на глазах. Когда близнецы в первые оказались там, совершенно не придали значение внешнему виду людей, разглядывая помещение.

— Ну неужели. — сказала она змеиным голосом, — вы наконец-то пришли. Слишком редко навещаете меня в этом году, так скучаю по вам. Давайте как обычно, дело-то привыкшее, — Сверкнула та взглядом — Часто тренируетесь? Что играете?

Все разом закатили глаза, из-за подвоха, видного за километр.

— Moriro da re — Måneskin, — ответила Рина, вспомнив одну из их последних тренировок и скрестив руки за спиной.

Закатила глаза уже директриса, игнорируя подобный ответ. Она протянула своими полными руками с неровными, обрезанными под корень ногтями жёлтую папку на кнопке с нотами, явно являющиеся классической музыкой:

— Вам нужно разучить это. До завтра. Меня не волнует, придëтся ли вам сидеть над ними до ночи, чтобы сыграли. Вас придёт слушать один мой знакомый и его слова о вас очень повлияют на репутацию школы.

«Ты убить вашу репутацию что-ли хочешь? Изощрëнный способ»— подумали все четверо.

— Свободны, — высокомерно поставила точку директриса.

Они переглянулись с ухмылками, похожие друг на друга, и вышли из кабинета.

Рина увидела ближайшее мусорное ведро и закинула туда папку левой рукой, попав с трёх метров:

— Она не сказала время выступления. Будет не жаль, если мы опоздаем.

Рядом с музыкальной школой, примерно в ста метрах от неë, находилось мини-кафе, вначале продающее лишь молочный шоколад, запах которого был слышен на всю улицу, заставляя прохожих заходить туда и за плиткой, и за целой коробкой, кисло-сладкий мармелад в виде сердечек, мозгов, мишек или змеек, совершенно не похожих на магазинные, доступные фирмы которых делали его резиновым, и какао с капучино, с которыми Рина уже позже покупала пончик, эклер или трубочку со сгущёнкой, когда эта выпечка появилась в кафе. Оно называлось «Мир сладостей», но все говорили и самому владельцу о банальности подобного названия, и именовали еë «Шоколадницей» или «Шоколадом Вонки».

Ворожея выходила оттуда с трубочками со сгущенкой и все ещё горячим какао, действительно пахнущим настоящим шоколадом. Она оглянулась на тёмные небольшие, покрытые лаком деревянные круглые столы, и на протиравшего их пятидесятилетнего темноволосого мужчину с бородой, знакомого ей уже восьмой год. Они с братом, до их обучения в музыкальной школе убегали с площадки, медленно открывали тяжëлую стеклянную дверь с висящей на ней табличкой «Открыто», подбегали к прилавку, на котором тогда лежали лишь шоколад и горы мармелада, клали на стол монеты, равные пятидесяти рублям, а заслуженные ими за уборку по дому. Близнецам удавалось делить шоколад поровну, ведь количество долек было чëтным. Мужчина был невероятно добрым человеком, угощая их горячим шоколадом, в ответ получая искреннюю помощь детей в мелкой уборке по кафе. А позже, и работая у него за небольшую плату. За эти годы группа сумела накопить кругленькую сумму. И конечно, он не мог не восхищаться их фиолетовыми глазами.

Рина положила крафтовый пакет в черный кожаный рюкзак-сумку, не снимая с плеча, и, не спеша, пошла ко входу в музыкальную школу.

— Здравствуйте, — обратилась к ней вахтёрша, нахмурив брови, когда та зашла, не вытирая грязь с обуви о ковер.

Она была угрожающе-забавной, которая, похоже, если и поймает тебя на воровстве ручки из органайзера учителя или вырисовывании полового органа на фасаде школы, то еë лицо примет довольно забавное выражение с красным цветом в придачу, а тон разговора даст о себе знать в цитировании школьников при рассказе об этом друзьям.

Ворожея кивнула, специально заметно для той закатив глаза и не снимая уличную осеннюю обувь, прошла в раздевалку, вешая теплое пальто на крючок.

— Я не пущу тебя без сменки, — вышла женщина из-за вахты, встав напротив неë и поставив руки по бокам.

— По-моему вам показалось, очки лучше протирайте, я в сменной обуви, — вначале взглянув за вахтëршу на пустые деревянные лавки, со слегка торчащими в них гвоздями, и указала на свои высокие чёрные сапоги девушка, толкнула её в плечо, и освободила проход.

Рина поднялась на второй этаж, и зашла в их "каморку", видя сидящего с гитарой Фила.

— Ого, дебил номер два уже тут- Ворожея подошла к нему, и, пожимая руку, притянула к себе, приобнимая и поправляя его тëмные взъерошенные волосы.

— Остальные пока не выскочили из своих гробов? — поинтересовалась та, подмигивая.

— Выскочили, — начал он.

— Прям как ты каждый день.

— Какая злая шутка, Рин, ты жестокая!

— Ну-ну, прости, малыш Филушка, — вместо того, чтобы поправлять волосы, она стала издевательски гладить парня по голове.

— Эй! — тот угрожающе приподнял висящую на стене гитару, заставив Рину поднять руки в жесте капитуляции.

— Ты без Кира.

— Нам нужно было разделить обязанности. Как видишь, я уже свободна, — ухмыльнулась она, подмигнув.

Ворожея подошла к маленькому письменному столу, стоящему в самом дальнем углу и вмещающему в себя очень небольшое количество предметов, из-за чего папки валялись на нëм горами, а все письменные принадлежности магическим образом помещали в один стакан. Ну как магическим, в нём было всего четыре синих шариковых ручки, карандаш, линейка и ластик. Подростки считали, что этого даже много.