Дальше я почти не слушал. Реальных фактов – даже чисто исторических – старикашка сообщал не так уж много, а домыслы и результаты сомнительных исследований меня интересовали мало. Да, по форме исполнения и способности убить человека за считаные часы неведомое колдовство действительно чем-то напоминало скандинавский нитсшест, но на этом сходство, пожалуй, и заканчивалось. Его целью явно было не навредить кому-то конкретному или даже целому семейству. Впрочем, и с этим уродливая палка с птичьим черепом наверняка справилась бы неплохо: если уж нашествие упырей едва не стоило жизни целому георгиевскому капеллану, можно только представить, что бы зубастые сотворили с обычным человеком – вздумай кто-то спрятать нитсшест у него в доме.

– Однако, как вы можете заметить, милостивые судари, это… эта штука заметно меньше. – Вольский чуть привстал и протянул руку к столу. – Да и вообще выглядит скорее поделкой ребенка, чем…

– Не трогайте!

От грозного окрика Дельвига у меня на мгновение заложило в ушах. Даже невозмутимый Геловани вздрогнул, а несчастного старикашку и вовсе швырнуло обратно в кресло. Огонь в камине – и тот затрепетал от мощи Таланта, хлестнувшей от капеллана во все стороны.

– Господь милосердный, Антон Сергеевич… вы что, смерти моей желаете? – пробормотал Вольский, массируя себе грудь слева под ключицей. – Так ведь и кондрашка хватить может – в моем-то возрасте!

– Прошу меня простить, сударь, – буркнул Дельвиг. – Мне стоило сказать раньше, конечно же. Но эта вещь небезопасна. И я настоятельно не советую прикасаться к ней. Наденьте перчатку, если вам угодно – или хотя бы возьмите тряпицу… И бога ради, будьте осторожны, Петр Николаевич!

– Нет уж, благодарю покорно! – Вольский сложил руки на груди и насупился. – Признаться, мне и самому не слишком-то хотелось трогать эту гадость… Но неужели вы и правда считаете, что нитсшест может кому-то навредить?

– Вы ведь сами сказали, что это древнее проклятье. – Дельвиг пожал плечами. – Темная магия.

– Конечно, всякое может быть… Но едва ли все это многим больше самого обычного суеверия, Антон Сергеевич, – улыбнулся Вольский. – Фольклор, если хотите, – точно такой же, как Баба-яга или Кощей Бессмертный из старых русских сказок. Разумному человеку не стоит недооценивать знания и наследие предков, но уверяю вас, эта странная палочка с птичьей головой на деле не более чем…

– А я уверяю вас в обратном! – Дельвиг поправил сползающие с носа очки. – И хоть у меня пока нет даже догадок о природе той силы, что заключена в нис… нитсшесте – мы уже имели несчастье наблюдать, как…

Его преподобие не договорил: где-то снаружи громыхнул выстрел. И не успело эхо от грохота затихнуть среди деревьев вокруг дома, как ему в ответ раздался вой. Хриплый, протяжный, похожий на волчий – разве что слегка булькающий.

Будто где-то неподалеку спрятался огромный лесной хищник, страдающий бронхитом.

– Господи… что это?! – Вольский еще сильнее вжался в спинку дивана. – Вы слышали, судари?

– Полагаю, солдаты кого-то заметили.

Геловани подал голос впервые с самого начала беседы. Видимо, решил, что появление неведомой твари стоит его внимания – в отличие от сомнительной болтовни о древних скандинавских проклятиях. Но и это ничуть не смутило статского советника – он все так же сидел неподвижно и даже говорил ровно, почти монотонно. Как автомат.

– Упыри? – поинтересовался я. – Кого-то только что подстрелили.

– Боюсь, дела обстоят… несколько хуже. – Дельвиг чуть согнулся вперед и рывком поднялся из кресла. – Судя по всему, к нам пожаловал леший. ((Вот здесь напрашивается звуковое сопровождение. Музыка или, там, какой эффект))

– Леший? Это чудовище?! – От испуга Вольский дал петуха, сорвавшись на сдавленный писк. – Господи, Антон Сергеевич… Но ведь там солдаты – и мы в безопасности, ведь так?

– Пожалуй, – отозвался Дельвиг. – Но я все-таки выгляну наружу. С лешим не так уж просто справиться.

– Если так – я с вами. – Геловани поднялся из кресла. – Если мне не изменяет память, у Георга Егоровича неплохая коллекция ружей. И он вряд ли станет возражать, если мы позаимствуем парочку, чтобы поохотиться.

– Тогда я тоже в деле. – Я опустил портфель с учебниками и тетрадями на пол. – Солдатам наша помощь не помешает. Петр Николаевич, думаю, вам лучше будет…

– Ну уж нет! – Вольский колобком скатился с дивана. – Я не собираюсь оставаться здесь один, пока снаружи бродит это чудище!

Дельвиг протяжно вздохнул, но возражать не стал – и тут же развернулся к двери. Мы поднялись на второй этаж. Наверное, в кабинет хозяина, того самого Георга Егоровича. В целом внутреннее убранство дома не слишком-то напоминало жилище любителя охоты, но коллекция в широком застекленном шкафу между книжных полок и правда оказалась впечатляющая: одних ружей я насчитал чуть ли не дюжину.

– Американский «винчестер»? – Дельвиг осторожно достал крайнее слева. – Неплохая игрушка. И довольно редкая в наших краях.

Куцый ствол, трубчатый магазин и скоба снизу – я без труда узнал дробовик модели восемьдесят седьмого года. Его преподобие то ли и правда знал толк в охотничьих системах, то ли просто схватил первое попавшееся ружье – и не прогадал: многозарядный винчестер отлично годился для небольшой прогулки по лесу.

Особенно если в этом самом лесу сидит здоровенная, прыткая и наверняка очень голодная тварь.

Геловани не стал мудрствовать – взял немецкий карабин и теперь рылся в выдвижном ящике в поиске подходящих патронов. Мне, пожалуй, тоже стоило прихватить что-нибудь знакомое и, желательно, попроще и понадежнее… но рука сама потянулась к инкрустированному золотом ложу с клеймом «Holland&Holland».

Британская компания, одна из старейших – из тех, что выпускают игрушки вроде этой. И, пожалуй, самая известная и в Российской империи, и во всем мире. Мне не раз приходилось слышать о ней, но даже подержать в руках хоть что-нибудь из продукции «Холландов» так и не случилось.

Впрочем, неудивительно: я никогда не был особым поклонником охоты, а для войны могучие крупнокалиберные ружья годились мало. Слишком уж тяжелые, слишком архаичные, предназначенные скорее украшать интерьеры богатых домов, чем для дела. Тяжелые, запредельно мощные, красивые – но все-таки безнадежно устаревшие уже в тот самый день, когда покинули фабрику в Великобритании.

Но сейчас благородное оружие буквально притягивало меня к себе. Тяжелый двуствольный штуцер с блестящими золотом узорами выглядел бессовестно дорого – а стоил наверняка еще дороже. Я бы не удивился, узнав, что из него вообще ни разу не стреляли, а купили исключительно для коллекции.

– Вы уверены, Владимир? – поинтересовался Геловани. – Ружье заряжается патронами с нитроглицериновым порохом. Такие обычно используют в Африке для охоты на слонов или носорогов… Не всякий с ними справится: отдача запросто собьет с ног даже взрослого мужчину.

– Уверяю, ваше сиятельство, Владимиру не занимать сил. – Дельвиг едва заметно улыбнулся. – И он отличный стрелок. Смею предположить – даже лучший из нас.

– Патрон мощный, да. Но ведь мы собираемся поохотиться на весьма крупную дичь – разве не так, судари?

Я запустил руку в коробку и набрал полную горсть металлических цилиндриков – увесистых и огромных, примерно с мой палец размером. Потом переломил штуцер надвое и принялся заряжать. Геловани удивленно приподнял бровь, но от комментариев все-таки воздержался.

– Ружья… Наверное, тяжелые. – Вольский бесцеремонно растолкал нас плечами. – Не уверен, что вспомню, как с ними обращаться. Судари, неужели здесь не найдется чего-нибудь вроде револьвера или…

– Вот, возьмите! – Дельвиг с явным раздражением выдернул из-за пазухи «Смит-Вессон» и протянул его рукоятью вперед. – Только бога ради, Петр Николаевич, постарайтесь не подстрелить нас… или себя.

Вольский и правда обращался с оружием не слишком-то уверенно, но все равно поспешил за нами. Сначала вниз по лестнице, потом через веранду на улицу. Солдат вокруг дома уже не было – даже Захар, похоже, уже успел отправиться искать лешего, прихватив оружие из машины… Но выстрелов я больше не слышал. Чудище то ли удрало дальше в лес, то ли просто спряталось.