Приказав себе не плакать, я постаралась отключить все чувства и эмоции. Для слез и горя еще будет время, а сейчас… Сейчас мне предстояло выдержать испытание, которое я полностью заслужила. Ведь не влюбись я в Эдриана, мне было бы не так больно.

Мы вошли в гостиную, где со вчерашнего ужина осталась неубранная посуда.

– Перейду сразу к делу, мисс Доу. Я недовольна качеством вашей работы с детьми. Они отбились от рук, а внешний вид Лотти доказывает, что вы не подходите на должность гувернантки. Это совершенно неприемлемо. Собирайте вещи и уходите, наша семья более не нуждается в ваших услугах.

Кровь отлила от лица. Каждая фраза Матильды больно ранила, но самым ужасным было не это. Она хотела, чтобы я ушла, даже не попрощавшись с детьми.

– Меня нанял Эдриан. Если я уволена, то хочу услышать это от него, – отчеканила каждое слово.

Так просто сдаваться я не собиралась.

– Ах, Эдриан? – угрожающе тихо произнесла она. – До меня доходили слухи о вашей непозволительной близости, но я и подумать не могла… – Матильда скривилась, окинув меня брезгливым взглядом. – Вы были всего лишь временным утешением, милочка. Мы же с Эдрианом вчера расставили все точки над «i» и пришли к полному… примирению. – Она положила на стол конверт. – Ваша зарплата. Через полчаса приедет карета и доставит вас на вокзал. Ее вызвал супруг, что, на мой взгляд, лишнее, но, видимо, ваши «услуги» были неоценимы в свое время.

И таким сладким, ехидным голоском она произнесла последние слова, что мне невольно захотелось помыться. Несложно догадаться, на что Матильда намекала под словом «услуги». Забрав конверт, я ушла. Лицо пылало от стыда и злости. Я цеплялась за эти эмоции, так как понимала: когда они утихнут, придут боль и горечь разочарования. И пусть Эдриан ничего не обещал, но я испытывала к нему чувства, так же как и к Лотти с Вилли.

Собиралась быстро. Вещей у меня было немного. Так что уже через двадцать минут я с саквояжем вышла в коридор. Дети еще спали. Хотелось зайти и хотя бы одним глазком посмотреть на них в последний раз, но какое я теперь имела право это делать? Эдриан все за нас решил. О рисках предупреждали все преподавательницы на курсах – рано или поздно для любой гувернантки наступает момент, когда пора уходить. Для кого-то он может стать облегчением, а для кого-то шрамом на сердце на всю жизнь.

– Будьте счастливы, мои дорогие, – прошептала я.

Матильда соблаговолила подняться в спальню, предоставив мне возможность спокойно покинуть дом. Оно и к лучшему. От этой особы меня тошнило. Я вышла из дома на крыльцо. Там сидел Монти.

– Прощай, мохнатый друг, – произнесла я и потрепала пса за ухо. – Береги Лотти и Вилли.

Подъехала карета. Чувствуя горький привкус во рту, я закинула на сиденье саквояж. «Только не оглядывайся», – заклинала саму себя, когда дверца закрылась и извозчик приказал лошадям двигаться. С улицы послышался лай.

Я все же выглянула в открытое окошко. Монти бежал за каретой. От этой картины, удаляющегося поместья и огромного, но такого доброго и ласкового пса я не выдержала и расплакалась. Еще никогда жизнь не казалась мне такой жестокой и несправедливой.

Когда карета остановилась у вокзала, я успела немного успокоиться. Но красные глаза не спрятать, так что пришлось игнорировать сочувствующие взгляды прохожих. Я купила билет до Лувринии. Поезд отправлялся через два часа. Нужно было как-то занять время, и я разместилась в небольшом кафетерии. Есть совершенно не хотелось, несмотря на пропущенный завтрак. Я заказала чашку кофе и, размешивая в нетронутом напитке сахар, старалась не терзать себя мыслями о том, как Лотти и Вилли проснутся и не обнаружат меня дома. Кто им приготовит завтрак? Матильда?!

– Эдриан, какой же ты глупец! – воскликнула я, чувствуя очередную волну злости и разочарования.

За соседним столиком зашептались две дамы почтенного возраста. Ну и бездна с ними. Все равно я нахожусь в Сент-Бруке последние часы. Пусть сплетничают все кому не лень. Мне не жалко.

Кофе на столике давно остыл. Я так к нему и не притронулась. Объявили прибытие поезда. На секунду у меня возникла безумная идея остаться жить в Сент-Бруке, но я тут же ее отмела. Видеть издалека Эдриана и детей в компании белобрысой… кукушки было выше моих сил.

Я взяла саквояж и вышла на перрон. Все происходило как в тумане. Поезд прибыл. Пассажиры из Лувринии покинули вагоны, чтобы освободить места тем, кто поедет в обратном направлении. Началась посадка, а я все стояла у вагона. Ноги словно приросли к земле, не позволяя мне двинуться с места.

– Отправление через пять минут! – возвестил проводник и, заметив в моей руке билет, спросил: – Вы едете?

– Д-да, – неуверенно ответила я.

– Так садитесь, поезд ждать не будет.

Я сглотнула и осмотрелась по сторонам. На перроне остались только провожающие. Они махали руками, посылали воздушные поцелуи и прощались с пассажирами через открытые окна вагонов.

– Кого-то ждете? – не унимался проводник.

– Нет, – покачала головой, не сводя взгляда с вокзала.

Я не знала, как объяснить чувство, которое испытывала. Я ждала и не ждала одновременно. Как в детстве, когда знаешь, что старца Мороза не существует, но все равно ждешь подарков. Кажется, это называется вера в чудо…

Машинист подал сигнал. Паровоз издал три протяжных гудка.

– Идемте, мисс. Больше никто не придет, – мягко, с сочувствием произнес проводник.

– Да, вы правы, – согласилась я.

Внутри что-то оборвалось, и мое сознание накрыли такая апатия и штиль, что я подошла к вагону, но стоило мне занести ногу, как сзади раздался крик:

– Дженна!

Я резко обернулась. От вокзала ко мне бежал Эдриан. Он выглядел взволнованным и где-то оставил свой сюртук. Мимолетная радость от его появления сменилась глубокой обидой. Зачем он здесь? Для чего? Только лишний раз разбередить свежую рану?

– Поезд отправляется, – напомнил проводник. – Мисс, вы уже определитесь…

И я хотела сделать решительный шаг в тамбур, но мне не дали. Сильные руки подхватили за талию и вернули обратно на перрон.

– Ах ты… – произнесла, задыхалась от возмущения. – Пусти немедленно!

– Ни за что, – заявил Эдриан и прижался к моим губам.

Нас обдало облаком пара. Я выронила саквояж, и он упал к ногам. Мои попытки вырваться не увенчались успехом. Я пару раз ударила Эдриана кулачком по плечу, но моя решимость поставить нахала на место таяла под напором его нежности. Прохожие, наблюдая за устроенным представлением, улюлюкали и даже аплодировали. Не каждый день на перронах вокзала Сент-Брука разыгрывалась драма.

И пока теплые губы Эдриана отбирали последние остатки моей воли, я обретала надежду на чудо. Все же он меня остановил. Что-то это да значило. Эдриан первым прервал поцелуй, на секунду отстранился и посмотрел на меня, словно не верил, что я здесь, с ним, в его руках.

– Слава Маклифу, я успел, – выдохнул он, снова прижимая меня к себе.

– Я не понимаю, Эдриан… Зачем? – только и смогла произнести я, уткнувшись лицом в его плечо.

– Зачем? – грустно усмехнувшись, переспросил он. – Разве не очевидно? Я люблю тебя. И пусть ты совсем недавно появилась в моем доме, но уже успела стать частью его. Частью нашей семьи.

– Но Матильда… Я думала, вы помирились, – произнесла я.

– Нет! Я не такой дурак, чтобы давать этому исчадию бездны второй шанс.

– Тогда я совсем ничего не понимаю, Эдриан. Утром… она вышла из твоей спальни…

По его щекам заходили желваки.

– Я все объясню, милая, – ответил он. – Но не здесь. Поехали домой. Вилли и Лотти ужасно волнуются.

– Прости, но встречаться еще раз с Матильдой у меня нет никакого желания, – призналась я.

– Тебе и не придется. Она покинула поместье, – заверил Эдриан, подхватывая мой саквояж.

Вопросов стало еще больше, и пусть мне до конца не верилось, что все происходящее правда, я все же последовала за Эдрианом. Мы вышли через здание вокзала, на одну из главных улиц Сент-Брука. Красный кабриолет у обочины привлек мое внимание. Неужели мистер Барлоу тоже сегодня в городе? Каково же было мое удивление, когда Эдриан направился прямо к магобилю и закинул на заднее сиденье саквояж.