– Ну же, поехали домой, по дороге все объясню, – улыбнулся Эдриан, открывая передо мной дверцу.

Вопросов только прибавилось, но он таким тоном сказал «поехали домой», что я не смогла устоять. Мимо проносились улицы, а я все смотрела на Эдриана, боясь, что все происходящее сон.

Он начал свой рассказ.

– Как я остался один с двумя детьми, ты уже знаешь. Несколько лет я худо-бедно справлялся с ролью отца и старался заменить Лотти и Вилли обоих родителей. Все осложнялось тем, что мне приходилось много работать. Дети часто оставались со слугами, а я виделся с ними в основном перед сном или по выходным. Характер их портился, они выживали одну няню за другой. У Вилли начались проблемы в школе. Это позже я понял, что им не хватало моего внимания и так они пытались его привлечь, но тогда мне казалось, что вся проблема в отсутствии мамы. Примерно в то же время старая сводница миссис Лиоми решила во что бы то ни стало меня женить. Она и познакомила меня с Матильдой. Мы обсудили детали и ожидания от совместной жизни. Расклад был простой – она заботится о детях и доме, а я обеспечиваю финансово все ее потребности. О любви речи не шло. Я тогда еще горевал по своей первой жене. Матильда же отходила после неудачного романа, в котором скомпрометировала свое имя. Мне казалось, что это просто сделка, подобно тем, что я заключал с арендодателями земли. Как же глубоко я ошибался, – горько усмехнулся Эдриан. – В брачном договоре нельзя прописать любовь к детям. А семья, основанная исключительно на выгоде, никогда не будет крепкой. Лотти и Вилли сразу невзлюбили Матильду. Я думал, это пройдет, но все становилось только хуже. Матильда же чуть ли не в первый месяц после свадьбы стала подсовывать мне буклетики частных пансионов для мальчиков и девочек. Атмосфера дома стала просто невыносимой. Вдобавок дела, приносившие мне доход, пошли под откос. Матильда все чаще стала уезжать из дома. По городу поползли слухи, что она с кем-то встречается. Но мне было некогда с этим разбираться. Следовало срочно поднимать сгоревшие мельницы. Не буду скрывать, когда я узнал, что Матильда сбежала, то не особо расстроился. Нет… я даже обрадовался. У меня словно камень упал с плеч, и ты, Дженна… Ты изменила все. В наш дом снова вернулся мир и покой.

– Так ты поэтому думаешь, что любишь меня? – с трудом сдерживая разочарование, спросила я.

– О нет, – он бросил на меня красноречивый взгляд, полный нежности. – Я могу отличить незаменимого сотрудника от любимой женщины, Дженна. Не поверишь, но кажется, я влюбился в тебя в тот момент, когда увидел в коридоре с кочергой наперевес. Юную, хрупкую и такую решительную. Готовую огреть любого проходимца, завалившегося без приглашения в чужой дом. А когда ты нашла общий язык с Вилли и Лотти, то понял, что буду последним глупцом, если упущу тебя. Прости, но последнее тоже важно, ведь я отец. О моих детях больше некому позаботиться.

– Тогда я окончательно запуталась. Матильда так уверенно себя вела…

– Еще бы. Как понимаю, ее счастье на стороне было недолгим. Она получила мое уведомление о намерении расторгнуть брак и захотела вернуться. Вчера выставить ее за порог мне помешала порядочность. Я позволил Матильде остаться до утра, уступив свою спальню. Сам лег спать в кабинете на диване. С первыми лучами солнца я уехал, чтобы вызвать ей карету до Сент-Брука, а заодно заскочить в ратушу за бланком о согласии на расторжение брака. Мне не терпелось отделаться от Матильды. Я и подумать не мог, что она устроит дома представление.

– Но я ведь получила расчет… деньги…

– В конверте? – догадался Эдриан.

– Да.

– Они предназначались Матильде, лишь бы она поскорее покинула Сент-Брук.

– И где она сейчас? – спросила я, удивляясь способностям этой интриганки.

– Понятия не имею. Да мне это особо и не интересно. Когда я вернулся домой и не обнаружил тебя, сразу заподозрил неладное. Матильда сначала утверждала, будто ты сама решила уехать, и попыталась снова заговорить о нерушимости брачных уз… В общем, я вышел из себя. Тогда она выложила всю правду о том, как выпроводила тебя из дома. Дальше я был уже не в состоянии с ней церемониться. Получил подпись на согласии о разводе и выставил за порог. Возможно, сейчас Матильда как раз подходит пешком к Сент-Бруку.

– Постой-постой… А кто же тогда дома с детьми?! – в ужасе спросила я.

– Тот, кто одолжил мне магобиль, чтобы я поехал за тобой, – улыбнулся Эдриан.

Свободной рукой он завладел моим запястьем и поднес его к губам. По коже тут же пробежали приятные мурашки.

– Ты помирился с отцом? Портянки Маклифа, сколько же всего я пропустила за два часа? – рассмеялась я.

– Помирились – громко сказано, но… мы начали общаться, – ответил Эдриан.

На душе стало легко-легко. Казалось, что я очнулась от ночного кошмара и попала в новый сон, который был подозрительно похож на сказку. Вдалеке показалось поместье. Я видела, как на крыльцо выбежали Вилли и Лотти. Следом за ними из дома вышел Оскар. На глаза навернулись слезы. У меня никогда не было семьи, но сейчас я чувствовала, что самые близкие и родные люди собрались рядом. В душе появилась необъяснимая уверенность, что отныне я больше никогда не останусь одна.

– Лотти! – воскликнула я, заметив на клубничном торте укус.

– Это Монти, – сразу же перевела стрелки маленькая проказница.

– Да что ты говоришь? – улыбнулась я, оценивая следы ровных маленьких зубов на креме.

– Или Вилли, – предположила Лотти, понимая, как неправдоподобно звучит первая версия.

Я вздохнула. Ну что со сладкоежки взять?

Позади осталась бессонная ночь. Мне хотелось, чтобы на мой первый праздник родных сердец в кругу семьи все было идеально, начиная с чистоты в доме и заканчивая едой. Увы, я так и не успела до конца закончить приготовления. На кухне после готовки царил бедлам. В столовой на кипенно-белоснежной скатерти лежала посуда из трех разных сервизов, а салфетки… О, я совсем забыла их погладить! Теперь еще и торт. Осмотрев размер бедствия, я смазала место укуса остатками крема и воткнула клубнику.

– Сойдет, – решила я, поставив торт на стол.

Стоило выйти в коридор, как главная дверь открылась. Домой с огромным букетом роз вернулся Эдриан, за ним шел Вилли с двумя маленькими корзинками ярко-синих васильков.

– Нет! Не пускайте Монти, – крикнула я, видя мохнатую морду, что протиснулась вслед за Вилли.

Но было уже поздно. Пес прорвался в холл, чуть не уронив мальчика, и, весело гавкая, понесся на кухню, на запах запекающегося мяса. Я с ужасом смотрела на следы от грязных лап. И где он в такую жару нашел сырую глину?!

– Это не праздник, а катастрофа, – прошептала я.

Нижняя губа задрожала. Мне так хотелось, чтобы все было на высоте, и вот… Я не справилась.

– Милая, о чем ты? Все как и должно быть в день родных сердец, – рассмеялся Эдриан, протягивая мне самый красивый букет белых роз, что я когда-либо видела. – Это тебе.

– Но разве сегодня не принято дарить цветы старшим? – удивилась я, принимая подарок.

Бархатные лепестки так и манили прикоснуться к ним кончиками пальцев, чтобы ощутить всю мягкость, на которую были способны только цветы.

– Сегодня и любой другой день подходит для того, чтобы подарить розы любимой, – тихо произнес Эдриан и украл у меня мимолетный поцелуй.

С улицы послышался шум.

– Деда приехал! – завопил Вилли.

Мимо пробежала Лотти. Брат на ходу отдал ей корзинку, и они вместе бросились встречать дедушку, оставив дверь нараспашку открытой.

Вздохнув в сотый раз за день, я прислонилась к плечу Эдриана.

– Суетной день, но такой…

– Радостный? – закончил он за меня, улыбаясь.

– Да. Мне порой страшно. Нельзя быть такой счастливой. Это просто невозможно…

– И все пойдет вот-вот наперекосяк? – снова договорил Эдриан.

– Да, – улыбнулась я.

Казалось, этот мужчина понимает меня с полуслова. Он приобнял меня за плечо.